Кровь и Судьба. Anamnesis morbi

Более экономные врачи пока ограничились пейджерами, на обслуживание которых пейджинговые компании вытягивали доллары.

Еще до переезда, Гарин к Бланку привел Бардина. На должность заместителя по лечебной работе.

Бланк, который разрывался тогда между отделением, малым предприятием, ореховым министром и домашними проблемами – признал эту мысль единственно верной. Как и то, что на эту работу нужен был человек со стороны, чтобы не возникало раздрая внутри коллектива, будто у Бланка есть любимчики!.

Обиженный на своего главного врача Марк Бардин, после знакомства с Бланком перевелся к нему мгновенно.

Гарин, понимал, что обиделся Марк совсем не из-за Гарина, которому отказали в ставке кардиолога.

Дело в том, что Бардин, как истинный врач-фанатик мечтал создать в кардиологии операционную по ангиопластике больным, поступающим в приступе стенокардии. Он договорился с рентгенологами, о передаче ему списанного ЭОПа «ARCA». Нашел умельца, который ему отремонтировал приемную трубку. В НИИ при заводе ЗИЛ нашел спецов, которые взялись заменить поверхность стола с металлической, имевшей небольшое окошко для снимков, на сплошную рентген-проницаемую плиту. На все это Марк потратил деньги из своих запасов. Мира Израилевна ему не мешала. Зам главного по терапии, благословил на эксперимент, оправдываясь, что победителей не судят, а однажды созданное ломать – себе дороже.

Но мир не без «добрых» людей. Бардин затеял ремонт в холле, примыкающем к БИТУ, чтобы отгородить в нем пространство для рентген-операционной. Конечно с нарушением некоторых санитарных норм. Где бы он взял свинцовые пластины для отделки стен, пола и потолка?

Марк хотел начать и доказать необходимость развития в новом направлении. А потом уже заручиться поддержкой главного кардиолога Москвы Юренева, выбить деньги на создание нового отделения ангиокардиологии. А там уже сделать все по правилам. Ведь сейчас передвижные ЭОПы и рентен-аппараты» АРМАН» используются в отделениях и палатах без всякой защиты! Марк предполагал, что АРКА будет использоваться не чаще раза неделю, а это ерунда.

Главный врач устроил тотальный обход своих владений, увидал недоделанную установку, пахнувшие краской стены будущей операционной и категорически запретил все это.

Как он узнал? А вместо Гарина в БИТ пришла работать какая-то дальняя родственница главного из Махачкалы, которой не столько нужна была кардиология, сколько московская прописка и квартира, которую она, как врач, рассчитывала получить через год и переехать из общежития. Она то и докладывала вечерами главному о бурной деятельности Бардина.

Гарин об этой драматичной истории крушения надежд Бардина не знал. Он, видя муки Антона Семеновича, просто сел в «Победу» и посреди рабочего дня навестил учителя и друга.

Марк как раз закончил обход и собирался писать истории больных. Жора поздоровался с двумя студентами и предложил Марку поговорить тет-а-тет.

Бардин повелел студентам записать дневники осмотров на отдельных листочках «я приду, проверю» и удалился с Гариным на улицу.

Жора рассказал об МП «КИЛ», о Бланке, о том, что идет ремонт в выделенном здании и о том, что это шанс. Только нужно познакомиться с Бланком лично. Если Марк готов, то Жора его прямо сейчас отвезет на беседу и вернет на место после нее.

Марк, в сердце которого горела обида на главнюка, молча вернулся в ординаторскую, повесил фонендоскоп на крючок и сказал:

– Я отъеду на пару часов. Дневники покажете доценту Вылковисскому, он подпишет. Назначения все без изменений. Если больной поступать будет, зовите доцента.

Гарин обалдел.

– Ты не боишься, вот так посреди дежурства? Я ведь в шутку предложил прямо сейчас, – решил он исправить ситуацию. – Я могу тебя завтра отвезти.

– Нет, – решительно ответил Марк, – едем сейчас. Меня уже достал наш «Навуходоносор».

Гарин помнил, что кличка эта давно ходила за главнюком.

– А кто в роли Амана? – блеснул «знанием» истории еврейского народа Жора.

– Да есть одна, некая Мадина Исмаиловна… – с раздражением сказал Марк, усаживаясь в «Победу». – Только Аман был не у Навуходоносора, а у Артаксеркса в Персии. – Марк, впервые усевшийся в машину Гарина, оглядел диваны, салон, произнес не без зависти, – Классная тачка. Все родное?

– Нет, – ответил Гарин, – родной только кузов, а мотор от Мерина, трансмиссия и подвеска от Ситроэна ДС. Дедово наследство.

– Это сильно. Раритет! Поехали!

Бланк знал, что Гарин должен привезти ему кандидата в заместители. Разговор с Марком прошел примерно также, как и с Гариным несколько месяцев назад.

Антон Семенович выкатил глаз «фотографируя» Бардина. Жора их оставил наедине. Через пятнадцать минут Бланк вывел Марка и показал ему отделение и помещения, арендованные малым предприятием. После экскурсии, Бланк вызвал Гарина.

– Забирай своего друга. Отличный спец. Жду вас, – он пожал руку Марку.

– Когда к нам перейдешь? – в машине спросил Жора.

– Заявление я написал, и Антон Семенович его визировал, запланировали, что с понедельника, но боюсь, главнюк потребует две недели отработать. Я предупредил. Бланк согласился подождать.

Главнюк не потребовал, так Марк через три дня занял официально должность врача-ординатора в отделении и главного врача в его же малом предприятии. Он легко принял на себя все заботы по лечебной работе от Бланка, и тот погрузился в организационные проблемы, ежедневно совершая очень важные визиты.

А потом состоялся уже описанный переезд. Марктеперь еще был занят ремонтом отделений, закупкой коек, белья, организацией аптечного склада и отдела аналитики лекарств, оформлял договора с милицией по охране сейфа с наркотиками и сильнодействующими.

Жора его не беспокоил.

Бланк выделил Марку кабинет чуть поменьше своего.

В медцентре появился зам по хозяйству Эдуард Аркадьевич Гешефтер, который исполнял эту же должность в здании во времена НИИ. Он пришел к Бланку и просто сказал:

– Я ваш зам по хозяйственной части, потому что, лучше меня хозяйство этого дома не знает никто.

Бланк тут же его взял на работу.

Глава 6. Финансовый монтаж или "будет вам на орехи"

В конце девяносто второго, как-то вечером, заканчивая запланированную на день работу, Гарин услышал, как Бланк общается по громкой связи с Рудыго. Обычно это случалось, когда Антон Семенович собирался ехать домой и бегал по кабинету, не имея возможности держать трубку около уха.

Рудыго, как обычно, грохотал своим министерским басом:

– Антон, я тут познакомился с одним деятелем из Швейцарии, тебе надо с ним тоже познакомиться.

– И что мне с него? – подбежал к селектору Бланк, застегивая рубашку и повязывая галстук.

– Что и всем нам, деньги. Я не могу тебе тут все объяснить, лучше он сам это сделает. Прими его и полюбезнее.

– Когда? – Жора услышал, как Бланк листает ежедневник.

– Завтра в шесть вечера он будет у тебя. Запиши…

– Пишу!

– Доминик Феврие.

– Швейцарец?

– Бельгиец, но из Швейцарии. Это не важно. Ты ведь по английски гутаришь? Вот и пообщаетесь. Он тебе все объяснит, а ты потом мне. Хорошо? У нас не было возможности нормально поговорить, но я понял, что он знает, как из денег сделать деньги.

– Хорошо. – Бланк отключился.

Гарин затаил дыхание, когда Антон Семенович вышел, выдохнул. В позвоночнике что-то жужжало, отдавая в копчик.