Живой мертвец

Вино принесли, и попойка продолжалась.

Только в шесть часов Семен Павлович сильно навеселе отправился домой, напевая себе под нос песню. На душе у него было легко и свободно; он был уверен, что его дело удастся у царя, который вспыльчив да отходчив, который справедлив и добр. Ему представлялись радостное возвращение домой, встреча с Машей и расправа с родным братцем.

Он уже подходил к своему дому, как вдруг на него набросилась полицейская стража и перед ним очутился квартальный.

– Пошли прочь! – закричал Брыков. – Как вы смеете!

– А вот там увидим! – ответил квартальный. – Анисим, Петр волоките его на съезжую! Там разберем, кто он есть: крепостной музыкант или умерший офицер!..

XXI

Мытарства продолжаются

Брыков перестал защищаться, и его живо доставили на съезжую, или квартальную, избу. Это было некрасивое, грязное и угрюмое одноэтажное здание с маленькими, узкими окнами, заделанными железными решетками, с полицейскими служителями у ворот и у каждой двери. Его ввели в большую комнату, и квартальный тотчас куда?то скрылся. Семен Павлович оглянулся. Два постовых стояли у дверей, на грязных лавках сидели люди подозрительного вида, откуда?то из коридора слышались крики и свист розог, чей?то голос кричал: «Постой! Как плетюхами отдерут, покаешься'" – В ответ на это раздалось: «Смилуйтесь, ваше благородие!..» – Затем опять возглас: «Я тебе смилуюсь, рак – к-калия!» – И послышалась крепкая пощечина. В ту же минуту в комнату влетел высокий толстый пристав в огромных ботфортах, в сюртуке нараспашку, с красным усатым лицом и прямо бросился к Брыкову.

– А! – заорал он. – Ты кто, голубчик? Музыкант? Дворовый? А? Петров, Сидоров, Иванов?

Семен Павлович побледнел от гнева.

– Я вас попрошу… – начал он.

Но пристав затопал ногами и замахал перед его лицом бумагой.

– Он меня попросит! А, каков! А это что? Это? – Он ткнул в бумагу. – Из Москвы пишут: «Задержать беглого человека Брыкова, скрывающегося под именем»… А? А?

– Я – сам Брыков! – гневно закричал, сжимая кулаки, Семен Павлович.

Пристав отступил от него и нахмурился.

– Сам Брыков! – сказал он. – Еще лучше! Ну да мы разберем! Посиди тут! – И он пошел из комнаты, шепчась с квартальным, а Брыков бессильно опустился на лавку.

«Что же это такое? Значит, обещание графа Палена – пустая насмешка? Только что обещал и тут же… на! Донос из Москвы! Кто бы это мог постараться? Кто же, кроме брата!» – И он громко усмехнулся.

В это время из комнаты вышел квартальный, подкрался к Семену Павловичу и, сев подле него, фамильярно потрогал его за колено и зашептал:

– А ты вот что! Наш барин отходчивый! Ты его умасли и все! Мне рубликов десять дай, ему сотняжку – и все по – тихому… вот! А то на рожон лезть плохо будет – выдерем и этапом в Москву! Так?то, друг!

Брыков резко отодвинулся от него и сказал:

– Я передам обо всем этом графу Палену!

– Графу? – воскликнул квартальный и вдруг расхохотался жидким смехом. – Хи – хи – хи! Графу! Он – графу! Вот уморушка?то! Графу!

– Ты чего грохочешь там? – раздался из соседней комнаты голос пристава.

– А вот наш?то сокол к графу Палену идти хочет! Хи – хи – хи!

Брыков не выдержал и вдруг, размахнувшись, хватил квартального по физиономии.

– Ой – ой! – заорал квартальный. – Сидор, Поликарп, хватайте его! Я ему покажу!

Семен Павлович отскочил в угол комнаты и схватил табурет. Городовые бросились на него, квартальный кричал:

– Я его запорю, каналью!

– Что здесь за драка? – вдруг раздался оклик, и в комнату вошел высокий, стройный офицер со строгим лицом.

Городовые сразу отскочили и вытянулись в струнку, квартальный низко поклонился и тоже выпрямился. Брыков опустил табурет. В ту же минуту в комнату влетел пристав и тоже униженно вытянулся перед вошедшим.

– Что за драка? – повторил офицер.

Квартальный выступил вперед.

– Честь имею доложить, что стараниями своими выследил беглого крепостного, о коем имел честь вам ранее докладывать!

– Кто такой?

Офицер взглянул на Брыкова. Тот поклонился офицеру и сказал:

– Я был сегодня у графа Палена и…

– Вы – Брыков? – быстро спросил офицер.

– Я!

Пристав и квартальный на миг онемели.

– И вот эти нанесли мне ряд обид!

– Они? – Офицер сердито взглянул на последних, а затем сказал Семену Павловичу: – Можете идти, а этих ослов извините. Они от усердия!

Брыков поклонился офицеру, тот протянул ему руку, причем назвал себя:

– Полковник Чулков!

Сторожа бросились поспешно очищать Брыкову дорогу, пристав и квартальный поклонились чуть не до земли.

Семен Павлович вернулся домой уже поздно вечером, и его встретил встревоженный Сидор.

– Батюшка, барин! – воскликнул последний. – Вернулся! Ну, слава Те, Господи! А я уж боялся. Ведь все этот квартальный вяжется: «Кто есть твой барин? Вот ужо заберем его!«Я ему все рупь да рупь!..

– Ну, теперь можешь прямо в шею гнать, – весело ответил Брыков и расхохотался, вспомнив лица пристава и квартального.

Но на другое утро его ждала новая неприятность. Сидор, вздыхая, сказал ему:

– Что, батюшка, Семен Павлович! Совсем нам плохо приходится! Теперь Никифор привязался и гонит нас.

– Что такое? – ке понял Брыков. – Какой Никифор?