Последний репортаж, или Летопись проклятой миссии

– Продолжай. – Пашка улыбнулся, обнажив ряд крупных зубов.

– Вот ты и занимайся демографией, патриот, – обрубила мечтания моложавого мужичка Бочарова.

– Чего?

– Сам рожай!

– Ага… То есть как сам? Бочарова, ты в своём уме? – возмутился Мирный.

– А что? Не вижу противопоказаний. Мужчина репродуктивного возраста. Почти здоровый. Ты же перевернёшь устоявшиеся представления научного сообщества.

– Я – да. Я переверну. Я сейчас тебя, Танич, переверну и всыплю горячих. – Пашка шутливо погрозил Татьяне тряпкой.

– Догонишь – всыплешь.

– Догонишь… Я догоню. Я же гонщик.

Он угрожающе двинулся на Бочарову, которая, по-боксёрски пританцовывая, отходила за машину. В руке её появился импровизированный микрофон.

– Уважаемые болельщики! Вы наблюдаете самый напряжённый момент гонки. На трассе появляется елшанский гонщик Павел Шумахер. Он легко входит в поворот, но теряет три сотых секунды…

Бочарова остановилась у багажника и упреждающе выставила руку ладонью вперёд:

– Финиш, Павлуха. Давай, открывай закрома, доставай пироги.

– Танич, если бы я тебя не знал, то никогда бы не понял, о чём ты говоришь, – усмехнулся Пашка.

Он подошёл к дверям задка и уверенно распахнул их. В двух больших дорожных сумках было собрано продовольствие, заготовленное для поездки. Хлеб, лук, колбаса, помидоры, огурцы, полтора ведра замаринованного мяса для шашлыка – вот те таинственные «пироги», о которых говорила Татьяна.

Увиденное удовлетворило её. Запах маринада заставил сглотнуть предательски заполнившую рот слюну.

– Но здесь не всё, – укоризненно проворчала Бочарова.

– Обижаете, Татьяна Викторовна, – насупился Мирный и отодвинул в сторону палатку, под которой на мягком коврике лежали четыре плоских бутыли с коньяком. Он упаковал всё обратно, по-родительски пригладив ладонью, и обратился к Бочаровой. – Мы же на два дня?

Утвердительный кивок начальницы успокоил встревоженного «завхоза».

– А то я сбегаю ещё. С этим продуктом особая деликатность нужна. Его много никогда не бывает. И если что, куда бежать посреди леса? И колбасы копчёной побольше взять бы. Танич, одно твоё слово, и… Пока Лёшка с Наташкой не пришли. А?

– Палыч, не тревожься. Всё нормально. Мне хватит, – при этих словах Бочарова сделала паузу, дожидаясь реакции Мирного. – Да нам хватит! День, другой – и всё будет кончено. А несколько эпизодов снять – дело пары часов. Потом из этого материала можно будет такое склепать – пальчики оближешь.

– Танюш, пока вы там станете своё клепать, я своё так заклепаю – во рту будет таять и говорить, какое оно бесподобное.

– Ещё раз прошу: без самодеятельности, – погрозила пальцем Татьяна. – А то я тебя знаю. Не дай Бог промахнёмся мимо нужного поворота – и сенсации конец! И по дороге слушай меня. Я там знаю каждый куст. Не забудь вовремя повернуть, а то…

– Здравствуйте! – раздалось вдруг за спинами Татьяны и Пашки.

Оба вздрогнули и обернулись. Перед ними стоял юноша лет двадцати. Детская непосредственность проявлялась во всех его чертах: и в странноватой инфантильной улыбке, как будто он хотел всем понравиться, и в бегающем взгляде, в скромной позе – юноша немного сутулился, как будто хотел казаться меньше ростом.

– Андрей? Э-э-э… – спросила Татьяна, пытаясь для приличия вспомнить отчество.

И юноша оправдал её надежды и, услужливо кивнув, закончил:

– Шепелёв. Четвёртый курс СГУ. Журналистика.

Поняв, что сказал всё, что должен, студент сложил руки на пупке и замер, как богомол перед спячкой.

Татьяна удовлетворилась информацией и, обращаясь к Пашке, указала на Андрея Шепелёва:

– Вот, навязал Артёша это чудо. Проходит практику у нас. Активистка, спортсменка, комсомолка, только мальчик.

Пашка поднял высоко руку и помахал ею. Андрей встрепенулся и недоумённо посмотрел на Мирного, потом обернулся – потому что понял, что этот жест адресован не ему. Метрах в ста от них двигалась колоритная парочка: это были Алексей (он же Лекс) и Наталья (Натали) Щербикины. И сейчас эти двое ссорились, так что Пашкин приветственный жест был оставлен без внимания. То, что это пара семейная, можно было предположить по тому, как громко они кричали друг на друга, какими недвусмысленными жестами обменивались. И это к тому, что им явно даже не приходило в голову идти порознь. Нет, на какое-то мгновение разум перевешивал и они расходились в стороны, но инстинкт брал своё – и всё начиналось заново. Но самым главным доказательством их тесного семейного взаимодействия были финальные фразы: «Кобель! – Сука!», после чего уже совершенно спокойные и достойные люди подошли к коллегам, ожидающим их у машины.

– Наконец-то! – сказала Татьяна, распахнув перед благородными супругами дверь и склонившись в реверансе.

Пашка, шепнув: «Соболезную, Лекс», пожал руку Алексею и, повернувшись в сторону Натальи, робко произнёс:

– Привет, Натах!

Ответа не последовало.

– Бывало и хуже, – сделав вид, что не обиделся, пожал плечами Пашка и снова обратился к Лексу: – Вы в порядке?

– Пока нет. Ещё не закончилась утренняя разминка, – Лекс, не выпуская Пашкиной руки, прижал её к груди. – Друг мой, никогда не женись. Живи долго и счастливо… И умри в один день.

В такой нервозной обстановке двигаться в путь было весьма неприятно. Это понимали все, и даже практикант тревожно посматривал, пытаясь выработать правильную реакцию на происходящее.

Пашка Мирный решил, что необходимо спасать положение, широко улыбнулся и начал:

– Друзья! Последний анекдот…

– Павлуш, – перебила его Наталья, – дорогой, – все переглянулись, – не в службу, а в дружбу, остановись у какой-нибудь аптеки?

– Гуд, Натах, сделаю, – успокоил красотку добряк и продолжил. – Так вот, анекдот. Пациент приходит к доктору…

– Да, Паш, – перебил Лекс, – надо запастись для некоторых успокаивающим для долгого пути. И смирительную рубашку не забыть.

– А некоторым надо захватить с собой лекарства от кишечных расстройств, чтобы не гадил в дороге… – не осталась в долгу его жена.

– Так, – громко сказал Пашка, – я так-то человек мирный, и фамилия у меня соответствующая, но если кто-то при мне будет грызться, то попадёт обоим. Всосали?

Все замолчали.

Пользуясь затишьем, он повторил попытку рассказать анекдот:

– Больной приходит к врачу и жалуется: «Доктор, у меня проблемы. Мне изменяет жена, а у меня рога не растут». Доктор объясняет: «Ну, дорогой мой, это ведь такая метафора. Не надо её воспринимать напрямую». Больной: «Слава Богу! А я-то подумал, что мне кальция в организме не хватает».

Все вроде улыбнулись. А Алексей задумался, а потом спросил: