Ему все равно, грива ли хвост.
Ей все равно некуда деться.
Спальня, бутылка, засохший букет.
В рамке икона, как почетная грамота.
Пальцы-трещины на потолке -
это рука проклятого Запада.
Что получим, то захотим,
Если налито – выпьем все.
Возьмем и устроим новый Рим…
Только сначала выспимся.
Сидим
Мы хорошо сидим, гитары обнимая,
мелодии и рифмы развесив над костром.
И повод никакой, и тема никакая -
мы попросту скучаем о времени ином.
Иные города меняют нас не очень -
наверное, мы сами меняться не хотим.
И грустно и смешно, но это, между прочим,
сближает нас как будто с тем временем иным.
С холма крутого вниз глядеть себе дороже -
опять влекут огнями Гоморра и Содом.
Другие подрастут… А что они продолжат ?
И мы опять вздыхаем о времени ином,
в котором так легко своим гордиться краем,
где ценят по заслугам и воздают сполна.
Но сидя на холме, мы так и не узнаем,
когда они настанут, иные времена.
Переводчику
Переведи меня, переведи …
Ведь я могу звучать намного лучше.
Хотя бы на какой-нибудь один -
чужой, мудреный, не такой могучий,
как наш родной – Людмилы и Руслана -
моих соседей, резких на словцо,
которые ударят в грязь лицом
и грузчика, и стройки ветерана.
Кто думает, что есть язык без брани,
тот верно накурился всякой дряни.
Переведи в какой угодно край -
на шелест евро, на журчанье виски.
Монгольский только мне не предлагай,
арабский или этот – угро-финский.
Романского букет, быть может, проще -
вертлявый блеск и духа нищета,
но все же мне милее красота,
порядок и комфорт германской мощи …
Короче, видишь хвост удачи-дуры?
В твоих руках судьба литературы!
Бычки
Наши зевсы не близки