ВРЕМЯ СТАЙ

– Затем, Димочка, что Шмель станет теперь его головной болью. Сам понимаешь – долг платежом красен, а мы этих башибузуков разведем. Культурненько и без кровопролития. За это – и тот, и другой кое-чем нас отблагодарят.

– Скользкая дорожка.

– А в политике все скользко, Дима. Скользко до отвращения. Потому и не хочется посвящать тебя во все детали.

– Возможно, вы правы.

– Прав, Дима, к сожалению, прав. – Павел Викторович поерошил темный ежик волос на затылке. – Я ведь тоже был когда-то романтиком и верил в добро. Собственно, я и сейчас в него верю, но при этом твердо знаю: добро обязано быть с кулаками. Без кулаков его просто разотрут в порошок. А уж новое тысячелетие готовит такие сюрпризы, что о романтике человечество вовсе позабудет.

– Что вы имеете в виду?

– Я, Дима, имею в виду суть человеческую. Люди – они ведь как были животными, так ими и остались. Маньяки, террористы, безумные толпы – все это тоже было всегда. Но!.. – Павел Викторович поднял указательный палец. – В прежние времена не было масс-медиа и не было столь продвинутых шулерских возможностей. Сегодня можно дурить друг друга на уровне воистину космическом. Надо голос подделать? Без проблем. Видеопленочку снять с ожившим трупом? Тоже несложно. Благо есть и программы соответствующие, и аппаратура. Денежки с паспортами уже на любительских принтерах научились шлепать, отпечатки пальцев меняют, профиль и фас лепят на любой вкус.

– К чему вы клоните?

– Я к тому клоню, что ты перед операцией пальчики в специальную жидкость обмакнул, усики наклеил – и хрен кто теперь докажет, что ты там присутствовал. Техника, Дима, выросла, а человеческая душа нет. Значит – что?.. Значит, воленс-неволенс придем к тотальной биокодировке. По зрачкам глаз, по ДНК и прочей хренотени. И со спутников будем следить за всеми разом, в любую минуту будем знать кто и что ест, чем запивает и с кем спит.

– Честно говоря, похоже на бред.

– Похоже, но в том-то и дело, что не бред. Помяни мое слово, все случится еще при нашей жизни. И робокопы первые появятся, и первые системы массового слежения. И это будет на порядок эффектнее, чем примитивное стукачество. Европа-то с Америкой тем и живут, что сосед на соседа доносы пишет. Но это уже вчерашний день. Уже завтра людей занесут в компьютерные картотеки, нашпигуют микрочипами и возьмут под прицелы скрытых камер,

– Кстати, насчет камер… – Дмитрий потер лоб, вспоминая. – Похоже, нас кто-то сдал.

– То есть?

– Возле дачи были посторонние. Я видел вспышку, – это наверняка фотокамера.

– Так… – Рассохин озабоченно забарабанил пальцами по подлокотникам кресла. – Что они успели снять?

– Шмель наверняка попал в кадр.

– А ты?

– Я тоже, хотя был с усами и в пижаме.

– Понятно, – Павел Викторович поднялся из кресла, нервно прошелся по залу. – Курлыкин! Где ты там, друг ситный?

Из полумглы призраком выплыл секретарь.

– Все слышал?

Курлыкин безмолвно кивнул.

– Разберись и доложи. Это серьезно. – Павел Викторович обернулся к Дмитрию. – Эх, Дима-Димочка! Знал бы ты, как я устал. Все эти перелеты с места на место, беседы с прощелыгами и нуворишами. Утром он тебе зад лижет, а вечером промывает косточки с твоим недругом. Один губернатору про тебя кляузничает, второй мэру. И никаких тебе концертов с Митяевым или Никольским, никаких семейных уикэндов на природе. Я, Дима, треть свободного времени провожу среди пассажиров авиарейсов. Засыпаю под гул турбин на высоте десяти-одиннадцати километров – вот и вся моя романтика.

– Смотритесь вы молодцом.

– Какое там! При таких условиях дотянуть до среднего возраста абхазца – откровенная фантастика. Если даже основатель «Гербалайфа» до пятидесяти не дожил, чего там говорить о нас смертных. В общем, как писал Илья Эренбург, кто-то должен задыхаться, чтобы другие могли дышать. – Хозяин кабинета вновь устроился в кресле, забросив ногу на ногу, изящно качнул лаковой туфлей. – Ладно… Что у нас с товаром?

– Завтра отгружаем. Комплектация, правда, неполная, но что уж есть.

– Сроки, Дима! Сроки поджимают. Самое удачное сейчас время. Все на Кавказ смотрят, про Югославию забыли. Только огонек-то тлеет! Чуть дунь, и вновь разгорится. За год в одном только Косово взорвали около сотни православных храмов. Сербы на улицы выходить боятся, священников, говорят, как баранов режут. И это все при живых натовцах! ЮНЕСКО молчит, совет безопасности воды в рот набрал. Уже и сами понимают, что напортачили, но признать не решаются.

– Думаете, снова все повторится?

– Проще простого, Димочка! Политики – они ведь народ малограмотный, учиться на примерах прошлого не желают. Это только так называется – большая политика, а в действительности – на людей властям глубоко плевать. И та же западная демократия на деле всего лишь закамуфлированная автократия. Ковырни ноготком – и польет гной. Смотри, как Франция начала крыситься! Просто диву даешься! Такая вроде страна, – и фильмы замечательные, и писатели умнички, а взяла и арестовала парусник «Седов». Чисто пиратская акция! И скажи, чем они лучше тех выродков, что берут в плен заложников? Даже хуже – потому что маскируются под цивилизованных. Сами в гости пригласили, и сами же взяли арестовали! А на паруснике, между прочим, желторотые курсантики. Вот и получается, что взяли в залог пацанов. В обмен на те же баксы и франки! – Павел Викторович покачал головой. – У актрис Сафоновой и Захаровой детишек отняли. И тоже по закону. А на деле – не закон это, а голимый шовинизм. Если мама русская, а отец француз, то закон никогда не встанет на сторону матери, – вот и вся их правда.

– Честно скажу, Франция меня самого огорошила.

– Историю нужно читать, Димочка! Они и раньше подобные фокусы выкидывали. Экспедиционный русский корпус тоже ведь за них кровушку проливал в Европе. Еще перед гражданской войной – по просьбе французского правительства. Вот Россия и откликнулась, послала пехоту. Только господа французики в джентльменство играть не собирались, использовали гостей по полной программе – кидали, считай, в самые гиблые места. А когда наши солдатики возроптали, так их окружили и расстреляли из пушек. Без затей и лишних разговоров. Чуть ли не пятьдесят тысяч! – Павел Викторович раздраженно махнул рукой. – Что Франция! У них, Дима, у всех бардак. В Ирландии католики протестантов по сию пору мочат. Израильтяне с ливанцами не могут договориться. Или операция «Лиса в пустыне»… Помнишь, когда оно все началось? Как раз за день до импичмента американского красавчика. Люди уже забывают, а ведь так оно все и было. Любой возможностью пользовались, чтобы отвлечь внимание от президентских амуров. Вот и врезали по Ираку. Наобум и наспех, без достаточно веских причин. А там дошла очередь до Югославии. Спасибо подружке Монике! Вдоволь нацедила кровушки человеческой.

– С женщинами многим не везет, – философски заметил Дмитрий. – Наши генералы с прокурорами тоже на них спотыкаются.

– Спотыкаются – да, но войн не затевают! А вот у этих псевдодемократов духу не хватает подать в отставку. Вспомни, как Штаты слезками обливались, глядючи на судебный процесс. Следы на платьишке Левинской чуть ли не в лупу разглядывали. Дескать, не случайная сопля, а семя нашего первого! – Рассохин фыркнул. – Ну, скажи, что не цирк!

– Цирк. – Согласился Дмитрий. – Если желаете, можно даже выступление на эту тему подготовить. По всем местным телеканалам. Ход – беспроигрышный. Уверен, электорату понравится ваш пыл.

– Брось!.. Нынче все в дружбу играют. В усмерть бьются за иностранные инвестиции. И «Седова» проглотят, и Косовский беспредел, и еще дюжину зуботычин, – только бы не злить заокеанских спонсоров. Вот и я буду помалкивать. Пусть тошно и противно, а промолчу.

– Противно – это да. – Дмитрий рассеянно потер лоб. – Так что там все-таки с каналом?

– Все будет тип-топ, не волнуйся. К моменту погрузки – и бумаги нужные организуем, и приемосдаточную комиссию. Пломбу нарисуем такую, что ни одна тварь к вагонам не приблизится.

– И это все…

– Да, да, Дима! Помощь того самого человечка, о котором мы тут говорили. Сам видишь, как все запутано.

– Неужели нельзя было подключить силовиков?

– Признаюсь честно, нет у меня там надежной поддержки. Да и не умеют они хранить тайн. Ты последи за военными сводками! Сначала спецоперации придумывают, потом гордо объявляют о них по телевидению, а уж после претворяют в жизнь. И прости меня, кинуть наши полковники с генералами могут проще простого. Случись что в дороге, тому же Краевому мы без труда заткнем рот, а вот спецслужба будет блюсти честь мундира до конца. И сдаст со всеми нашими потрохами, выставив крайними и виноватыми. Нет, Дима, из двух зол всегда выбирают меньшее…

Едва слышно пискнул сотовый телефон, из полумрака вновь возник Курлыкин.

– Вызывают, Павел Викторович. Если не забыли – у вас сегодня встреча. В «Промнефтегазе». А потом собрание с избирателями.

– Да, да. Помню, черт их дери… – Рассохин поднялся из кресла, хмуро протянул Дмитрию руку. – Ладно, Дима, бывай. Лечи Стасика, за погрузкой вагонов лично проследи. Нужные люди будут на месте.

– Я так понимаю, с проплатой все решено?

Павел Викторович поднес палец к губам.

– Почти. Но об этом не должна знать ни одна живая душа. Ты понял?

Дмитрий кивнул.

– Кстати, от Киры тебе привет. Сегодня передавала.

– От Киры? – Дмитрий просветлел лицом.