Малинур. Часть 2

Да, вопросов было выше крыши, но Кузнецов даже в страшном сне не решился бы их задать заму председателя КГБ, Герою Советского Союза, генералу-армии.

– Хорошо. Вся координация, через начальника разведуправления погранвойск и выделенных сотрудников Первого главка. Разрешаю по необходимости напрямую связываться с ними, минуя непосредственное руководство. Главное, придерживайтесь полученных инструкций и берегите людей. Всё. Есть вопросы?

– Никак нет…

– Просьбы, предложения?

– Никак нет…

– Тогда работаем. До свидания, – краткий разговор прервался.

Секунд пять ещё Кузнецов стоял с трубкой возле уха, унимая волнение и прислушиваясь к ритмичным гудкам. После сел на место, и, лишь увидев в блокноте запись «891лс», окончательно поверил, что мимолётный разговор не был игрой воображения или очередным проявлением необъяснимых феноменов его сознания.

– Макс! – резко крикнул он, в первую очередь чтобы снять спазм диафрагмы, и уже во вторую, для вызова офицера.

Тот осторожно заглянул, словно опасаясь увидеть за дверью ещё кого-то, кроме начальника. Вошёл и сел на своё место. Некоторое время оба молчали.

– Плохие новости из Москвы? – первым прервал паузу Колесников, наблюдая, как Кузнецов неподвижно смотрит на бюст Дзержинского.

Свежеиспечённый полковник перевёл взгляд с бронзового орлиного носа пламенного революционера на портретный лик вождя мирового пролетариата.

– Вроде нет, – и уже сфокусировавшись на лице капитана, уточнил: – Почему из Москвы?

– Так Вы же сами сказали: «Максим, выйди, звонит Москва».

Сергей нахмурился и наклонился вперёд. Ещё месяц назад, он бы воспринял данную ситуацию как неудачную попытку пошутить, но сейчас ему вновь стало не по себе.

– Я сказал?

– Ну да, – бедный капитан от растерянности и смятения отпрянул, откинувшись на спинку стула, – так и сказали вроде… или… Да ну! Откуда тогда я взял, что Вам позвонили из Москвы?

Оба уставились друг на друга, явно не понимая, кто из них сегодня перегрелся. При этом Максим смотрел так, словно умолял Кузнецова подтвердить, что звонок действительно был из Москвы, и капитану ничего не почудилось.

Сергей взял себя в руки и расслабленно улыбнулся:

– Налей чаю, а то я заработался, наверно. Да, из Москвы. С кадров звонили. Полковника вчерашним приказом присвоили. Только не болтай, пока официальной телеграммы не пришло.

Макс с облегчением выдохнул.

– Поздравляю! Наконец-то у нас начальник – теперь полковник, – он засмеялся и направился к чайному столику. – Вам как пиалу наливать, по-русски полную, или по-местному – половинку?

– Мне вообще, вон в тот стакан. Полный наливай.

Капитан приготовился услышать шутливое продолжение «Коньяку», но вместо него последовало:

– Мы остановились на том, что обстоятельства пропажи ребёнка и его таинственного появления, так и не выяснили. Верно?

Колесников поставил стакан перед начальником. Сергей взял его большим и указательным пальцем, деланно оттопырил мизинец и, резко выдохнув, с удовольствием отпил один глоток. Не налей чай Максим сам, он бы решил, что в стакане всё же коньяк.

– Неясно. В том то и дело. Может, и выяснили, но всё, что могло на них указывать, позже, из материалов изъяли. Я, кстати, будучи в горисполкоме, сразу вызнал про милиционеров, которые отрабатывали по делу. Опер из уголовного розыска, при ком скончался Джаспер, вскоре перевёлся в Куляб. Участковый, что рапорт прокурору написал про неизвестные силы природы, мешающие ментам, уволился буквально в тот же год и сейчас проживает в Хороге. Исматулоев Араш Хусейнович, работает в Памирском отделении института археологии академии наук ТаджССР. А вот с прокурорскими, сложнее. Зам прокурора, возбудивший дело, несколько лет назад, скончался, а следователь, что его вёл, погиб, давно уже.

Сергей в это время лихорадочно листал свой блокнот и, найдя нужную страницу, перебил капитана:

– Как ты сказал, Исматулоев Араш?

Тот подтвердил.

– Ага. Кандидат исторических наук. Специалист по древнеарийской культуре и религиям Вед, Упанишад и Зороастризма, – не отрываясь от записи, пробубнил Кузнецов. – Телефон его даже есть… – он поднял голову, – и это почему-то меня уже не удивляет. Ладно. Погиб следак, говоришь…

Колесников не ответил, понимая, что невнятное бормотание, всего лишь следствие попытки уяснить новую информацию. Полковник встал из-за стола и, опершись руками о подоконник, уставился в окно. За стеклом, на карнизе, сидел и непринуждённо намывал милую мордочку рыжий котёнок.

– Смотри, какой красавчик, – улыбнулся Сергей, – гостей намывает. На хрен они нам нужны только…

Где-то минуту офицер стоял молча, не меняя позы, лишь пару раз что-то пробубнив себе под нос. Капитан же наблюдал за ним, и всё очевидней для него становились перемены в начальнике, что в последнее время подметили многие сотрудники отдела. Кузнецов из жизнерадостного и весёлого человека, постепенно становился малоразговорчивым, и даже замкнутым в себе. Раньше, там, где от него ожидали шутку, сейчас в лучшем случае была улыбка, а то и вовсе никакой реакции. Его речь стала тише и эмоционально скуднее. На совещаниях Кузнецов теперь говорил только по делу и почти не повышал голос. Особо изменился взгляд. Опытные офицеры заметили, как пристально начальник стал смотреть на собеседника или выступающего, не отрывая от него глаз. И вообще, порой создавалось впечатление, будто Кузнецов впервые видит человека, настолько внимательно и сосредоточенно он вглядывался в лица при каждой встрече и тем более беседе. Уже не раз Максим был свидетелем периодического замирания начальника, когда тот упирался взглядам в одну точку и погружался в себя, как сегодня, сразу после московского звонка. Или, наоборот, когда его взгляд расфокусировался и полковник, словно уносился куда-то вовне. И наконец, самое необычное и по-настоящему пугающее: ведь Кузнецов действительно не говорил, что звонок из Москвы. А тогда как Колесников узнал об этом? В другой ситуации он бы не придал значение подобной глупости, списав всё на невнимательность или ещё что-то, но буквально утром, схожую историю ему рассказал товарищ. Будучи в ночной засаде у крепостных руин, за мгновения до первого выстрела, он услышал команду Кузнецова: уйти с линии огня. Разведчик откатился в сторону, и тут же несколько пуль ударили в стену, у которой он лежал. Парень ещё раньше рассказал об этом сослуживцам, но те утверждали, что никаких команд не слышали. Первым выстрелил начальник, и это был сигналом к открытию огня.

– Значит так, Макс, – внезапно полковник резко повернулся, но за стол не сел, остался стоять, прислонившись к краю оконного проёма. – Послезавтра борт на Куфаб. Там сейчас с группой Ассасина находится Рашид и офицер разведотдела округа. Рашид мне нужен здесь, поэтому на пару недель подменишь его. Справишься?

– Конечно, – вымолвил капитан, отметив ещё одну новеллу в поведении начальника: резко менять тему разговора, после таких вот замираний.

– Тем более я обещал ему замену ещё тогда, по окончании первой акции группы. Агенты живут в отдельной палатке, в стороне от ненужных глаз. Контакт с ними посторонним запрещён. Все заинструктированы до тошноты, поэтому проблем быть не должно. Оба, два дня как вернулись со спецподготовки и сейчас отдыхают. Касаемо окружного разведчика. Он языком не владеет, и значит, общаться может только с самим Ассасином, который не особо идёт с ним на контакт. Со слов Рашида, поначалу окружник пытался соваться в работу, но старый майор деликатно указал ему своё место, и сейчас он уже не активничает. Но ты всё равно держи ухо востро! Ты там старший. Не хрен к источникам лезть, пусть продолжает заниматься вопросами охраны, безопасности и обеспечения. Что касается самого Ассасина – запоминай. Сестёр его, как оказалось, убили не из-за религиозных взглядов. Женщин пытали, выведывая информацию о пресловутом кладе, что якобы хранит их придурковатая семейка. Так вот, я сообщил Ассасину об этом. Новость явно его обескуражила. Он ответил, что легенда о владении его родственниками тайной места нахождения каких-то несметных сокровищ, известна в округе давно. И то, что это именно легенда, можно спросить у любого жителя Зонга. Единственное сокровище, что они хранят – это святая вера в Бога, ну и, может быть, их старинный акинак. Его семья живёт в родовом кишлаке с незапамятных времён и до сих пор, кроме книг, ничем не разжилась. Поэтому в глупость про клад, уже давно никто не верит. Тогда мне показался ответ Ассасина вполне искренним, но сейчас… почему-то возникли сомнения, – Кузнецов сел за стол, отхлебнул остывший чай и продолжил: – Он симпатизирует тебе, тем более вы ровесники. Ты парень наблюдательный, постарайся аккуратно зацепить эту тему в общении, посмотри на реакцию, глядишь – расскажет что-то или обмолвится. Хорошо?

Колесников мотнул головой, одновременно польщённый доверием начальника и напуганный его: «Ты, парень наблюдательный». Может, для него уже не секрет, что капитан заметил перемены в нём самом?

Обсудив детали командировки, Максим открыл дверь из кабинета и чуть не споткнулся:

– Тьфу ты! Чурка рыжая! Сергей Васильевич, к вам гости.

В помещение, как к себе домой, вальяжно вошёл котёнок. Задрав к потолку хвостик цвета сливочного масла, животное безбоязненно запрыгнуло на приставленный стол и продефилировало к столу начальственному.

– Ты как проник на режимный объект, шпиён? – расплылся в улыбке Сергей.

Наглец, наверное, воспринял приём доброжелательным, и, безошибочно выбрав, кто здесь старший, направился прямиком на колени к полковнику. Ничтоже сумняшеся, тут же улёгся и поднял на Сергея зелёные глаза.

– Макс, ну ты видел? – Кузнецов засмеялся, взяв рыжего на руки. – Какой самоуверенный блохарик. На, верни его, в естественную среду обитания.

Капитан забрал животинку и уже вышел за дверь, как полковник выскочил за ним:

– Подожди! Пусть останется. Может, мышей ловить будет. У нас же есть мыши?

Колесников заулыбался. Мыши, конечно, были, но не вопрос удивил его, а столь сентиментальный порыв начальника. С грызунами успешно справлялись мышеловки, да и не очень-то они и донимали. Если бы не лютая мусофобия Джафара с его товарищем Рашидом, которые приманками в своих ловушках отвлекали бедных мышек от обилия еды на улице, то в помещение они бы никогда и не лезли.

Офицер опустил животное на пол, и тот по-хозяйски направился вдоль коридора осматривать свою недвижимую собственность и доставшихся с нею крепостных людишек, тем самым слегка парализовав работу отдела. Каждый считал своим долгом изучить кошачьи причиндалы на предмет гендерной принадлежности их владельца. Однако ввиду почти младенческого возраста, мнения на этот счёт разошлись, так же как и относительно клички. Хвостатому, впрочем, было на это глубоко наплевать. Его больше волновало, где он будет столоваться и кто позволил усатому майору занимать в кабинете дознавателя мягкое кошачье кресло. Услышав за спиной поддержку управляющего своим поместьем Кузнецова, рыжий бесцеремонно улёгся в кресле Джафара и занялся тем, чем обычно, по людской молве, коты занимаются от нечего делать.

– Точно кот, – зашевелил усами дознаватель, с уважением признав в котёнке единомышленника и помощника в своей тотальной войне с грызунами, – наконец, хоть мышей не будет. Сергей Васильевич, сто раз же говорил: мышка маленькая, а холеру-то большую разносит. Да и фаланги заползать не будут. Оставим? Готов кормить.

– И туалет менять, – Кузнецов под общий смех указал пальцем на майора. – Стаскайте его к ветеринару для начала. Ладно, я в горотдел, к пиджакам. Тимур, зайди на минуту.

В кабинете начальник сообщил о присвоении звания. Выслушав поздравления, попросил заместителя пока не распространяться, но, не привлекая внимания, раздобыть по своим каналам несколько бутылок коньяка. Поинтересовался, как принял должность капитан Мухробов.