Малинур. Часть 2

– Ещё даже мухи на них не сношались… – печально произнёс он, разглядывая инвентарные номера на корпусах, – Их вы, где спёрли?

– Мы ничего не воровали. Нашли, там же, за автопарком. Спрятанные лежали, – тихо просопел Женька, – там ещё два осталось, большие только, от БМП или танка, наверное. Не смогли утащить, тяжёлые очень.

Капитан взглянул на зама командира части. Тот лишь покачал головой и окинул взглядом четверых бойцов. Те, вроде ничего не услышали.

– Солдаты, с какого подразделения? – тихо поинтересовался он у офицера.

– С комендантской роты.

– Это уже лучше. Хорошо, что не с автороты. Хотя водила, один хрен растрепаться может. Мой-то «руль», язык ещё на учебке прикусил, а этот – не знаю. Батареи закинь сам в УАЗик, в разведотделе полежат пока. В отряде доложи командиру. Ему решение принимать, что делать. Крысячат у тебя не по-детски. Я на свою машину, новый аккумулятор у зампотеха месяц, как выбить не могу, а они, оказывается, под кустиком лежат, скоммуниздил уже кто-то. Ударники коммунистического труда, вернее – «кому нести чего куда»… хреново, ничего не скажешь. Хотя, не было бы счастья, да несчастье помогло.

***

Ночь, как всегда, быстро прогнала сумерки, и чёрным бархатом накрыла землю. За окном кабинета, жёлтый свет уличного фонаря высветил причудливые тени, превратив раскидистые кусты роз в подобие косматых чудищ. Тишина длилась недолго. Сонмы ночных жителей вылезли из своих убежищ и быстро наполнили округу шелестом, стрекотанием, стуком, щёлканьем, поквакиванием и массой иных, диковинных звуков.

Сергей включил настольную лампу, открыл выдвижной ящик стола, достал фотографии английских текстов из папки Вахида.

– Чёрт, – произнёс он вслух, увидев письмо горе-любовника, что лежало под фотоснимками, – надо не забыть завтра отдать, – положил конверт возле бюста Феликса и тут же вздрогнул от резкого стука и скрежетания сзади.

Утренний рыжий котёнок, запрыгнул с уличного карниза в проём открытой форточки и уселся на краю, опустив хвост между рам.

– Ну, заходи, коль пришёл, – Сергей встал из-за стола и подвинул к окну свой стул.

Кот мяукнул, словно принял приглашение, и, оттопырив зад, свесился головой вниз, медленно скользя по стеклу передними лапами. С шумом спрыгнул на подоконник и с него, сразу на стол. Задрав хвост, прошёлся по краю и улёгся прям под лампой. Кузнецов сел на место. С полминуты оба смотрели друг на друга. Глаза рыжего превратились в изумрудные тарелки, перечёркнутые еле заметной полоской сузившихся зрачков. Белёсый животик был явно набит чем-то, а довольная мордочка, будто улыбалась. Сергей пальцем погладил гостя возле уха, тот заурчал, прищурившись и вытянув шею.

– Признавайся, Сливочник, кого сожрал уже? – улыбнулся офицер, потрогав округлое пузо.

Кот завалился набок, вытянул лапки, устроив тем самым сытое брюхо поудобней.

Зазвонил телефон прямой связи с начальником отряда.

– Сергей Васильевич, телеграмма пришла, тебе полковника присвоили. Поздравляю! Подходи, сейчас замы прибудут, погоны вручать будем. Галлямова с собой возьми, заодно педсовет проведём, по поводу сынов наших беспризорных. Аккумуляторы у тебя?

– Спасибо. Сейчас буду. Да, у меня.

– Пусть лежат. Вычислили вроде уже пропарюгу вороватого. Особисты завтра планируют его за цугундер брать.

Кузнецов вышел в коридор, позвал заместителя. С улицы зашёл хмурый дознаватель.

– Джафар, чего такой озабоченный?

– Котик пропал. Ушёл в обед и… пропал.

– Соскучился, что ли, уже? – засмеялся подошедший Галлямов.

– Тимур, – Сергей повернулся к заму, – телега пришла, полковника мне присвоили, командир к себе зовёт, тебя тоже. Коньяк получилось достать?

– Конечно, пять бутылок. Поздравляю, Сергей Васильевич! Сейчас оповещу отдел.

– Поздравляю! – протянул руку майор.

– Да не хмурься, Джафар. У меня на столе спит рыжий, через форточку залез, – полковник открыл дверь в кабинет.

Усы дознавателя зашевелились, и на их смоляном фоне обнажившиеся зубы показались особенно белыми.

– А я ему колбаски принёс, – не скрывая радости, доложил майор.

– Зачем ему твоя колбаса? Видишь, брюхо какое? Сожрал уже кого-то – спит, переваривает. Забирай Сливочника.

– Почему Сливочника?

– Так он цветом, как сливочное масло.

– Ну, значит, будет Сливочник, – стары майор, словно младенца, взял кота на руки. Тот лишь блаженно мявкнул, даже не открыв глаз.

В кабинете начальника отряда Кузнецов и Галлямов оказались первыми. Славин поздравил новоиспечённого полковника, заметив, что выглядит он уставшим. Сергей честно признался в дневном возлиянии у коллег с территориального отдела КГБ, но положенные сто грамм готов принять стойко. Сойдясь во мнении, что обмывать звёзды гранёными стаканами обязательно лишь до майорского звания, командир поставил на стол «полковничий» стаканчик, размером вдвое меньше обычного.

– Комендант Калай-Хумба звонил, – сообщил Славин, выставляя рюмки, – говорит, у капитана Мухробова с рукой проблема какая-то, нарывает сильно. Температура держится, а в отряд ехать не хочет. Он докладывал тебе?

– Вроде зажил, порез у него, – ответил за начальника Галлямов, – был в санчасти недавно, всё ему обработали.

– Сегодня с Душанбе, туда прибыл борт, завтра летит в Хорог. Вон телефон, позвони – разберись, прям сейчас. Пока петух жареный не клюнул в жопу, пусть снимается в отряд. На хрен нам эти подвиги разведчика?

– Тимур, позвони, – уже обратился к заму Кузнецов, – переговори с комендантом. Передай приказ: Мухробову вылететь в Хорог, и сразу к врачу.

Начальник разведки и его заместитель пристально посмотрели друг другу в глаза. Кузнецов качнул головой:

– Помнишь наш утренний разговор? Хороший повод, нечего ему там сидеть…

Галлямов кивнул в ответ и взял телефонную трубку.

– Сергей, как у тебя семья? В Москве по-прежнему? – сев напротив заместителя, поинтересовался Славин. – Сюда так и не собираешься перевозить?

Кузнецов неопределённо пожал плечами, ответив, что пока не получается. Командир не стал развивать деликатную тему, понимая, что в личной жизни у начальника разведки, вероятно, не всё хорошо. Однако после паузы, Сергей вдруг сам продолжил:

– В отпуске буду в Москве, подам на развод. Сегодня решил.

Командир аж отпрянул от неожиданности подобного откровения:

– Такие вещи по-пьяне не решаются, не спеши. У тебя же сын.

– В том-то и дело. У меня сын, второклассник, как Ваш Андрюха, а он меня дядей скоро называть будет. Жена категорически отказывается даже на лето мне его привезти. Смотрю на ваших обормотов и завидую… что безвозвратно упускаю самое главное, – он опустил голову, и удушливая тоска петлёй сдавила горло, заперев слова в груди.

Подошёл Галлямов, сел рядом с командиром, и, вероятно, не расслышав всего диалога, злобно вступил в разговор:

– Чего там завидовать? Я уже и порол своего, и жена его стихи заставляет учить без конца, чтобы по улице не болтался. Один хрен, день через день какие-то проблемы подкидывает. Организовалась троица! Я только и слышу: то мушкетёры на стройке гудрон подожгли, то на берегу реки, что-то палят и взрывают, то залезли на склад связи, то на инженерный, то с дерева свалился – всё пузо до сих пор в зелёнке. А с лентами этими, что устроили? А сегодняшний металлолом? Да хрен с этим железом, ладно. А если часовой бы заметил и, не разобравшись, пальнул? Уже не говорю про патроны…

– Какие патроны? – удивился Славин.