«…Я прожил жизнь» (письма, 1920–1950 годы)

3 ч[аса] ночи. Сей[час] проверю стихи и спать.

Впервые: Волга, 1975. С. 167 (фрагменты).

Печатается по: Архив. С. 479–480. Публикация Н. Корниенко.

{121} Н. И. Замошкину.

14 июня 1927 г. Москва.

Тов. Замошкин!

Обращаюсь к Вам с убедительной просьбой рассмотреть посылаемую рукопись[273 - Речь идет о повести «Сокровенный человек». Название повести вписано Замошкиным в правом углу листа.], и если она подойдет, то напечатать всю повесть в «Новом мире».

Именно к Вам обращаюсь потому, что когда-то мы познакомились с Вами на квартире С. Малашкина[274 - Малашкин Сергей Иванович (1888–1988) – прозаик, входил в группу «Перевал», автор повести «Луна с правой стороны, или Необыкновенная любовь» (1926), широко обсуждаемой в 1926–1927 гг.].

Чтение рукописи и заключение о ее пригодности[275 - Редакционное заключение о повести неизвестно, в «Новом мире» она не публиковалась.] желательно получить возможно скорей, т[ак] к[ак] «Молодая гвардия», возможно, издаст мою книгу[276 - Рукопись повести уже была передана в издательство «Молодая гвардия». Дату поступления в издательство – 16 июня 1927 г. – сохранил первый лист машинописи, чистый оборот которой позже был использован при написании «Котлована» (см.: ИРЛИ, ф. 780, ед. хр. 25, л. 1 об.). Впервые повесть напечатана в книге «Сокровенный человек», которая выйдет в издательстве «Молодая гвардия» в 1928 г.], в которую войдет и эта повесть. Так что в журнале она должна быть (если подойдет) напечатана прежде, чем выйдет книга.

С тов. приветом Андрей Платонов.

14/vI-27.

Мой адрес: Москва, Бол[ьшой] Златоустинский пер[еулок], 6, Центр[альный] дом специалистов.

Тел[ефон] 2-08-84, вызвать Платонова.

Впервые: Волга. Саратов, 1989. № 8. С. 163. Публикация Е. Литвин. Печатается по автографу: РГАЛИ, ф. 2569, оп. 1, ед. хр. 335, л. 1.

Замошкин Николай Иванович (1896–1960) – литературный критик, входил в группу «Перевал», редактор отдела прозы журнала «Новый мир». Все письма Замошкину отправлены на адрес редакции журнала «Новый мир».

{122} А. К. Воронскому.

18 июня 1927 г. Москва.

Тов. Воронский!

Убедительная просьба прочитать рукопись повести «Сокровенный человек». Может быть, она подойдет для напечатания в «Красной нови»[277 - Летом 1927 г., в ходе кампании по утверждению новой редколлегии «Красной нови», А. К. Воронский оставляет созданный им журнал и в работе новой редколлегии участия не принимает (подробно см.: Динерштейн Е. А. А. К. Воронский: в поисках живой воды. С. 174–178). Повесть Платонова он прочитал, однако не передал рукопись в новую редколлегию, а вернул ее автору вместе с настоящим письмом не ранее второй половины августа. В письме к М. Горькому от 11 августа 1927 г. Воронский не только делится литературными новостями, впечатлением от прочитанной повести Платонова, но также сообщает, что рукопись находится у него: «У меня сейчас положение такое: в «Нови» я числюсь, но давно уже фактически не работаю. Не могу работать с Раскольниковым и Фриче, а отпуска пока не получаю, но надеюсь получить. […] Хорошо, что я впервые за 7 лет отдыхаю от рукописей. Мне нравится Андрей Платонов, он честен в письме, хотя еще и неуклюж. У меня есть его повесть о рабочем Пухове – эдакий русский Уленшпигель, – занятно. Фадеев тоже недурен. Превосходен Олеша. «Она движется». Вот это хорошо и бодрит» (Архив А. М. Горького. Т. Х. Кн. 2. С. 57; цит. по: АГ. КГ-п-18-16-28).].

Если я Вам буду нужен, то меня можно вызвать по телефону 2-08-84.

С глуб[оким] уважением Андрей Платонов.

18/vI-27 г.

Если рукопись для печатания не подойдет, то просьба сохранить ее – для возвращения мне. У меня нет другой.

Печатается по автографу: ИМЛИ, ф. 629, оп. 3, ед. хр. 33.

{123} М. А. Платоновой.

2 июля 1927 г. Москва.

Мария!

По своему обыкновению, ты ничего не написала мне из Симферополя[278 - Мария Александровна с сыном уехала в Крым не позже 24 июня, скорее всего, по полученной Платоновым профсоюзной путевке. На почтовой карточке (см. п. 124) имеется адрес: «Алушта, Крым. Дом отдыха Крым[ского] совета профес[сиональных] союзов. Платоновой Марии Александровне».]. Ты знала, что я беспокоюсь – землетрясение[279 - 26 июня произошло землетрясение в Крыму; 28-го об этом сообщили центральные газеты, предоставив страницы московским геологам, которые уверяли читателя, что подобные землетрясения не повторяются и поездка в Крым совершенно безопасна (О землетрясении в Крыму. Что говорят московские геологи // Вечерняя Москва. 1927. 28 июня. С. 1). Однако землетрясение повторилось 29-го.], ты одна, Тотик, – а ничего не сообщила. Дала бы телеграмму в два слова за полтинник. 60 руб[лей] перевел телеграфом на Симферополь 29/VI. Получила ли ты их? В понедельник переведу еще немного[280 - Еще не все выплачены твои мелкие долги.].

(50 р[ублей] получаю из журн[ала] «Молод[ая] гвардия»[281 - Очевидно, за публикацию в журнале повести «Епифанские шлюзы» (№ 6).]).

Книжечка моя выходит только в понедельниквторник[282 - Книга «Епифанские шлюзы» вышла в начале июня 1927 г.]. Либретто передано на доработку режиссеру совместно со мной. В понедельник у меня свидание с режиссером. В понедельник же – ответ из Совкино по поводу службы[283 - Совкино – Всероссийское фото-кинематографическое акционерное общество «Советское кино». Киношный бум увлек в эти годы многих писателей: сценарии для кино пишут В. Маяковский, В. Шкловский, В. Киршон, И. Бабель, В. Зазубрин, Б. Лавренев, Ю. Тынянов, С. Третьяков и др. Писатели и критики (Б. Арватов, О. Брик, С. Третьяков, Б. Эйхенбаум, И. Эренбург) входят в редколлегию журнала «Советское кино», являются едва ли не главными теоретиками советского кино. При этом на рубеже 1926–1927 гг. много говорится и пишется о «сценарном голоде» в кино (см.: Перцов В. Литература и кино // Советское кино. 1927. № 5–6. С. 10), объявляется новый призыв сценаристов. Где-то с мая Платонов завязывает отношения со сценарным отделом 1-й кинофабрики «Совкино» и включается в работу над киносценариями по собственной прозе («Песчаная учительница», «Епифанские шлюзы», «Лампочка Ильича»). Надежда Платонова на службу объясняется начавшимся реформированием сценарных цехов всех советских кинофабрик, постановкой вопроса о создании при каждой кинофабрике кадров новых сценаристов из пролетарских литературных сил, прикрепленных к производству и работающих по определенному плану.]. В Ц[ентросою]зе[284 - Центросоюз – Центральный союз потребительских обществ, государственная организация, занималась широким спектром вопросов потребительской кооперации; имела солидную издательскую базу. На сегодняшний день этот отрезок биографии Платонова никак не документирован, кроме произведений писателя, в которых нашла отражение его служба в Центросоюзе (либретто сценария «Надлежащие мероприятия»).] я служу только до 1/vIII, с жалованьем 150 р[ублей]. Мои не приедут[285 - Т. е. Климентовы, родные Платонова, которые жили в Воронеже. Отношения Марии Александровны с семьей Платонова не сложились сразу. Невестку не приняла мать Платонова Мария Васильевна, не были близкими отношения Марии Александровны с братьями и сестрой мужа. Платонов тяжело переживал эту семейную драму, что нашло отражение в лейтмотивном микросюжете его прозы 1927–1928 гг. – трагическом непонимании в отношениях «детской матери» и невесты-жены («Чевенгур»).] послал телеграмму с отказом: нет ни денег, ни настроения их принимать. Что делать с Валентиной[286 - Кашинцева В. А]?

Я пишу кратко и неинтересно – не уверен, что это письмо дойдет до тебя. Адреса точного твоего нет.

Москва без тебя пуста для меня. Но ты меня не любишь теперь совсем. Я едва ли приеду – ты знаешь, сколько долгов и потребностей у нас. А я бы хотел пожить с Вами хоть три-четыре дня. Очень скверно – землетрясения.

Если что опасно – приезжай немедленно. Снимем дачу и отдохнем под Москвой. Пиши мне, пожалуйста. Я тебе тоже буду писать.

Извини меня, что снова пристаю и мешаю отдыхать тебе.

Прислать ли тебе книжек? Каких – назови приблизительно.

Целую Тоточку и тебя. Пришли карточку[287 - 4 июля (дата устанавливается по штемпелю) Мария Александровна отсылает открытку со своей пометой крестиком: «Привет от Тота! Крест там, где мы снимались» – и фотографию (хранятся в фонде Платонова ОР ИМЛИ).]. Снимись на пляже.

2/VII. Москва. Андрей.

P.S. Ставить «Песчаную учительницу» будет лучший режиссер – наверно, Пудовкин[288 - Пудовкин Всеволод Илларионович (1893–1953) – известный советский кинорежиссер («Мать», 1926; «Конец Санкт-Петербурга», 1927; и др.) и теоретик кино («Кинорежиссер и киноматериал», 1926; «Как писать сценарий», 1926; «Киносценарий», 1927; и др.). На сегодняшний день документами о постановке «Песчаной учительницы» в 1927–1928 гг. и участии В. Пудовкина в работе над фильмом не располагаем.]. Я видел заключение правления Совкино[289 - Данный документ не выявлен. В фонде Платонова сохранилось более раннее заключение о «Песчаной учительнице», написанное кинодраматургом и теоретиком кино В. Туркиным; датировано 12 мая 1927 г. История постановки «Песчаной учительницы» растянулась не на один год. Весь 1927 г. Платонов переделывает текст. В 1928 г. сценарий включают в тематический план второго полугодия, но работа так еще и не началась, хотя, кажется, и тематически «Песчаная учительница» вполне вписывалась в генеральную линию пролетарской кинематографии. Об этом говорит в своем отчете на заседании ВАППа (декабрь) зав. художественным отделом 1-й кинофабрики «Совкино» А. Тарасов-Родионов: ««Песчаная учительница». Это рабочее название. Мы сейчас придумываем что-нибудь другое. Я беру это название как ориентировочное. Это фильма о переходе наших кочевников отсталых племен на окраинах нашего Союза на оседлую жизнь, на земледелие. Причем тут же разрабатываются и некоторые моменты национального вопроса»; «Нужная тема о продвижении женщины на производство, это есть тема о новой женщине на производстве» (ИМЛИ, ф. 155, oп. 1, ед. хр. 379, л. 16, 18). Название у сценария сменят (возможно, и потому, чтобы устранить похожесть на планируемый на 1928 г. фильм «Первая учительница»); да и сам текст сценария переживет еще не одну переработку до выхода в свет фильма «Айна» (1930).]. В понедельник буду с ним говорить. Возможно, что удастся устроить тебя. Тогда и я поеду техническим консультантом. Снимать картину будут в калмыцкой степи в августе и сентябре. Тогда все сообщу.

Я бы считал, что тебе лучше сыграть Гюлизар[290 - Гюлизар – героиня киносценария «Песчаная учительница».]: у тебя тонкое острое лицо.

Андрей.

Впервые: Архив. С. 482. Публикация Н. Корниенко. Печатается по автографу: ИМЛИ, ф. 629, оп. 3, ед. хр. 9, л. 1–2.

{124} М. А. Платоновой.

3 июля 1927 г. Москва.

Москва, 3/VII. Маша!

Я получил открытку и письмо. Еще раньше получения – я послал тебе письмо на Алушту. Зачем ты прислала 6 рублей? Мне никогда денег не присылай – я сам справлюсь. Завтра пошлю Вам с Тоткой немного на гостинцы и фрукты и расплачусь со всеми долгами в окончательный расчет. По некоторым я уже расплатился.

Наверно, в Крыму тебе понравится. Главное мое беспокойство – землетрясения. Никто не знает, будут ли они или нет. Главное – во время землетрясений – не быть в здании или у скал и в море. Скала может деформироваться и задавить человека, море «вздохнет» на берег так, что погребет под собой людей[291 - Платонов внимательно следит за информацией о землетрясении в Крыму по газетам, в частности, в данном случае излагает информацию по заметке поэта М. Артамонова, живописавшего первое землетрясение в подробностях (Артамонов Mux. После землетрясения в Крыму // Известия. 1927. 1 июля. С. 4); ожидалось новое землетрясение, но оно случится не в Крыму, а в Иерусалиме.], и т. д.

Смотри, Мария! Если будет тревожно или землетрясение повторится – выезжай в Москву.

Не забудь то, за чем ты поехала – отдохнуть.

Я знаю, что там есть разврат (в большей степени, чем обычно предполагают), к тебе, наверно, пристают и т. д. Это на курортах было всегда. Я не верю – и это невозможно, – что тебе удастся остаться совершенно чистой в такой клоаке. Но все-таки не забудь своего отдыха.

Что Тот ужасен (ты пишешь) – понятно: он устал ведь с дороги. Но что он вспомнил в С[имферопо]ле о нашем дворе – это знаменито!