Грязь. Сборник

– Дайте два.

Так мы и уплыли в пустое Рождествено. Дома, да церковь. И следующий корабль только через час.

Перед самой набережной я не мог перейти улицу. Бежевые автобусы носились из одного конца проспекта в другой на запредельных скоростях. Других людей это не смущало, и, как будто, я был единственный, кто действительно хотел перейти на другую сторону, единственный, кто торопился. Я прошел до другого ближайшего перехода и увидел ту же картину. Автобусы проносились, обдавая пешеходов потоками горячего воздуха. Я пошел дальше.

Не помню уже как перешел улицу, возможно, это было очень страшно. Но я уже подходил к кафе, посмотрел на часы и понял, что опоздал почти на час. Шучу, я никогда не носил часы, поэтому взглянул на экран телефона, что не отменяло страшного факта: я непростительно потерялся во времени. Я тяжело вздохнул и начал ее искать взглядом за столиками на террасе. Неужели ушла? Посмотрел по сторонам, обернулся на пляж. Её нет. Я оперся на чугунную ограду набережной. По реке медленно проплывал сухогруз. Солнце клонилось к земле, вот-вот начнется закат. Я услышал, как кто-то окликает меня по имени.

Это была она. Бежала от проспекта вниз по дорожкам прямо ко мне. Её звали Лаура, что уже говорило само за себя: всю свою жизнь она гордо несла на голове лавр победителя. Я улыбнулся и пошел ей навстречу. Она была среднего роста, русые волосы, округленькое личико с темными глазками и правильным носиком, русые волосы, вечный приятный темноватый оттенок кожи, который при определенно освещении становится приятно-карамельным, стройная фигура с округлыми бедрами и невероятными, стройными ножками, которые она сегодня не собиралась прятать под небольшим облегающим белым платьицем. Она запыхалась и ее грудь расширялась при каждом вдохе, загорелые блестящие обнажённые плечи поднимались и опускались. Она знала, как сразить наповал.

Её красота была похожа на берега экзотической страны, где все деревья сплошь усыпаны сочными плодами, песок на берегу ослепительно чист, из-под земли бьет ключевая вода, а яркое благодатное солнце каждый день наполняет этот край жизнью, – очень соблазнительная картина, но сразу же бросаться вплавь на эти манящие пляжи слишком глупо и неосмотрительно: райский край всегда несет в себе немало опасностей. Например, в свое время мы начали так себе. Да, она мне очень нравилась, и если вы найдете нашу переписку, то увидите самые первые сообщения от нее: «НЕТ! НЕТ! НЕТ! Мне наша одноклассница всё рассказала! НЕТ! Мы должны оставаться друзьями, я не готова». Ну, или что-то в этом духе. В общем, на настоящее наступление я так и не решился, да и в школе мы так и не сдружились (не берите в счет слова о том, что надо остаться друзьями – это же устойчиво выражение). Но в наши теперешние университетские годы мы стали много общаться в сетях. И всё портило только одно: она обижалась каждый раз, когда я не приходил на встречу выпускников, но не говорила мне об этом, просто молчала. А молчание ее было скверным, будто самый красивый цветок в саду отверг тебя и отворачивается, не давая взглянуть на свои невесомые фиолетовые лепестки, смоченные росой.

– Ох, прости, я что-то дома всё перепутала, напутала с платьями… – начала оправдываться она.

– Привет, Лаура, – обнимая, с неожиданной для себя нежностью сказал я.

Ей пришлось встать на цыпочки, чтобы достать головой до моего плеча при объятиях.

– Какой ты высокий, блин, я уж забыла, – расцепившись, вздохнула она. -А ты еще вырос.

– Да что ты, куда уж, – я рассматривал ее сверху вниз. – А ты прям еще больше похорошела. И так красавицей была, а тут… Развожу руками.

– Ой, спасибо, -улыбнулась она, опустив глазки и ручки, чуть покручиваясь на месте.

– Пошли?

– Конечно, никогда здесь не была!

Школьные годы мы воспринимали по-разному. Для нее, нормальной красивой девушки, это время было наполнено победами, радостями, подростковой романтикой, трудностями и упорством. Для меня же школа, особенно старшая, была некой зимой, порой со своими радостями, но чаще всего суровой и очень быстро надоедающей. Трудно без смыслов. А она – староста класса, главная активистка, заводящая всех. И вот он я – незаинтересованное болото, которое даже на выпускной не пошло. Естественно, для нее я был одним из самых неприятных и неинтересных людей, ведь и хулиганского шарма у меня, сына университетских работников, не было. Но, слава Богу, жизнь не ограничивается школой. И вот мы сидели за одним столиком, наблюдая как догорает закат в ожидании нашего заказа и разговаривали.

– А как ты перешла проспект? Автобусы не помешали?

– Какие автобусы?

– Бежевого, телесного цвета, ездили не останавливаясь.

– Надеюсь, их оштрафуют.

Я улыбнулся:

– Хоть какое-то утешение. Что делаешь этим летом?

– Родители думают о поездке в Абхазию, а я хочу поработать, – живо ответила она.

– Серьезно, ты действительно хочешь работать или хочешь заработать?

– И то, и то. Просто сидеть дома, вот так еще почти два месяца, не интересно. Хотя бы так.

– Твоё право.

В этот момент я услышал, как какая-то девушка за моей спиной разговаривала с работником кафе:

– А с чем у вас шаурма со свиной рулькой?

– Со свиной рулькой…

– Угу. А соус кетчунез?

– Салатом из огурцов и помидоров, морковки, салата и соус.

– Кетчунез?

– Чесночный.

– Ааа…

– Но можем и кетчунез.

– О, давайте, намешайте мне побольше морковки и кетчунез.

Забавный разговор.

Лаура рассказывала про свой отдых в Греции, активно жестикулируя и широко улыбаясь, ее история про отель и экскурсии был настолько живой, что даже мне, пограничному меланхолику, захотелось взобраться на Афон.

– А как ты сейчас? Настрой жизни какой?

– Да я потихоньку, день за днем, – отвечала она, протыкая листья салата вилкой.

– Бредешь, неспешно напевая…

– Дааа, как раз таки напевая!

– Я знаю, это же ты, – улыбнулся я.

– Да, я, – она поправила волосы, наклонилась вперед, поставила локоть правой руки на стол, подперев ей голову, и посмотрела на меня. – А у меня душа поёт, хочу чего-нибудь красивого от своего поэта.

– Уже и своего, – нежно дотронулся пальцем до ее носа, проведя от верха до самого кончика, на несколько секунд остановившись на нем и чуть прижав. Мой палец соскользнул вниз, и я продолжил, не отрывая своих глаз от ее. – У тебя такой взгляд… персиковый. Вкусный-вкусный.

– Ой, я краснею.

Я подмигнул ей и показал ей текст новой песни.

– Крутая, – хмыкнула она, только как вокалист, думаю, что ее можно сократить, а так очень круто!

– И как предлагаешь это сделать? Приведи пример.

– Например, попробовать соединить второй и третий куплет, а музыкой сделать какие-нибудь красивые нарастания. Потому что текст красивый выкидывать не хочется.

– Ну, спасибо за идейку, в голову такое не приходило. А ты мне нравишься, столько лет не виделись, а уже такие дельные советы даешь!