Сибирская сага: Эдем

Лица ребят напряглись. Оружие наготове. Сотрясая содержимым в тяжелых рюкзаках, они побежали уже в направление пионерского лагеря. Хотя кроме бывалого сталкера, навряд ли кто серьезно мог представить себе это место. Оно им ни о чем не говорило, ни каких воспоминаний не вызывало.

***

Природа уже хозяйничала в лагере. Остовы полуразрушенных зданий позеленели насквозь. Плющ опутал толстыми нитями строения. Люди все это когда-то создавали, строили. Однако, отравили, загрязнили окружающий мир ядерными и химическими ядами. Земля справилась, перенесла такую пощечину от неблагодарного человечества, зарубцовывая раны, локализовала очаги радиоактивного отравления. И это место также вышло из непригодной для жизни зоны. Ареал жизни пробуждался в новых формах, в новых фантазиях.

Четверо не без опаски погрузились в сень деревьев, что окружили это место плотным кольцом.

– Здесь перекусим, потом до пристани. – Шелоник зашел в какую-то маленькую разрушенную сараюшку, стянул рюкзак, поставил в угол снайперку и «калаш». Здесь было темно.

Снаружи загрохотало. Далекий гром сердито ворчал в небе. Алексей раскладывал торф, и ветки, Влад приготавливал провизию, открывал довоенные консервы. Артур караулил на входе.

– Раньше все было лучше, – приговаривал он, доставая котелок, сушеные грибы и куски вяленого мяса. – Природа была безопасна. Сейчас же ступить некуда, везде опасности. И самые опасные существа это мутанты потомки людей и крупного зверья. – Под чугунной кастрюлей начал полыхать огонь.

– А как раньше было? – Влад с жадностью начал вгрызаться в здоровенную сушеную ножку гриба. Желваки Кузнецова напряглись. Легкая щетина уже покрыла лица все участников этого незаурядного путешествия.

– Безопасность – была привычным состоянием людей. Они жили в городах, селах, деревнях, даже не задумываясь над тем, что когда-то попадут в такую передрягу… – Последние слова Шелоника были сказаны о войне.

Алексей быстрее всех управившись с обедом, сменил на карауле Артура. Последний не без удовольствия вытянул гудящие с непривычки ноги. Голод был нестерпим после такой многочасовой «пробежки». Мышцы ныли и на руках – держать автомат устаешь. Мясо таяло на зубах, его аромат, разнесенный по всему сарайчику, был неповторим.

– В метро было безопасно, – не без ноток ностальгии прошептал Владимир, вспоминая темные тоннели детства.

Шелоник тщательно пережевывал кусок мяса

– Безопасно, но перспективы мало там, особенно когда есть угодья земель, которые уже свободны от радиации и загрязнений, – сталкер уставился в светлый дверной проем весьма расплывчатый в очертаниях. Время разрушало кирпичи.

Оглушительный раскат грома накатился с небес. И все вокруг как-то даже посерело. Деревья тревожно зашумели под порывами ветра. В сарае темнота, но люди уже привыкли к ней. Артур всматривался в темный угол, какой-то жук с пятнышками на спинке карабкался по стенке. Немаленький, с ладошку человеческую. Пытался взлететь, но не получалось, неуверенно полз по вертикальной плоскости.

– Безвредный? – Артур толкнул сталкера в бок локтем.

– Этот? – Шелоник вгляделся в насекомое, – да. Божья коровка. Милое создание.

Парень растянулся в улыбке, рукой погладил по блестящей спинке божью коровку.

– Ну, ты ее еще поцелуй, – хохотнул сталкер. – Коровки-то кусаются, если сердятся.

Жук вздрогнул от прикосновения человека, пополз быстрее по стене, а потом вовсе, расправив крылья, метнулся к двери, натужено гудя крыльями.

Гром не стихал. Вспышки света на мгновение вырисовывали всю ветхость руин. Стены поросли мхом, на полу валялись осколки битого стекла, деревянные щепки и прочего барахла прошлого.

– Что это за лагерь? Пио… – договорить Владимир не смог, пытаясь вспомнить незнакомое слово. В памяти вертелось слово прошлого.

– Пионерский лагерь. Старые места. Задолго до войны. Их строили, когда в стране был другой режим, другие взгляды на мир, другая идеология. – Сталкер в очередной раз попытался объяснить все подробно ребятам. Прошлое они должны были знать. Особенно о своей стране. – Школьники ходили в красных галстуках, сидели у костров, пели пионерские песни.

Парни молчали. Внимательно слушали слова своего наставника. «Идеология», «галстук» – эти слова были совершенно непонятны им. Втолковать в головы молодых удавалось не всегда.

– Дождь, – информировал Алексей, отступая назад в пролет двери. Однородный шум ливня заглушил звуки тайги. Он успокаивал и навевал сон.

– Похоже, остаемся тут на ночлег, – произнес сталкер, – утром за лодкой.

– Да? – Ребята обрадовались, разложили свои тюфяки, наслаждались отдыхом после трудного дня. С серого потолка, из трещины-скважины потекла вода. Капли стеклянно разбивались об битый кирпич. Костер набирал силу, осветил, наконец, почерневшие от времени стены.

– Каждый дом, каждое строение, дороги, столбы – это ведь все монументы прошлого, на которые нам приходится теперь смотреть и вспоминать.

Артур еще какое-то время прислушивался к разговору, а точнее к монологу сталкера, ощущая, как сон накрывает его сознание…

***

Проснулся Артур неожиданно. Тревожное ощущение потерянного времени не дало ему спать сегодня долго. Ребята еще дрыхли, и только сталкер куда-то ушел. Рюкзак оставил здесь, оружие забрал с собой. Парень поднялся с растрепанного тюфяка, натянул на свои ноги, ноющие после вчерашнего пробега, сапоги. Прихватив АЕ-978, вышел осмотреться на улицу. Небо опять расчистилось. Странная, однако, стояла погода эти дни (а может и всегда). То солнечно, то дождь. Лучи солнца пробивались сквозь хвойную листву сосен, тени коротко ложились на лощину возле лагеря. Севернее, в километре от этого места через стройные бурые стволы деревьев синела река. Бело-молочный туман висел над водой.

– Шелоник! – позвал Артур, надеясь, что тот бродит где-то в окрестности. Только лес откликался своими звуками, щебетом, уханьем, воплями зверей.

– Ше-ло-ник! – крикнул уже сильнее он. Кто-то сердито забурчал в кустах. Существо с маленькими глазками чрезвычайно вытянутым хоботом-носом зашевелилось за молодой лиственницей. Пыхтя, оно выбиралось из своего укрытия, а может напротив, пыталось спрятаться. Не рискнув проверять животное на агрессивность, Артур юркнул в сарай, спрятавшись, стал ждать.

– Что случилось? – Алексей открыл глаза, попытался оценить обстановку. Артур стоял у входа в руках держал наготове автомат. Шелоника не было.

– Сталкер наш, куда-то запропастился. Времени много уже. – Артур глянул на свои довоенные механические простые часы. – А там, блин, еще какая-то носатая тварь в кустах метается.

– И сколько времени? – Алексей начал зашнуровывать свои ботинки.

– Без пяти час, – не без тревожного предчувствия, ответил парень.

– Что-то случилось, похоже… – невесело поддержал мысли товарища Кузнецов.

Парни замолчали. В глазах появились первые искры страха. Страх остаться одним на этой земле, без своего командира. Артур устав подстерегать за косяком двери зверя с хоботом, присел на корточки, ощущая спиной все шероховатости холодной стены.

– Вчера, что он вам говорил? Я-то заснул рано… – начал Артур, ощущая себя как за старшего среди ребят.

– Вчера? – Алексей уселся опять на свой мешок, пиная ногой почерневшие угольки торфа потухшего костра. Парень вспоминал разговор. Влад зашевелился, проснувшись глянул на остальных.

– Да, вчера, – Артуру не терпелось узнать продолжение медленно разворачивающихся воспоминаний товарища по оружию.

– А Шелоник где? – спросил, еще не понявший всей ситуации Белков, почесал себе нос.

– Это и пытаемся выяснить, – кисло ответил Артур, затягиваясь зевотой.

– Ну, говорил, что к реке пойдет, лодку возьмет и к нам потом. Пригнать ее должен был еще с утра.

– Может вернется еще? – с надеждой в голосе спросил Влад. Его оптимизм остальные не разделили. Все уселись возле вчерашнего кострища, начали готовить нехитрый завтрак. Ели молча, изредка прислушиваясь к мычаниям носатого зверя в окрестном подлеске.

***

Начало смеркаться. Шелоник так и не вернулся, ребята были на взводе. Артур нарезал по сараю однообразные круги. Все спорили. Нужно было что-то делать.

– Куда он пошел, черт побери? – ругался Артур, беря карту в руки. – Где? Где? Здесь? Там? Покажи на этой карте.

А что делать никому и непонятно. Идти? Оставаться?

Влад огрызался зло, говорил, что не помнит куда именно. Склероз такой временный на паренька напал.