Сибирская сага: Эдем

Ветхая изба оказалась весьма душной. Прогнивший потолок просел, беловатый грибок поразил изломы обнажившихся проломов бревен. Две кровати без простыней и подушек. Одинокий облезлый стол. Лампадок, свечек не было, эти дикари видимо не нуждались в этом.

– Спать будем здесь все вместе, безопаснее. Кто на полу, кто на кровати. Дама, на кровати, – рукой Шелоник указал девушки на кровать. Катя, немного потоптавшись на пороге, с опаской двинулась к кровати, с трудом различая в темноте что-либо. Тусклый свет проникал через маленькое окно. Ночь уже давно вступила в свои права. В близлежащих лесах протяжно завывали потомки волков.

Все были на пределе, уставшие и изнуренные от событий текущего дня. Заснули быстро, не стягивая с себя камуфляжной одежды. Караула не было. Дверь на засове надежно охраняла их от каких-то неожиданностей на эту ночь.

***

Утреннее пробуждение было вместе с лучами солнца, что ослепили Артура. Это были еще те ощущения. Он медленно раскрыл глаза, испытывая определенное счастье от такого нового состояния – пробуждение ото сна с лучами солнца. Слишком многое поменялось в его жизни за эти дни. Новосибирское метро сейчас, казалось, чем-то отдаленным и забытым, оставленным в прошлом. Это когда-то он был программист. Сейчас он уже был кем-то больше, чем просто любитель компьютера. Границы познаний расширились многократно. Теперь Артур изведал вкус жизни в этом поверхностном мире, таком многогранном и неповторимом. И узнать предстояло еще немало. Немало…

– Проснулся? – Шелоник окликнул своего подопечного.

Артур поднялся с тюфяка, еще с вечера небрежно брошенного на пол.

– Да. Солнце, оно прекрасно, – парень глянул в окно с разбитыми потрескавшимися стеклами и не смог так быстро оторвать своих глаз. Там над густым пологом леса начинало реять брызгами лучей солнце нового дня. Теплое, хотя и тускловатое на грязноватой лазури неба, оно согревало этот мир, напоминало картину художника, что поменял градиент цветов на фантастические оттенки.

– Прекрасно… – Грустно прошептал Шелоник. – А я вот разучился замечать прекрасные вещи. Трудности давно съели чувства новизны и радости чему-либо. И уже давно. – Взгляд уперся его в трухлявую раму окна, потом в изъеденный грибками потолок избы.