Дневник провинции

Ехал за город не спеша, как когда-то, в этой же самой машине с Зелехом, – о нём сейчас и думал… вспоминал.

Что это был за человек? Как сказать? Если коротко, то: родился Зелехов Юрий Александрович то ли в 64-ом, то ли в 65 – ом году в простой, советской, рабочей семье. Учился в школе и институте хорошо, что неудивительно, если учитывать его умственные и организаторские способности; плотно занимался лёгкой атлетикой, «выбегал» себе КМС; думаю, никто бы в тогда не поверил, кем он станет в скором времени.

Красивой внешностью, будущего криминального авторитета, природа не обделила, – это человек выше среднего роста, волосы светлые, весь собранный, подтянутый, с развитой мускулатурой, не качок, конечно, но, тоже ничего: легкоатлет как-никак. Вот глаза у него, я никогда так и не понимал, то ли серо-голубого цвета, то ли что-то в этом роде; взгляд у него такой был, добрый-добрый. Не верилось, что данный человек может держать в страхе весь город и немалую часть Ростовской области в придачу. Но, когда он на кого-то наезжал или злился, его «милый» взор становился зловещим… даже у меня, просто стоя рядом с ним, пробегали мурашки по коже, совсем не хочется представлять, что чувствовали те, на кого он так смотрел. В такие моменты Зелех был похож даже не на волка, а скорее на самого повелителя вампиров, – графа Дракулу.

Потом армия, ДШБ, Афган.

Вернулся целым и невредимым, в совсем другой мир, – перестройка шла полным ходом! Несмотря на то что он не употреблял спиртного и тогда ещё не курил, отгулял свои «дембельские дни» весьма бурно. Любимым занятием его стало угонять мотоциклы, предпочтительно марки «Ява», – он садился на пассажирское место двухколёсного транспорта и своими сильными ногами бил по правой и левой ручке руля, ломая, таким образом, замок… а зажигание, – это дело плёвое, либо провода сцепил, либо просто круглую палочку по размерам вставил, крутанул и «Ява» завелась. Затем вдоволь накатавшись на мотоцикле, он бросал его, или отдавал друзьям на запчасти за небольшие деньги.

После первого серьёзного предупреждения от милиции снова взялся за ум: устроился на завод, где работа тяжёлая, а зарплата маленькая. Прилавки в то время пустовали, СССР был на издохе. В нашем городе стали появляться очень бедные люди, в то же время поднимались и другие, богатые коммерсанты. Ещё не те, которые пойдут в 90-е и станут зваться «Новыми русскими», тем не менее весьма богатенькие, с тем блатом, которым дозволено всё самое лучшее «из-под прилавка».

Юрку взяла обида и сильное чувство несправедливости: имея определённый авторитет, он собрал вокруг себя спортивных парней и попросту «наехал» на несколько ларьков. Тогда, что такое рэкет, – всем стало известно.

Потом бригада расширилась: появилось некоторое количество трофейных стволов времён ВОВ, ребята резко усиливали своё влияние.

Когда Союз развалился, а принципы «сухого закона» вместе с ним нет, Зелех быстро смекнул, что к чему и высоко «взлетел» на контрафактном спирте. Сначала это фуры, потом, – вагоны! Как обстояло дальше мне особо неизвестно, он стал налаживать связи с ментовскими шишками, с политиками; нашлись серьёзные друзья в Ростове.

Меня к себе он «завербовал» примерно в 88 – ом или в 89 – ом году, не помню, но, что до моей службы – это точно. Как? По стандартной схеме. Я боксом хорошо занимался, увидели меня его ребята на соревнованиях (а может и он сам), пришли в спортзал: так мол и так, давай с нами. Я подумал и согласился. Жалел ли когда-нибудь об этом в будущем? Нет, ни капельки.

Пошёл я к Зелеху совсем не из-за бандитской романтики: поводом тому послужило другое, ставшее одним из главных событий и моментов в моей жизни, об этом попозже.

Что касается самого Юрки и его морали, – был ли он хорошим человеком? Для меня однозначно, – да! А для кого-то хуже Гитлера, – для всех хорошим не станешь. Могу заверить, – сволочью Зелехов точно никогда не являлся.

Глава 4. Исповедь Витька

Задумавшись в дороге, сам не заметил, как припарковал машину у нужного забора и машинально прошёл через калитку, приблизившись к дверям избушки приятеля. Постучать не успел, она открылась раньше перед моим носом: Витёк услышал звук подъехавшей машины. Махнув сжатым в правой руке пистолетом «ТТ», он пригласил внутрь:

– Проходи Серёг, знаю всё, – знаю. По ящику видел.

Молча проследовав в жилую комнату, я сел на привычное для себя место за столиком: в левом углу дома от входной двери.

– Помянем? – Предложил хозяин.

Вместо ответа я кивнул.

Витёк извлёк из комода заначенную бутылку водки; накрыл скатерть и, поставив на неё три гранёных стакана, одним махом наполнил до краёв, не пролив мимо ни капли, – профессионал. Третья рюмка, как водится, согласно обычаю, ставилась покойному Зелеху: на неё мы традиционно положили кусочек хлеба.

Продолжая стоять, Свиридов высоко поднял рюмку со словами:

– Юрок, за тебя братух! Земля пухом и суда справедливого тебе там! Не чокаясь, – давай, сразу до дна.

Я тоже поднялся, и мы молча осушили посуду; ещё не успел поставить пустую тару на стол, как мне «дало в голову» от крепкого, спиртного напитка.

Позже, я подробно рассказал Витьку обо всех подробностях гибели Зелеха, которые мне известны: о сходке после его смерти (что помнил), о похоронах, поминках. Слушал он, не перебивая, лишь когда я закончил, загадочно прошептал:

– Да, от «Старухи с косой» не уйдёшь… мы сами путь такой выбрали, некого винить теперь.

Я ничего не ответил. Посидев немного в тишине, Витёк продолжил разговор:

– Как думаешь, ваши его?

– Без понятия, – пожал я плечами, – он опасался своего окружения. Мою бригаду последнее время усиливал… вообще, после Москвы вёл себя довольно странно.

– Ты сам, – не боишься? Если близкие Зелеха убрали, ты паровозом должен за ним пойти к праотцам небесным.

Конечно, я об этом думал не раз, но пока ничего не боялся: не чувствовал для себя близкой опасности.

– Не думаю Витя, у нас же не Москва. Если наши Юру убрали, тогда месяца три они выждут как минимум! Потом только постараются меня свалить. Мы же договорились с ними, как Лаки Лучано в своё время, – «Босса боссов больше не будет!» – жить начнём в «мире и согласии!» Каждый за собой оставляет то, что имел до смерти Зелеха, глобальные вопросы решать на совместной сходке из нас четверых, путём «голосования поднятой руки».

– И ты им поверил? – С иронией хмыкнул собеседник.

– Нет! Но, уверен: месяца три у меня есть. Это в случае если кто-то из наших троих авторитетов на Юрку руку поднял.

– Тю! Братан, а если не из ваших?! Ростовские, например, или Таганрогские?

– Тогда я им тем более, на фиг не нужен: ежу понятно, что место Зелеха мне не занять и его не заменить! – Сквозь хмельной смешок сделал я вывод.

– А ты возьми и замени, – Витёк прищурившись посмотрел в зашторенное окно, – сам-то этого хочешь?

– Честно? Я даже не знаю, чего сейчас хочу… вернее, нет, – знаю! Хочу, хотя бы дня три наедине с самим собой побыть. В полной тишине, – пару дней ни о чём не думать, вообще. Птичек вон слушать степных, а на третьи сутки собраться с мыслями и взяться свежими силами за решение проблем.

После моих слов москвич как-то резко отрезвел, налил немного водки, совсем на донышко, скорее ради символичности, нежели опьянения и когда мы выпили, глянув мне прямо в глаза, спросил:

– Братан, я так понимаю, у тебя есть такое место, где ты можешь побыть один и тебя никто не найдёт и, оно где-то в окрестностях этого городка?

– Ты прав, – недоумённо кивнул я, – конечно, есть! Чего спрашиваешь? Боишься здесь оставаться?

Закрыв глаза и несколько раз тяжело вздохнув, приятель ответил:

– За себя я давно не боюсь, – я уже умер! А после смерти Зелеха, топтать этот бренный мир мне осталось ой как немного, скоро на встречу к Иисусу, – он перекрестился, – помнишь, я фото дочери показывал тебе?

– На память не жалуюсь, – так и не понял я, к чему клонит Свиридов.

– За неё я боюсь. Раз Юрки нет больше, тогда тебе придётся открыться. Зелех должен был мне помочь, может вместе с тобой хотел это сделать, не знаю. Теперь остался только ты и, вся надежда лишь на тебя! Раз верил он тебе, – верю и я. Ты не парься, деньги у меня есть, за этим вопрос не станет: Бог свидетель, – отблагодарю!

– Витёк, ты о чём? Опьянел что ли так сильно? – У меня появилось острое желание уехать от него куда подальше.

– Нет! Сейчас! Серёга… сейчас, – дай настроиться. И, я всё расскажу по порядку! Налей, пожалуйста, в два пальца, поддадим и излагаю суть вопроса.

Снова выпили. Свиридов долго крутился на стуле, выбирая себе место поудобнее, когда нашёл, наконец-то начал рассказывать:

– Прошу, только не перебивай меня: вопросы, поправки, – всё потом! Собьёшь и я говорить больше не смогу! А так, разом выложу самое сложное как на духу, как на исповеди перед тобой. Добро?

– Начинай.

– Вот знаешь, что ту машину, в которой я должен был находиться, но волей Господней оказался мой кореш, взорвали далеко не из-за криминального передела! Искренне каюсь: братана я специально вместо себя послал… знал, что покушение готовится на меня. Думаю, – это сам ангел-хранитель предостерёг. После, когда парней рвануло, я «общак» подрезал и свинтил сюда. Всё равно бригаде моей конец, чего добру пропадать? Теперь, рано или поздно, злые люди узнают, что я жив, может, уже знают. Просто пока что не нашли… честно, – плевать мне на себя. Тут даже не в деньгах дело, вернее… не только в деньгах. Водится за мной грешок и пострашнее.

– Есть один человек, мы начинали работать вместе с конца 80-х, в Москве. У него с головой не всё в порядке, он псих, – маньяк-убийца! Погоняло у него такое, звериное, – Вепрь; по паспорту зовут Эдуард Дикий. Сам он мелкий ростом, на кавказца похож чем-то, но чисто русский, знаешь, такое бывает? Так вот, – у нас с ним давние счёты. Он ведь не столько из-за денег убить может, куда ему их девать?! Сколько из мести… своей безмерной и необузданной ненависти ко всему и вся, и плюс: гнилой сущности. Правда, даже это ещё не всё. Есть гораздо более страшная причина для того, чтобы Вепрь мне отомстил и… поверь, он это сделает! Я сменил группировку в 90-ом году, когда начался с ним первый конфликт из-за мелочи. Блин, – это всё не то, о чём я вообще!? Короче, жила одна лярва в столице, такая вся из себя, прям не знаю кто. Парней как перчатки меняла, унижала всех, деньгами сорила, словом, – стерва. Начала эта, скажем так, женщина, отношения с моим новым главарём, кстати, роман у них, кажется, вполне серьёзный был поначалу, а потом, она ему нагадила сильно, – очень сильно. Сам понимаешь, как, – не дурачок.