Дневник провинции

Было душно несмотря на то, что едва началась середина весны; слишком много людей находилось на автобусной площадке, – «Кто-то прощался, а кто-то встречал», – как пелось в какой-то песне приблизительно тех времён; цыгане бегали и просили денег, якобы «на хлеб», впрочем, то же самое делали и русские алкоголики, только последние клянчили мелочи на «поправку здоровья», некоторые из таких, уже «подлечившись подобным», теперь по соседству с нами на лавочке мирно спали, распространяя неимоверную вонь.

Атмосфера вокзалов мало чем изменилась с тех пор, – она, наверное, вечна.

Наконец, подъехал автобус, который мы порядком устали ждать; я поднял сумку, загрузил её в багажное отделение и пошёл прощаться с девушкой.

– Ты уж не забывай меня совсем, ладно? – Прикусила она губу.

– Не забуду! Да и ты, приезжай, если что, дед и бабушка рады будут только.

– А ты? – Она взяла меня за руку.

– Тоже. – Я погладил её ладони, обнял и поцеловав в щеку сказал, – до встречи, береги себя там.

– Кому надо беречь себя, так это тебе!

– О себе как-нибудь позабочусь, – потрепал я Ксюшу за плечи, – не люблю прощаться, долгое расставание – лишние слёзы! До встречи.

Такой, короткий и сухой разговор произошёл у нас в день расставания.

Автобус тронулся, и только тогда, через стекло я увидел, что она заплакала и погрозил пальцем, в ответ девушка улыбнулась и мы ещё раз помахали друг другу на прощание. Когда транспорт скрылся за горизонтом трассы, я прошёл к машине, за рулём которой сидел Томпсон.

– Куда теперь? – Спросил он бесстрастно.

– Домой отвези, там дальше сам справлюсь.

Я прекрасно знал, что мимолётная грусть от расставания на вокзале, – это чушь! Ксюша приедет в Ростов, потоскует какое-то время, а там, найдёт новых друзей и снова влюбится, особенно когда начнёт учиться.

Глава 3. Зелех

Понять сложно не только женщин, но и нас, мужчин: казалось, спровадил Ксюху, получил чего хотел, – радуйся! Нет, всё равно, одному в квартире без неё поначалу стало жутко тоскливо, скучно. Не нужно больше торопиться вечером домой, потому, я упросил Зелеха загрузить меня работой по полной. Из квартиры я уходил ранним утром, возвращался (если) поздней ночью и без сил падал на кровать, моментально при этом «отключаясь».

Не стану рассказывать о том, какие «дела» мы совершали в то время, о стрелках-перестрелках, наездах, драках, арестах, – думаю, об этом написано и отснято достаточно много различного материала, а повествование моё, в целом планируется не совсем об этом. Нет, о «лихой» молодости, по ходу воспоминаний, конечно, появятся, позже и, не так немного.

Скажу только, что дела действительно пошли в гору!

Всё протекало точно по плану Юры: бригада моя усилилась, дисциплина стала идеальной; из криминала мы начали потихоньку выходить в легальный бизнес и в скором времени должны были открыть первый в нашем городе, крупный ЧОП.

Настало и незаметно проходило лето; шла середина августа 95 – го года. Как сейчас помню: время около пяти вечера, я после сложной ночи всё ещё не мог окончательно проснуться. Разбудил повторяющийся, настойчивый звонок телефона.

Через силу встав, хотел с психом накричать на звонящего, думал это бабушка или дед пьяный. В трубке услышал другое:

– Зелеха убили. Давай выезжай…

Для меня на мгновенье наступила мёртвая тишина, – даже перестал дышать… а потом, когда всё-таки немного отошёл от первоначального шока, вскрикнул в телефонную трубку:

– Как убили? – Задал я глупый вопрос, чаще присущий женщинам, – ты че несёшь?

– Так! Там… на трассе разбился. Всё говорит о том, что с тормозами ему кто-то «помог». От машины каша одна осталась: и Зелех, и девчонка, что с ним ехала, – оба насмерть. Подъезжай, тут от моста недалеко, найдёшь. Наши все собрались почти, встретимся на месте.

Собеседник завершил разговор. Я какое-то время стоял и слушал гудки. Словно оцепенение нашло на меня: не мог не пошевелиться, ни о чём-то подумать.

Вдруг резкая мысль, – «Может, я всё ещё сплю? Почему не получается проснуться?!» – Наконец, нашёл в себе внутренние силы и сильно положив телефонную трубку на рычаг, поспешил одеваться.

Через двадцать минут прибыл к злополучному повороту.

Мало красивого и шикарного осталось от чёрной «БМВ» Зелеха, теперь, – это просто груда покорёженного металлолома.

Тела водителя и пассажирки недавно сумели освободить из-под обломков через багажник; ещё не успели увезти. Я хотел подойти, посмотреть на Юру или на то, что там осталось от него, но меня со стороны взяли под руку и сказали, – «Не надо, – лучше не смотри». – Это был подоспевший к месту трагедии «Леший».

Никак не мог поверить в случившееся: всё происходило словно не со мной или как во сне. Менты с экспертами фотографировали, что-то замеряли, шарили по кустам, опрашивали кого-то из непонятно откуда взявшихся свидетелей. Мне не было до этого никакого дела.

Позже, слова того, кто мне сообщил об аварии по телефону (кстати, до сих пор не знаю, кто звонил, возможно, даже сам исполнитель убийства, ведь когда я прибыл к месту происшествия все думали, что Зелех просто не справился с управлением) подтвердятся. Действительно, у машины Юры преднамеренно кем-то испорчены тормоза, и в то, что их повредили умышленно, – сомневаться не приходилось.

Дело обстояло примерно так: его «БМВ» начала набирать скорость, впереди резкий поворот, шансов избежать аварии просто не имелось; машина слетела с дороги, несколько раз перевернулась, чудо ещё, что в итоге не взорвалась, – бак ведь разворотило. Вот только кто смог подстроить аварию?! Узнать мне никогда не удастся. Одни догадки, подозрения.

Понятно, что причастна тройка наших бригадиров, приближённых, которых он так опасался, когда вернулся из Москвы, но кто именно или по общему сговору, – не знаю! Хотя и обещал выяснить во что бы то ни стало, – нет… не смог.

Почему нарушил свою клятву, тем самым, не сдержав «Слово пацана?» – потому, что совсем скоро мне придётся спасать от смерти другого, дорогого человека, взяв именно это в приоритет. Мёртвым, как известно, коим с того жаркого августа являлся Зелех, – уже ничего не надо… им всё равно.

Я не помню, что делал позже в тот день, как попал домой: просто проснулся следующим утром с тяжёлым камнем на душе. Затем прошла сходка из ближайших соратников Зелеха. Присутствовали лишь я, «Леший» и ещё пара менее авторитетных людей; остальная «двойка» близких, занималась организацией похорон, об этих личностях мы ещё обязательно поговорим. Хотя то, что я находился на встрече громко сказано: ничего не слушал, о чём там говорили и тем более, ни слова не сказал сам. Может, кивал просто и со всем соглашался, – не помню.

Через три дня назначили погребение погибшего, криминального авторитета.

На церемонии погребения собралось невероятное количество народа.

Я только тогда сумел понять по-настоящему, насколько всё-таки Зелех был авторитетным и влиятельным человеком при жизни. Среди тех кто пришёл проводить погибшего в последний путь оказались известные на всю страну люди; родственники, все местные; приехала братва из: Воронежа, Ростова, Москвы, Питера, Киева, Твери, Донецка, Свердловска, Тольятти и т. д. Журналисты местной и областной газеты постоянно старались прорваться сквозь «оцепление» из наших ребят, но им чётко дали понять, – «Не фотографировать процессию, сожжём вместе с редакцией и типографией» – хотя, как всегда, смельчаки или скорее одиночные дураки, пару раз прорывались. Конечно же, пришли люди, которые никогда не видели Зелеха в жизни, так, наслышаны и просто явились из любопытства… либо от скуки…

Дальше потянулись длинные и короткие речи в светлую память усопшего, погребение, поминки… которых я практически не помню.

Вернулся вечером следующего дня после похорон домой. Я не мог до конца понять и поверить в то, что случилось с Зелехом, – это такое гадкое чувство, когда тебе плохо из-за потери близкого человека и ты, по привычке хочешь пойти к НЕМУ ЖЕ и поговорить обо всём с ним самим… но, его больше нет. Подобное возникло у меня в тот вечер: хотелось позвонить Зелеху, встретиться с ним, поговорить, рассказать ему, что друг погиб… но, – это впредь невозможно.

С трудом сдерживался, чтобы не пойти в магазин и не купить себе пачку сигарет. Странно, никогда не курил в жизни и вдруг тогда захотелось, к счастью, стерпел.

Я открыл балкон желая впустить вечерний воздух в квартиру и сразу услышал, как громко поют ласточки. Наверное, они чирикали и раньше, весь день, а обратил на это своё внимание только сейчас.

Просто совсем недавно мы сидели на этом балконе с Зелехом, на улице темнело и ласточки так же громко летали, как сейчас, а Юрка сказал:

– Ненавижу ласточек, тоску такую нагоняют, аж в душе скрежет.

– Почему?! – Удивился я.

– Фиг его знает. Воспоминания какие-то плохие из детства остались: не люблю, и всё! Тащи воздушку, сбивать их будем!

Я невольно улыбнулся, вспомнив тот разговор, затем произнёс вслух:

– Теперь и я, наверное, их любить перестану, – такие дела, Юрок.

Ночью поехал к Витьке: он наверняка не знает, что случилось, если только по областным новостям не посмотрел, но ехать надо обязательно! Тем более, поговорить хотелось с кем-то, не из своего основного окружения.