День Петра и Февронии

Когда я замолчал, Таня сказала: “А говорите, что узнали мало. Вы ж проделали столько работы!”. Я пожал плечами: мол, ничего особенного, и подумал, что как всё-таки приятно, когда клиент не рычит: “Я ждал от вас большего!”, а признаёт, что деньги мне заплачены не зря.

Я спросил, есть ли в доме Тани бейсбольная бита. Не без удивления Таня сказала: “Нет. Мне бита не нужна”.

Затем я спросил, зачем в воскресенье, пятого числа, когда камера Алёны записала код таниного сейфа, Таня открывала сейф. Таня сказала, что Влад попросил одолжить ему денег, потому как Владу, словами Тани, “срочно что-то понадобилось купить для фирмы, а свободных денег не нашлось”. Таня достала из сейфа и дала Владу три тысячи долларов.

Пока Таня договаривала слово “долларов”, я успел подумать, что в воскресенье камеру в спальню Тани Алёна поставила таки не на удачу, а наверняка по наводке Влада. Влад Алёне сказал, что Таня должна открыть сейф, и что самое время установить камеру.

Когда слово “долларов” Таня договорила, я спросил, как часто Таня одалживает Владу деньги. Таня сказала, что довольно редко, примерно раз в месяц.

Я спросил, вернул ли Влад одолженное. Таня сказала, что не вернул, потому как Таня Влада не торопит. Куда спешить-то? Влад и не отдал бы так быстро. Он же берёт у Тани деньги на раскрутку, а эти деньги возвращаются не быстро. Пока капитал обернётся, пройдёт не один месяц и не два. Да что Таня мне тут читает лекцию? Этого же всё равно в двух словах не объяснишь. Это же бизнес, тут законы особенные. Тане Влад как-то пытался объяснить, как крутятся деньги у Влада в фирме, так Таня чуть не заехала мозгами.

Я поддакнул: мол, пытаться законы бизнеса понять – сломать себе голову.

Таня прищурилась, спросила:

– Зачем вам знать, отдал мне Влад деньги или нет?

– Привычка. Когда слышу, как кто-то у кого-то одолжил денег, так сразу и интересуюсь, вернул или нет. Особенно, если кредитор давал деньги в обход налоговой. Вот вы Владу давали…

– Владу я давала деньги без бумажек. У нас джентльменское соглашение. Зачем платить лишние налоги?

– И много давали денег без бумажек?

– Тысяч сто. Долларов, Ян, долларов.

– Ого! Сумма-то нехилая.

– Так ведь и фирма у Влада нехилая. Дела в фирме идут хорошо, почему бы не вложиться в хорошую фирму хорошими деньгами?

– И под сколько процентов вы Владу одалживали?

– Я ж его люблю, какие проценты?

Я улыбнулся: Влад водил Таню за нос, а Таня ни сном ни духом. Озвучивать свои подозрения я не стал. Решил сначала убедиться, не ошибаюсь ли.

Таня на мою улыбку покосилась с недоверием.

– Ян, вы чего улыбаетесь так загадочно?

– Не подумайте, что лезу не в своё дело, но это же классика. Кто докажет, что Влад у вас деньги одалживал? Бумажек-то нет. Что мешает Владу вместо того, чтобы вернуть вам долг, подложить в вашу машину бомбу?

– Ой, что вы такое говорите?! Так делали только бандиты в девяностых. И ведь пока что убили не меня, а Алёну. Алёна-то деньги Владу не одалживала.

– Когда вы открываете сейф, чтобы достать для Влада деньги, Влад стоит рядом?

– Ян, по-моему, вы ищете не там. Каким боком вы приплели сюда Влада?

– Влад с Алёной общались. Вдруг решили вас обчистить? Что, если код сейфа на камеру записала не Алёна, а записал Влад когда вы открывали сейф, и позже передал камеру с записью Алёне?

– Ну у вас и фантазия! Чтоб вы знали: когда я открываю сейф, Влад всегда из спальни выходит. Говорит, что если он не видит кода, то и обвинять его в случае кражи не за что. Накаркал.

– Влад мог поставить камеру на комод, и выйти.

– Я бы заметила. Ведь надо не просто камеру поставить, надо – если я ещё не совсем дура – объектив навести на сейф.

Я подумал, что Влад мог до мелочей отработать установку камеры у себя дома, а у Тани поставить камеру на комод одним движением, причём объективом на сейф. При этом не надо входить в спальню Тани в отсутствие Тани. Камера маленькая, поместится в карман, в руке нести не надо. Таня и не заметит, как Влад – когда Таня на миг отвернётся – вынет камеру из кармана и поставит на комод посреди мягких игрушек. Понятное дело, говорить это Тане я не стал, ведь доказать бы не смог. Потому я сказал:

– Хм… Я об этом не подумал.

– Зато подумали, что спихнуть всё на Влада проще, чем искать, как всё было на самом деле. Давайте сменим тему. Алёна на вчерашний праздник налепила нам с Владом пельменей. Обедать будете, или полпервого – это для вашего обеда слишком рано?

– Пельмени я могу есть в любое время дня и ночи.

– Только вы будете есть один. Я не смогу. Их делала Алёна, а она уже… не с нами… Мне эти пельмени встанут поперёк горла.

Таня провела меня на кухню, достала из морозилки пельмени, вскипятила воду, бросила пельмени в кипяток. Через пять минут, когда я уже изошёл слюной, Таня поставила полкило горячущих пельменей перед моим носом.

Я слопал деликатес за милую душу. Обжёг весь рот, не без этого, но какой же я получил кайф! Разве можно тот кайф передать словами?

Говорят, на сытый желудок умные мысли не приходят. В тот раз у меня случилось наоборот. На неглупую мысль меня навели пельмени. Тончайший слой теста, в который Алёна упаковала фарш, заставил подумать о том, какой надо быть неленивой, чтобы раскатывать тесто таким тонким слоем. Вслед за мысленной картинкой, где Алёна раскатывала пельмени, воображение нарисовало скалку и сунуло картинку со скалкой мне под нос. Я картинку рассмотрел, мозгами раскинул.

Через пару секунд пришла мысль: искать бейсбольную биту, которой Влад мог ударить Алёну, в доме Тани не надо. Влад мог ударить Алёну скалкой. Почему нет? Влад взял скалку из кухни Тани, чтобы не таскать с собой по посёлку бейсбольную биту. Чем скалка бейсбольной биты хуже?

Скалка такой же цилиндрической формы, что и бутылка, и обычно почти такого же диаметра. Если ударить скалкой, рана по форме останется такая же, как и от удара бутылкой. А если после удара скалкой положить рядом с трупом бутылку, а скалку убрать, то следователь решит, что жертву ударили бутылкой.

После моего “Спасибо за угощение!” и таниного “На здоровье!” я сказал:

– Таких шикарных пельменей я ещё не пробовал. А тесто! Тонкое, аж светится. Где Алёна его покупала?

– Смеётесь? Тесто Алёна делала сама.

– Каким-нибудь тестораскаточным механизмом?

– Смеётесь?

– Нет. Сейчас чего только на кухне не увидишь: всякие блендеры, хлебопечки, тестомески, яйцеварки… Как будто нельзя сварить яйцо в кастрюльке.

– У Алёны была обычная скалка. Правда, большая и толстая. Скалка большая, а тесто у Алёны всегда выходило тончайшее, особенно для пельменей. Я всё не могла понять, как это Алёна такой огромной скалкой не прорывает тесто насквозь. Лапша у неё получалась вообще полупрозрачная.

– Какого диаметра скалка?

– Я не замеряла. Большая. Толщиной наверное с пачку сигарет. Да что я вам рассказываю? Сейчас покажу.

После того как заглянула во все кухонные ящики и шкафы, после того как прошлась по тем же ящикам и шкафам по второму кругу, Таня сказала:

– Странно. Скалки нет. Куда же Алёна её засунула?

Я решил, что искать скалку Тане придётся до второго Великого Потопа. Потому как скалка наверняка сожжена и пепел развеян на пустыре. И акт скалкосожжения провёл не кто иной, как Влад.