День Петра и Февронии

Затем я заехал домой, соорудил установку “мобильник плюс дивиди”. Голосовую метку “Юсуп” в мобильнике я переназначил номеру Влада. Проге записи дисков я наказал, чтобы записала на диск фильм, подобрал скорость записи так, чтобы запись длилась полчаса. Проге-аудиоплееру я наказал в полшестого – когда запишется диск – включить гимн Советского Союза. После этого я поехал к Владу.

В гостях у Влада после обмена приветствиями я сказал:

– Влад, вчера, когда Таня вызвала меня, она начала названивать вам, но дозвонилась только в полвторого.

– Я уже говорил, почему она дозвониться не могла. Я принимал душ. Наверное, плескался так громко, что мобильника не слышал. Мобильник я с собой в ванную не беру. Лежал в комнате. А купаюсь я долго, минут двадцать, иногда больше. Как вышел из душа и услышал, что звонит мобильник, так сразу трубку и снял.

– Вы купаетесь под мощной струёй, или…

– Экономить воду? Нет, я люблю поплескаться, пофыркать. Потому звонков и не слышал.

– Вы говорили, что вчера, за час до того, как вы позвонили Алёне, вас навестили с проверкой из горводоканала.

– Да, были. Задолбали! Мало того, что проверяли вчера, так сегодня проверяли опять. Оборзели!

– И вчера и сегодня они переписывали показания счётчика холодной воды. Ведь так?

– Да.

– Они вам не сказали, что больше чем за сутки вы использовали всего лишь сто литров воды?

– Откуда вы узнали, сколько я слил воды?

– Я хотел доказать, что вчера вы под душем двадцать минут не плескались. Сегодня проверяющие из горводоканала пришли к вам потому, что их попросил я.

– Да ну?!

Влад попытался придать себе вид человека, которому бояться нечего. В том-то и беда таких как Влад, что виновный, когда чует, что конец близок, пытается придать себе вид невиновного, хорохорится да показывает, какой у него хвост пистолетом. Невиновному, напротив, изображать из себя нечего, потому он и не пыжится. Влад актёрские курсы наверняка не заканчивал, потому что все его натуги вылезли наружу, и только слепой бы не заметил, что Влад переигрывает по полной программе.

Я продолжил. Спросил: если Влад любит поплескаться, то как умудрился плескаться двадцать минут, и при этом больше чем за сутки потратить только сто литров воды? На двадцатиминутное купание с плесканием уйдёт литров двести. Унитаз Влад не сливал за сутки ни разу? Руки не мыл? Три раза слить унитаз – около тридцати литров. Помыть руки раза три – литров десять. Побриться – ещё десять. Итого пятьдесят литров. Сто минус пятьдесят – осталось пятьдесят литров. Это так Влад поплескался двадцать минут? В полсотне-то литров? Влад плескался под пипеткой?

Влад набычился, проговорил под нос:

– Хоть бы и под пипеткой! Вам-то дело какое?!

– Влад, где вы были вчера в обед, с полпервого до полвторого?

– Во-первых, я уже говорил. Во-вторых, я думал, про алиби спрашивают тех, у которых есть мотив. Зачем мне убивать Алёну?

– Убивать Алёну у вас причин нет. Подставлять Таню – есть. Я навёл о вашей фирме справки. Ваша фирма – как та кляча, что без подкормки не проживёт. Вы еле-еле выгребаете. Доход мизерный. Персонал никакой. Если Таня деньги из фирмы заберёт, то вам крышка.

Пока я говорил, Влад смотрел в пол. Когда я закончил, Влад попытался посверлить мою переносицу взглядом. То ли сверло у Влада притупилось, то ли моя переносица оказалась твёрже чем Влад надеялся, только Влад оставил мою переносицу в покое, перевёл взгляд на потолок.

Затем Влад спросил:

– Откуда знаете о таниных деньгах в моей фирме?

– Догадался. Иначе откуда у вас деньги, если фирма у вас убыточная? Думаю, что вы навешали Тане лапши и тянете из неё, богатенькой и доверчивой буратинки, золотые монеты числом во многие тысячи.

– Не тяну. Таня вложила деньги в мой бизнес.

– Называйте как хотите. Главное в другом…

Влад вскинулся.

– Ян, постойте! Не хотите ли вы сказать, что я – альфонс?

– Если вы не альфонс, то об альфонсе вы бы и не заикнулись. Я вас за язык не тянул.

– Хорошо, допустим, – но только допустим! – что я альфонс. И зачем мне убивать Алёну?

– Чтобы посадить Таню. Чтобы не возвращать Тане долг. Ведь можно кататься к Тане в тюрьму на свидания и корчить убитого горем любовника, от вас не убудет. А вот танины денежки останутся в вашей фирме. Таня за убийство сядет на много лет, а когда выйдет, то денежки обесценятся, и возвращать долг будет намного проще. А может, к тому времени вы найдёте ещё одну Таню, и слиняете с ней за границу. Так проблема долга и решится.

– Ян, вам бы писать сказки, а вы пошли в сыщики.

– Влад, я не хочу транжирить время на поиски улик. Я-то их найду, а вот вам лучше бы накатать признание, потому как срок будет поменьше.

– Вы, часом, с ума не сошли? И не пора ли нам попрощаться?

– Как скажете, Влад. Как скажете. Смотрите не опоздайте с признанием. Когда я вашу вину докажу, ваша явка с повинной срок вам уже не скостит.

– До свидания, Ян!

Я потопал к двери. Влад сказал мне в спину:

– Ян, вы не забыли, что у меня есть алиби?

Я остановился, развернулся, улыбнулся, сказал:

– Да ну?!

– Ведь я был дома и звонил Алёне. Таня сказала, что нашла труп в тринадцать минут второго. А я говорил с Алёной примерно в час десять. Как же я успел бы съездить к Алёне за три минуты? На вертолёте, и то бы не успел.

– Звонок Алёне вы могли подстроить.

– Интересно, как?

– Не важно. Главное, что могли.

Влад ухмыльнулся, во взгляде мелькнула издёвка: мол, не понтуйся! Затем Влад сказал:

– Хотите взять меня на пушку? Как подстроить звонок, не знаете, а…

– В полшестого вам позвонит мой мобильник и предложит вам послушать гимн Советского Союза. Можете позвонить оператору и – если вам скажут – узнать, откуда вам звонил мой мобильник. Если окажется, что мой мобильник позвонил вам из района моего дома, вас это удивит?

– Что за ерунду вы говорите?

– Гляньте, если не трудно, который час. А то я оставил мобильник дома, а часов не ношу.