Дикие Домохозяйки

– Дайана! Не заводи меня… Я и так достаточно заведён.

Прикоснувшись худенькой ляжкой к его паху во время прощального поцелуя, Дайана лишний раз убедилась в том, что он говорит правду!

– Есть, не заводить вас, мистер секретный Агент! Но – при условии, что позволите… Ещё поработать с вами! На каком-нибудь жутко секретном и важном Задании!

– Юмористка. – буркнул, криво ухмыльнувшись, парень её мечты, – Если б я и правда, был «секретный агент», шишь бы мне позволили… Отвлекаться на шуры-муры.

– Ах, вот вы как заговорили, мистер Гольдблюм! То, что у нас происходит – оказывается, «шуры-муры»! – она передразнила его серьёзный тон, – Обижусь!

Максим поспешил попросить прощенья самым действенным, наверное, со времён первобытно-общинного строя, способом: запечатал капризно надувшийся ротик поцелуем, охватив тоненькую фигурку чуть не три раза своими ручищами… Ах! До чего же он теплый и сильный! А уж пахнет… Впрочем, хоть это-то теперь ей понятно.

– Ладно, считай себя… Прощённым. – Дайана задыхалась, но уже двигалась спиной в сторону лифта, зная, что прошедшая вдалеке Черри успела увидеть и её, и её парня.

Вот! Пусть завидует! Никакая она не «сопливая малолетка»!

В лифте она плотоядно облизывалась – чёрт возьми! Умеет же паршивец Гольдблюм целоваться! Где это он научился, кстати?!..

Мысль о возможных предшественницах, проведших в этом смысле работу с её мачо, сильно нервировала её. Нет – теперь-то она его точно никому не отдаст!

Пусть даже и не мечтают.

А будет надо – так она покусившихся и, и… пристрелит!

Майор отодвинул папку.

Рапорт полковника не оставлял места сомнениям – тот считал всё население нулевого Уровня «обработанными». Следовательно – потенциально опасными. Бунтовщиками! Дело лишь в управляющих сигналах – кто и когда их отдаст оставалось неясным.

А что – вполне возможно. Да и снимки с томографа однозначно показывают…

Ладно – нужно спрятать всё назад. Вот-вот прибудет курьер.

Однако встав, майор с удивлением заметил, как окно перекрыл чёрный силуэт. В мозгу мелькнула паническая мысль: штурмовики! Сейчас начнётся уничтожение вверенного ему подразделения! Нужно немедленно… – больше подумать он ничего не успел, так как в грудь сильно ударило: словно конь лягнул!

Майора отбросило назад, на спинку кресла. На белоснежной рубахе расцвели два кровавых цветка и сознание стало меркнуть…

Всё же последним усилием воли он успел надавить кнопку под столешницей!

После чего еще пара толчков в грудь отправила его вниз – на пол.

И уже лёжа на полу он понял, что тревога ничему не поможет: если штурмовать будут ребята из подразделения «Кобра», или спецвзвод Зачистки, никаких шансов у них, почти канцелярских крыс, нет.

Он ещё успел увидеть, как вбежавшего на шум лейтенанта, достающего на бегу пистолет из кобуры, застрелили точно так же, как и его – из короткоствольного автомата с глушителем. После чего провалился в пучину грохочущей темноты…

Максим услыхал характерные вздохи глушителя ещё в коридоре.

Сразу после этого завыла сирена экстренной эвакуации.

Что за?!.. Неужели кто-то напал на Контору их Агентства?!

Метнувшись к стене, он провёл идентификатором в запястье по сканнеру сейфа.

Бесшумно отъехала в сторону бронеплита оружейного хранилища.

Он выбрал то, чем владел лучше всего – девятимиллиметровый «Магнум». Тоже с глушителем. За пояс на спине засунул сверхлёгкий УЗИ. Неслышной тенью подобравшись к полуоткрытой двери полковника, он заметил, заглянув за косяк на долю секунды, ногу лежащего ничком лейтенанта, и слабые отсветы огня. И почуял явственный запах гари.

Чёрт! Уничтожают какие-то документы!!! Мешкать нельзя!

В могучем прыжке он влетел в комнату, стреляя прямо на лету!

Вот уж сюрприз, так сюрприз!

Нападавший оказался один. А в корзине для бумаг вовсю бушевало пламя – не иначе, как туда плеснули напалмом, или бензином!

Вскочив на ноги, может, без кошачьей грации, зато – быстро, Макс поспешил вывалить содержимое на пол, и принялся прямо рукавом и ладонью тушить полыхающие бумаги – распластанные по поверхности листы и горели куда слабее!

Раз их пытались уничтожить – значит, они должны быть во что бы то ни стало спасены! Дьявол раздери! Жжётся-то как вся эта бумага – обоняние не обмануло: полили бензином, или гарином!..

Зато это – не флэшка, которую уже не восстановишь, если по ней треснули молотком. Вдруг все же что-то удастся прочесть. (Да здравствует старая добрая бумага и писчий пластик!)

Правда, много спасти всё равно не удалось – только какие-то снимки, рентгенограммы, и кусок рапорта – его Макс узнал по казённому грифу Агентства сверху.

К этому времени в кабинет ворвалась Дик – в руках пушка, в глазах – ярость.

Макс зашипел:

– Тише! Окно!

Напарница только кивнула. Занялась разбитым окном, подобравшись к нему на полусогнутых. Осмотр с помощью зеркальца, а затем и глазами и тепловизором явно ничего не выявил: Дик отрицательно покачала головой. Значит, ни на крыше, ни вообще в радиусе ста ярдов людей нет!

Странно – но нападавший, и правда, оказался один.

Однако опасаясь прикрытия в виде снайперов в башне напротив, они всё равно не ходили, а передвигались по кабинету на корточках, и на четвереньках.

– Чисто! – она подползла к майору, и приложила руку к артерии за ухом, – Майор… Мёртв!

Макс, занимавшийся в это время окончательным тушением тлеющих клочков, буркнул лишь:

– Проверь, сдох ли этот, – кивнув в сторону сейфа.

Сейф нагло зиял абсолютной пустотой, и тип в чёрном, как у ниндзя, мешковатом камуфляже, сидел, прислонившись к нему спиной. Туловище въехало под среднюю полку, голова свесилась к плечу. Признаков жизни не наблюдалось.

Обследование шеи и сердца показало полное отсутствие пульса.

Дик с уважением осмотрела три огромных дырки от вообще-то запрещённых пуль с бронебойным наконечником, одну – во лбу, остальные – прошившие, словно бумагу, кевларовый бронежилет на груди:

– Отличная стрельба, агент! Готова спорить, он сдох ещё до того, как упал на пол! Все три – смертельны! – она сдёрнула чёрную повязку, закрывавшую верхнюю и нижнюю часть лица, – Так что, похоже, задать наши «умные» вопросы будет некому!

Область лица у глаз мертвеца щедро покрывала чёрная краска.