Дикие Домохозяйки

Ну правильно: раз он хочет, чтобы его визит остался тайной – никому, даже (Или – особенно!..) коллегам по Службе Безопасности знать о нём не надо!

Впрочем, на такси он доехал куда надо почти столь же быстро, и гораздо более комфортабельно, чем это получилось бы на казённом служебном «Хамви».

В приёмную Белого Дома полковника, однако, впустили не сразу. И даже там ему ещё пришлось ждать почти полчаса, пока Министра Обороны и Безопасности будили. И доказывали, что дело отлагательств не терпит.

Вид у вошедшего, наконец, в приёмную, генерала, не предвещал ничего хорошего. Особенно, если то, ради чего его разбудили, потерпело бы до начала рабочего дня.

Но мундир на Министре сидел безупречно, и подбородок выглядел тщательно выбритым. Полковник запоздало подумал, что его-то подбородок…

Впрочем, не это главное.

Оставив дверь открытой, генерал вошёл,      буркнув:

– Прошу вас, полковник Кларксон.

В кабинете было тепло, и пахло, как в сосновом бору – работал климатизатор.

Министр обошел массивный стол, и опустился в свое кресло. Сделал приглашающий жест рукой. Полковник послушно присел на ближайший к Министру стул за старинным, из настоящего дуба, столом. Положил перед собой портфель и постарался привести скачущие мысли и заготовленные аргументы в порядок. Он должен доложить…

Убедительно.

Иначе – конец карьере, доверию, и авторитету. И деклассация – вплоть до того же нулевого Уровня!

– Докладывайте. – генерал бросил тяжёлый взгляд из-под кустистых бровей.

– Есть, докладывать, сэр. Господин генерал, моё подразделение проводило расследование случаев саботажа и «стихийных» бунтов, за последнее время сильно участившихся, как в самом Лос-Анжелесе, так и в пригородах. Были предпринятые следующие действия… – полковник, видя, что генерал слушает вполуха, доложил о «предпринятых действиях» коротко. Затем перешёл к главному:

– … никаких организованных действий. Никаких прямых доказательств. И не выявлено никаких непосредственных организаторов.

Понимая, что требуются нетрадиционные, скорее, даже, противоправные действия, я решился на «засылку» спецагентов на нулевой Уровень. Считая, что раз видеонаблюдение и прослушка не помогают, то – мы имеем дело с хорошо информированной, организованной, и отлично законспирированной группой, работающей на внешнего врага.

Я оказался неправ.

Однако работа внедрённых нами агентов позволила нащупать хоть каких-то руководителей. Если их можно так назвать… Мы смогли осуществить арест подозреваемых. И провели последующий допрос их с применением «правдодела».

Подозреваемые оказались не главарями и не зачинщиками. – видя недоуменно вскинутые брови, полковник поторопился продолжить, – Все они, сами того не подозревая, являлись управляемыми внешними приказами… как бы это назвать поточнее… Биороботами. – полковник рассказал о «голосах», и искусно сформулированных этими «голосами» приказах, случаях саботажа и вредительства, явившихся следствием этих приказов, и результатах просвечивания на томографе. И крановщиков, и подсобников, и докеров, и членов их семей.

– Вот, взгляните. – он выложил из папки копии рентгенограмм и Протоколов допросов, – Местоположение всех имплантов говорит о том, что все они, скорее всего, были введены подозреваемым ещё в младенческом возрасте. И отлично «вживились», так, что приказы голоса воспринимаются как собственные желания! Более того: обследование выборочно отобранных нами рабочих нулевого Уровня выявило такие импланты не только у потенциальных зачинщиков, лидеров, или исполнителей актов саботажа… А – увсех!

То есть, похоже, существует некая… Наша Правительственная Программа, в соответствии с которой все наши граждане вообще – и не только нулевики! – оснащаются таким средством контроля, который при необходимости превращается в…

Манипулятор поведения! Делая таких реципиентов просто марионетками в руках искусных кукловодов.

И вот теперь эта, наверняка Сверхсекретная, и чрезвычайно эффективная, методика управления сознанием всех Граждан нашей Страны – попала в явно враждебные руки! И я даже не могу сейчас в полном объёме оценить весь возможный ущерб, который они могут нанести экономике и внутренней стабильности нашей страны!

Господин генерал! Я явился для доклада сразу к вам, через голову, так сказать, моего непосредственного начальника – поскольку ситуация, как мне представляется, критическая. И время не терпит! Нужно немедленно выявить, кто стоит за Приказами!

И кроме того… Я опасаюсь, что даже знающие меня давно мои руководители мне не поверят! Или даже окажутся сами… – полковник замолчал. Липкий комок страха вдруг встал у него в горле, прервав фразу на середине.

– Что – сами?! – сердитый тон генерала отнюдь ослаблению паники не способствовал, – Вы всерьёз полагаете, что и нижние… средние, и даже высшие звенья нашего Армейского и Гражданского руководства тоже – оснащены, и могут…

Оказаться под контролем этих злоумышленников?! Или – они-то и есть?!..

– Д-да, господин генерал. Я…

– Кому ещё вы доложили, или кого поставили в известность о своих «подозрениях»?! – перебил Министр.

– Никому, господин генерал! Я прибыл сразу – к вам!

– А-а, тогда хорошо. Давай, дорогая!

Под черепом полковника словно взорвалась бомба!

Мир померк, к глазам ринулся ковёр, и он успел только почувствовать, как обмякшее тело мешком валится с кресла на пол…

– Кажется, очнулся.

– Точно! Вон – моргает! – его треснули пару раз по мокрым щекам.

Полковник открыл глаза.

Спеленутый, словно пауком, по рукам и ногам, он был крепко привязан ещё и к креслу. В глаза светила яркая лампа, на границе светового пятна двигались какие-то тени, и слышались голоса.       Голова… Ужасно болела и кружилась. Во рту стоял привкус желчи.

– Полковник! Где оригиналы материалов, которые вы привезли?

Он промолчал, хотя и узнал голос генерала. Лишь стиснул зубы, запоздало досадуя на самого себя. Свалять такого дурака – привезти капусту… Прямо козлам!

Почти сразу нестерпимая боль огнём разлилась по всему его телу, заставляя глаза буквально выскакивать из орбит, а рот раскрыться в беззвучном крике – да, голос вдруг пропал! Ему казалось, что приступ длился годы, настолько непереносимой оказалась боль.

Но после того как она внезапно, как бы рывком, оставила его тело обессилено обмякшим на стуле, он понял – всё длилось не больше нескольких секунд.

Иначе он просто умер бы!

– Я повторяю вопрос. Где оригиналы… – он отвёл глаза от фигуры, трясущей перед его носом какими-то бумажками. И привычно поймал взглядом один из углов комнаты.

Поздновато он сообразил, что имплантами, похоже, снабжены все так называемые «Свободные Граждане Страны»…

Боль вернулась… А-а-а!.. О-о-о!!!

И снова пропала. Пот уже заливал глаза – их стало щипать. И отвязаться, или ослабить путы… Даже во время судорог ничего не получалось!..

Вот снова! О-о-о…

Боже! Баран чёртов! Зачем он это терпит?!

Ведь всё равно сказать придётся! Да даже если он, словно дебил-патриот, не скажет, то скажет майор, когда к нему обратится генерал… Хорошо хоть, майор не знает фамилий спецагентов… А он постарается хоть их скрыть – если, конечно, специально не спросят…

Но с допросом есть и ещё проблема: если он всё требуемое расскажет – его, скорее всего, сразу… Убьют. Мысль прервала новая волна убийственной боли!