– А я желаю тебе всего чёрного… черноты. Желаю видеть тебя а-ля Африка!
– На юга подашься на машине или как?
– Не-е… На «Волге» отец ездил. Пол-отпуска проковырялся в дороге. В одном Мелитополе неделю лечил свою колымагу. А я полечу самолётом.
30 августа, суббота
Загораю на канале.
Рядом дурачатся парни лет по восемнадцати.
Я смотрю на них стариком с подагрой. Постепенно во мне что-то оттаивает, и я уже не сержусь на них.
Милые ребята… Я бы не прочь повозиться с ними…
Боже мой, как же быстро выпал я из молодых. У меня не было вот такой бесшабашной молодости, не было вот этой беззаботности. Я умиляюсь ими и чувствую райское отдохновение на душе.
Я возвращаюсь домой и вижу: пьяный в педаль Анохин спит в новом пиджаке на полу.
Я зычно командую:
– Рядовой Анохин! Встать!
– Ох… Трудно… Это тебе не хвунт изюму из булки… Т-толя, сходи к Ли Кир…[115 - Ли Кир – Лидия Кирилловна.] Приехал мой двоюродный брат. За меня сходи… Выпей. Я не м-могу…
– Щас! Только бабочку надену… Роль вашего дублёра меня не греет.
– М-молодец… Нкфыч… Разборчивый.
31 августа
Концерт Анохина
Солнечное утро.
Сияющий Анохин поёт, в такт постукивая ложкой по сковородке:
– Жил-был Анри Четвёртый,
Он славный был король.
Вина он пил до чёрта,
Но трезвый был порой.
Тро-лю-лю бом-бом,
Да-ля-ля пам-пам.
Войну любил он страшно
И дрался, как петух.
И в схватке рукопашной
Один он стоил двух.
Еще любил он женщин
И знал у них успех,
Победами увенчан,
Он жил счастливей всех.
Когда же смерть-старуха
Пришла за ним с клюкой,
Её ударил в ухо
Он рыцарской рукой.
Hо смерть полна коварства,
Его подстерегла
И нанесла удар свой
Hожом из-за угла.
От страшного удара
Кровь брызнула из жил,
И нечестивец старый
Скончался, как не жил.[116 - Автор песенки А.Гладков.]
Кончив петь, он сильно ударил ложкой в сковородку:
– Концерт окончен. Теперь к делу. Собираюсь всё утро на рынок со шмотьём. Собираюсь долго, как вор на ярмарку. Вчера из ГУМа приволок бракованных лезвий в обёртках. Мешок! Теперь у меня этих лезвий, как у дурака махорки. Оцени! – тряхнул он пиджаком, в котором вчера лежал на полу. – Купил в прошлое воскресенье на Преображенке. Из ГУМа продал – на рынке купил! Ну как? Семь рэ отдал. За три с полтиной купил замшевую куртку, за два – белую рубашку.
– Вы как миллионер. Каждое воскресенье – рубашку! Поносите и бросаете.
– А чего там стирать?.. Поехали на рынок.
– Да нет… Пойду поброжу по совхозному саду.
У входа в сад на меня хмуро смотрит крупная грымза с палкой. Сторож. Всех подозрительных гоняет.
Я ей говорю:
– Лучше бы загорали. Разделись бы и загорали себе на здоровье.
– Не наши года голиком валяться. Это бесстыжки московки могут. А мы, бусиновские, люди с совестью.
10 сентября, среда
Мне 31.
Выпил утром чаю, побрился, надел белую рубашку, висела на палке, прибитой на шкафу одним концом и другим – над дверью.
Сказал Новикову, что надо в поликлинику, и ушёл печатать перевод с украинского отрывка из сценария «Семья Коцюбинских» для приложения к газете «Советская культура».
Никакого даже голливуда.[117 - Голливуд – вечеринка.]
11 сентября
Держись ногами за землю!
В коридоре Ия похлюпала мне в жилетку:
– Вчера я хотела поговорить с Медведевым, скоро ли он переведёт меня в редакторы. А он: «Вы подыскали себе работу? Ну… Как редактор, как журналист вы нас не устраиваете». Никуда из ТАССа я не пойду! Пять лет в справочной, год в отделе у Медведева стажёром… Никуда я отсюда не пойду. Что ты мне посоветуешь?