Болгары находчивые. Нарвали цветов прямо с клумбы и отдали Ильичу. И возложение прошло как положено.
В Болгарии встречали хорошо. Цветы, цветы, цветы.
Были встречи в Венгрии, в Германии.
Ильич любит охотничьи магазины. Были в одном таком магазине в Берлине.
Каково наше журналистское положение? Идёшь сзади и на ходу пишешь. Как согласовать?
Раньше про каждый чих писали. Теперь строже. Без сюсюканья, безо всяких подробностей.
Мы не писали, но Ильич в Берлине ходил по магазинам, интересовался ценами на хлеб, на промышленные товары. Трудно нам уловить ту грань между золотой серединкой протокола и размазыванием.
Париж. Орли. Народу поменьше, чем в Софии и Белграде. Я впервые увидел лозунг «Мы помним Сталинград!». Чистая публика Елисейских полей спокойна, элегантна.
Когда возвращались в Орли, было такое. По обочинам молодёжь радостно приветствовала гостей. А другая часть молодёжи стала бросать в наши едущие машины листовки. Завязалась драка. Древками парни били «листовщиков». «Листовщики» бегом на проезжую часть. А полиция не разбирается, кто прав, кто виноват. Виноват тот, кто нарушает. Хватали тех и тех и бросали назад, к забору.
А французский высший свет – это кино! В театре все в смокингах, старушенции с лорнетами, декольте невероятных размеров. Вблизи посмотрел, как выглядят французские актриски.
То и дело приходилось бегать к телефону. Всё уточняешь, кто есть, кого нет… Каждую минуту – какая-то неожиданность. Соображай, как выкрутиться из положения.
Едем на Мари-Роз, где жил Ленин. Что будет там? Кто встретит? Оказывается, встречало всё политбюро ФКП. А я никого не знаю в лицо. Я назвал всех присутствующих членов политбюро, а Красиков, наш корреспондент в Париже, потом уточнил в «Юманите». Я ездил за Ильичом, писал, надиктовывал текст Красикову. А уже он передавал в Москву.
Вам интересно…
Квартиру, где жил Ленин, купила компартия. Но квартира до тех пор будет собственностью партии, пока кто-то в ней живёт. Жила молодая коммунистка. Вышла замуж, съехала к мужу. Ищут, кого тут поселить.
– Я бы поехала! – пустила бойкий голосок Зина Хромова из соседней редакции. Зина недавно получила квартиру в Мытищах. – Если бы чуток раньше знать…
Марсель был в туманной дымке. Марсельцы пели «Марсельезу» и «Интернационал».
Едем по городу. Мне говорят:
– Подыми один глаз. Замок Монте-Карло!
– Некогда! Не видишь? Речь на коленке пишу.
По Франции, как и везде, ездили, вцепившись в спины охранников.
Владимир Николаевич читает записки. Отвечает.
– Вот тут анонимный вопрос: «Коля! Ну а как всё-таки француженки? Хороши?»
– Не видел.
Оказывается, Калистратов не был на занятии.
Но спесиво так спрашивает:
– Ну и что он тут нёс? Знаю, ничего нового. Может, приходил приврать? На людях легче сочиняется-вспоминается.
18 ноября
Если хотите
Вчера была получка.
А сегодня Бузулук всё никак не проснётся в кресле.
Молчанов стучит ногтем по стакану за открытой дверкой шкафа. Там иногда тихонько пьют, закрыв глаза.
– Побудка! – шепчет Валька.
Да разве разбудишь Олега?
Он, чуя приближение начальства, проснётся слегка лишь к десяти, когда прибыл генерал Калистратов и сразу с допросом:
– Что это вы, Олег Дмитриевич, сидите в грустях? А я такую жажду работы принёс! Не расплескать бы. С похмелья у меня просыпается критицкое отношение ко всему. Шёл и смотрел на женские ножки. До чего ж они кривые в этих сапогах! Ужасно. Насчитал пару приличных ножек. А все остальные – грусть!
Бузулук спросонья хрипит:
– Аккураткина! Собачка бесхвостая! Даже повилять нечем… Есть муки смерти страшнее… Ты должна просить у меня прощения за вчерашнее!
Татьяна хмыкнула:
– Проснулся-таки. Ну-ну…
– Сева, сердце болит, – жалуется Олег.
Калистратов назидательно:
– Надо меньше пить и хорошо закусывать. А лучше того… Слышал от кого-то. В памяти зацепился этот совет. Могу вполне серьёзно советовать вам, более духовной натуре, безусловное воздержание от алкоголя. Достаточно воды! А то… Три лобастых[272 - Лобастый – стакан.] с первого захода! Куда-а!?..
Из здравпункта Олега отправили в поликлинику.
– Странно, – скребёт Сева затылок. – Такой здоровый бугай. Такое впечатление, никогда не будет износу. И пожалуйста…Из поликлиники Олег вернулся с печальной новостью:
– Острая форма стенокардии. На две недели больничный лист шлёпнули.
Молчанов спросил:
– А ты в трубку дышал?
– А на ладан? – забежал я другого боку.
Сева даёт мне заметку о ловле скумбрии. Я глянул её по диагонали и говорю:
– Такую классику надо браковать не читая.