28 октября 1976. Четверг.
Пропуск
У Галинки волосы схвачены булавкой на затылке.
– Как тебе хорошо!
Она запрокинула голову. Прикладывает холодную мокрую руку к носу: у неё идёт кровь.
Я кладу ей в красную сумку два яблока – там лежат два вчерашних.
– Ты почему не съела?
– Заработалась. Забыла.
Кладу ей рубль в кошелёчек. Там много монетушек. Всё двадцатки.
– Это мне вчера из халата отдали. Халат вроде не мой…
– А денежки наши?
– Рубль не клади. На что будешь покупать? Мы ж решили три дня прожить на два рубля.
– Ну мало ли что мы решили? Ешь хорошо. У тебя вон кровь носом бежит…
– Перестанет… Люди всегда выходят по утрам в одно и то же время. Каждое утро я за углом дома встречаюсь с усатым парнем. Встретимся и разойдёмся, как в море две селёдки. Он сюда, я туда пробегу…
– Смотри мне, усатый… Мало тебе одного усатого? – твёрдо пожал я ей локоток.
– Только без рук.
– Как же без рук? Я не инвалид. Прав Чарльз Дарвин: «Вся наша жизнь – борьба». Как я буду бороться без рук?
Вечером я снова приехал к проходной её встретить.
Она спустилась, пробила сверхурочное время на карточке, но не выходит. Забыла пропуск!
Побежала назад – ничего.
Вернулась с каким-то патлатым малым в помятой шляпе и с помятой репой. Ещё порылась в своей сумочке – не нашла. Снова увеялась с тем малым куда-то.
Бегали с полчаса.
Наконец, они вышли. Он сказал до свидания, сказала и она до свидания и подошла ко мне.
Идём молча.
– Кто это был?
– Слава…
Кровь ударила мне в лицо. Тот самый Слава, имя которого я объявил как ругательное, и потребовал, чтоб она, всё восторгавшаяся им, никогда не произносила этого имени. И вот я слышу его снова!
На нервах молчу.
Она:
– Ты чего молчишь?
– Жду, когда расскажешь, чего этот пятак с тобой бегал.
– Никого другого не было… Я тут не знаю ничего…
– Будто он потерял, а не ты…
– Мы вместе работаем…
Она приотстаёт на «Электродной». Я назло рванул быстрей.
Она догоняет:
– А ну!.. А ну!.. Ты чего такой? Сказал бы хоть слово в утешение…
В трамвае я всё молчу. Она плачет.
– Где у тебя был пропуск?
– В сумочке.
– Дай посмотрю её. Может, впопыхах не так внимательно посмотрела…
Всё перерыл – нету!
– Вместо того чтоб утешить… Ты как прокурор…
– Жаль, что я один прокурор. Я утешай. А ты по-прежнему будешь терять? Надо быть самой к себе прокурором. Тогда не придётся плакать. Ты хоть сказала начальству, что на работе потеряла?
– Писала объяснительную…
– А что это у тебя в сумочке за деньги?
– А те… За платок… Я ещё не вернула.
– И таскаешь в сумочке? Святая душа уволокла пропуск. Не нужны ей твои башли. А предприятие ваше закрытое. Есть над чем подумать… В твоей сумке ералаш, как в дурной мякинной бестолковке.[167 - Бестолковка – голова.] Надо мне ревизию провести… Зачем-то квадратный тюбик туши для ресниц… Я ж тебе два польских кружочка теней для век подарил. Зачем-то ещё?
– Это разные.
Дома я сел за дневник.