Рубеж

Мельников подошел к телефону. В прижатой к уху трубке вскоре послышался приятно журчащий голос Ольги Борисовны, жены Нечаева. Удивившись, что Наталья Мироновна уже дома, Ольга Борисовна без колебаний пообещала:

– Приду, конечно, а как же!

– И непременно с Геннадием Максимовичем, – сказал Мельников.

– А вот это не обещаю. Его нет.

– Как нет? Мы же вместе приехали.

– Ушел в часть. Соскучился, говорит, за неделю.

«Значит, он к ракетчикам направился, – подумал Мельников. – Правильно, пусть посмотрит, как они настроены. Политотдел все должен знать».

– Ну мы ждем вас, – Мельников повернулся к жене: – А ты полежи еще, не вставай.

– Потом, Сережа, потом.

Преодолевая слабость, Наталья Мироновна встала с тахты, но, не сделав и шага, села снова, положила на язык таблетку резерпина. Мельников испуганно посмотрел на жену.

– Ничего, мне уже лучше, – Наталья Мироновна явно храбрилась. – А ты, Сережа, принеси мое салатовое платье с белым воротником. Оно в шифоньере, в левой стороне. Ну чего же ты медлишь, Сережа?

Мельников хотя и без энтузиазма, но просьбу выполнил.

Пришла Ольга Борисовна, слегка располневшая, но все еще не утратившая стройности, с высоким узлом волос, сколотых на затылке широким гребнем.

Узнав о том, что произошло с ее подругой в Москве, Ольга Борисовна возмущенно сказала:

– Подумаешь, Мишутин! А ты видела, что о тебе в местной прессе написали?

– В прессе, обо мне? – Наталья Мироновна ничего не понимала. – Когда? Кто написал?

Мельников тоже недоуменно пожал плечами.

– А я как знала, что удивлю обоих. Припасла. – Гостья вынула из сумочки областную газету, проворно развернула, показала на фотоснимок, помещенный на второй полосе сверху. – Узнаете?

– Ух ты! – смешавшись, воскликнула Наталья Мироновна. – Это корреспондент подловил меня у чабанов.

В газете под снимком было напечатано: «Врач-терапевт Наталья Мироновна Мельникова в дальнем казахском селении оказывает срочную помощь больному чабану. После трудной песчаной дороги, изнуряющей жары она отказалась от отдыха, потому что другой тяжелобольной ожидал ее в это время в соседнем селении. Сейчас Наталья Мироновна – одна из достойных представительниц нашей области на медицинской конференции в Москве».

– Ничего себе «достойная», – грустно вздохнула Наталья Мироновна.

Гостья возразила:

– А что, разве Мишутин все знает о тебе? Чепуха! Я уверена, что он через год сам поздравит тебя с успешным завершением исследования. Да еще извинится за свою опрометчивость.

– Точно, – сказал Мельников и подумал, как все же хорошо, что пришло ему в голову пригласить Ольгу Борисовну. Тут же он шутливо пообещал ей: – А мужу вашему объявим выговор. Как это он мог убежать от вас? Прямо из рук, можно сказать, выпустили.

– А меня, знаете, соседка отвлекла, – пожаловалась Ольга Борисовна. – У нее сын – фельдшер. Где-то в сельской больнице работает. А ей перевести его поближе хочется. Уж какой день толкует об этом.

– Но чем ты поможешь ей? – спросила Наталья Мироновна.

– С тобой просит поговорить. На твои связи надеется.

– Ох уж эти связи! Ты скажи ей, Оленька, что у Мельниковых у самих сын в дальнюю экспедицию зачислен.

– Володя? В экспедицию? – Ольга Борисовна всплеснула руками. – Он же и так на Севере. А теперь куда? Ну, Володя! Ну, отчаянный! Это что ж, окончательно решено?

– А вот почитай. – Наталья Мироновна развернула письмо и положила на стол, пригладив ладонью.

– Смотрите-ка! – удивилась Ольга Борисовна, читая. – А ведь, кажется, совсем недавно был такой застенчивый мальчик. Не мог даже осмелиться пригласить на танцы мою Танечку. Ты помнишь?

– Помню, как же. Но я не думала никогда, что он такой скрытный будет.

– Мужчина, – сказал Мельников одобряюще, хотя ему тоже не нравилось, что сын сделал из своей поездки какую-то тайну. Уж с ним-то, отцом, мог посоветоваться. И Мельников придумал утешающее объяснение: «Не хотел, видно, чтобы мать перед поездкой в Москву нервничала и от работы своей отвлекалась».

Наталья Мироновна, собравшись с силами, принялась выставлять на стол все, что положила ей в чемодан дочь.

За чаем опять разговор зашел о Володе. Ольга Борисовна посоветовала:

– Может, следует обратиться в Министерство здравоохранения, уж там-то наверняка должны знать и о цели экспедиции, и о том, где она сейчас находится.

Мельников подошел к стоящему на тумбочке телефону и позвонил на квартиру заместителю командующего Павлову.

Наталья Мироновна обрадованно прижала руки к груди, воскликнула:

– Сережа! Как хорошо ты придумал! А мне и на ум не пришло обратиться к Кириллу Макаровичу.

Генерал-полковник Павлов, давно знавший Володю, отнесся к просьбе участливо. Спросил Мельникова:

– А вы помните, как ваш Володя ответил нам когда-то на вопрос, кем хочет быть после учебы?

– Врачом-десантником.

– Вот он и начинает десантировать. Идет, как говорят авиаторы, к намеченной цели. Ну что ж, радиолокационные точки у нас надежные. Пусть Наталья Мироновна не сомневается, обнаружим быстро. – Павлов секунду-другую помолчал, спросил: – А что у вас лично, Сергей Иванович? Претензий по службе нет? Тут, понимаете ли, из Министерства обороны уже дважды интересовались, не заскучал ли генерал-майор Мельников на своей дивизии.

– Но я же сам просил их дать мне возможность именно здесь, в дивизии, завершить свою новую работу о взаимодействии войск и рапорт на имя министра писал. Вы-то, Кирилл Макарович, знаете.

– Знаю, конечно, – охотно подтвердил Павлов. – А товарищи из министерства почему-то уверены, что работа ваша уже близка к завершению.

– Близка-то близка, но не закончена.

– Вот и я сказал им это. Но тем не менее будьте готовы, Сергей Иванович, к серьезному разговору с кадровиками после больших учений. А работу свою давайте на рассмотрение нам. У нас пишете, у нас и разговаривать будем.

– Спасибо за внимание, Кирилл Макарович.

– Ну с этим вы пока не торопитесь, мы еще посмотрим, кто спасибо заработает. Словом, дела покажут. А насчет экспедиции наведу справки и сегодня же вам позвоню.

3