В сырую непогодь такую
Уже не хочешь ничего,
На жизнь свою, как на чужую,
Глядишь, теряя с ней родство,
А смутный дождь напропалую
Косит своё, да всё впустую.
И тротуар промок насквозь,
В нём облака плывут и листья,
У деревца все ветки врозь,
И оттого черней и мглистей
Оно, и дрожь его берёт
И дни и ночи напролёт.
А я – прохожий на земле,
С дождём, и деревом, и тучей,
Пока брожу в осенней мгле —
Всё сумрачней, всё неминучей,
Всё глубже ощущаю связь,
Как будто кровно породнясь.
То, может, мать-земля сыра
Меня зовёт иль от людского
Душа устала, и пора
Пришла – чему – не знаю слова,
Так дождь, и ветка, и трава
Не знают про себя слова.
1980
«Нынче видел я воочью…»
Нынче видел я воочью.
Трудно обходясь без сна —
Медленною звёздной ночью
Пробиралась тишина.
За деревьями во мраке
Тайна длилась и ждала,
Звёзды делали ей знаки,
Полыхая без числа.
Петушиный клич звенящий
Звал в дорогу утра свет.
До поры себя таящий,
Тот молчал ему в ответ.
И текла из дали дальней
Семизвёздного ковша
Всё прозрачней, всё хрустальней
Ночь живая, как душа.
1982
«Я отлучён от леса, от ручья…»
Я отлучён от леса, от ручья
Размокшим январём, февральской лужей,
Брожу по тротуарам, сгоряча
Мечтая о метельной жёсткой стуже.
Но понапрасну, видно.
Всё течёт,