Обмануть не может поэта,
И опавших листьев труха
Белизной повсюду одета.
1983
«Сырая осень на дворе…»
Сырая осень на дворе,
И утки, оттопырив лапки,
Плывут в ручье, а дождь тире
И точки ставит на воде,
Не думая, зачем и где.
Кустов разбросаны охапки,
Ерошит ветер их с утра,
Дорога вязкая пестра.
Сырая осень, туч ряды,
И ни начала, ни конца ей,
И оторвавшись от воды,
Прочь улетают утки стаей,
Их шеи вытянуты в нить
Сквозь дождь, уставший моросить.
1981
«Унылая томительная сырость…»
Унылая томительная сырость,
Такой не помню осени давно,
А в лужи поглядишь – но где же дно?
Где было небо – всё темным-темно,
Куда ж оно и впрямь запропастилось?
Вповалку листья, и трава, склонясь,
Над ними плачет, после битвы словно
На поле брани жены плачут вдовно,
И всё равно теперь – дружинник, князь —
Век вековать одной… Осенней гнили
Меж тем не перейти. Брожу в дожде
И сам уже не знаю – кто я, где,
То явь вокруг или былого были?
1984
«Тревожны сны – тоска и спешка…»
Тревожны сны – тоска и спешка,
Аэродрома гул густой,
Огни и ночь, и высотой
Как будто правит дух ночной,
И тёмной древнею усмешкой
Его черты искажены.
О, Боже, как тревожны сны!
Потом избушка, ветхий двор,
Прибит к забору умывальник.
Сибирский край. О днях тех дальних
Не позабыть мне до сих пор.
Но в снах всё смешано жестоко,
Как, впрочем, в жизни. И опять
Навек уходит время вспять,