Царство лжи Берилл

– Таблица? Зачем всё так усложнять?

– Углубление знания невозможно без перемены методов. Хант, я прошу прощения, но, сколько вам лет?

– Двести сорок пять. Я родился в начале этой эпохи. И до сих пор полагал, что достаточно просто много читать.

– Ясно.

Опять молчание. Он перестал раздражать, когда она забыла о нём.

Внезапно появился Шон:

– Прошу прощения, что помешал. Отец, ты искал меня?

– Нет. Но пока тебя не было, я понял, что не могу с ней разговаривать. Пожалуйста, объясни ей, что с Расселом Лифордом шутить нельзя.

– Хорошо.

– Так, Шон, – вспомнила самое важное Берилл, и обернулась к мужчинам. – А ему объясни, что мне нужно гораздо больше места, чем тот зал, который он предоставил, а также зал с контролем температуры, нагнетанием ветра… и центрифуга.

Хант изменился в лице. Шон проглотил насмешку и вкрадчиво сказал:

– Он спросит, зачем тебе нужна центрифуга.

– Некоторые растения имеют свойство… да ты же наверняка знаешь, вот объяснишь ему на досуге. У меня нет на это времени. Пять лет – это слишком мало.

– Оставайся на следующий контракт, – живо вскочил Хант. До того он сидел на её постели. По крайней мере, там она застала его, обернувшись.

Берилл смерила принца взглядом. Тот взволнованно поднёс руку ко рту и… он что, вытер слюни?!

– Шон, уйди, – услышала крылатая. Шон моргнул и, немного замедляясь, повернулся к дверям. На его лице в последний момент Берилл увидела панику. Он не может не подчиниться отцу.

Глава 4. Детский вопрос

– Я жду, Шон, – Хант всё ещё стоял возле постели и не двигался. Но он злился, и невидимым огнём загорелось всё вокруг.

Пожалуй, надо спасаться.

– Шон, вернись до акцетта, – бросила эристе Берилл. – Я не хочу обе свечи находиться в одной комнате с трупом твоего отца.

Шон ухмыльнулся.

– П-плохая д-девочка, Берилл! – заикнувшись пару раз, бросил Хант и вылетел из покоев своей жены.

– Ты умница, – похвалил её оставшийся перевёртыш. – Но становится опасно. Но ты всё-таки молодец. Но – опасно.

– Может быть, я научусь управлять им, и можно будет подумать о втором контракте.

– Он сойдёт с ума, – засмеялся наследник.

В следующий раз Берилл увидела Ханта на вечере в честь семидесятипятилетия императора. Шон доставил её, когда принцы-перевёртыши громко и весело пели гимны одному из своих богов на усреднённом варианте ингрендо.

– Это гимн Сэйе – богу всех времён. Он самый главный из семи богов. Во имя долголетия… – Шон запнулся, – принято славить так же Анталя – прекрасный цветок жизни. Ты должна быть готова. У нас принято славить Анталя ещё и делом. От тебя потребуют зачатия. Ты должна согласиться. Ложь всё равно увидят только крылатые. И если мой расчёт верен, то слух о том, что ты солгала, достигнет императора и прочих принцев много позже. Да и особого значения уже иметь не будет.

– А что мне делать, если мои глаза пожелтеют от стыда?

– О. Я об этом не подумал, прости.

– Я что-нибудь придума…

– Не нужно, – вдруг решил эриста. – Если это естественная реакция для крылатой леди, то почему бы не позволить твоим глазам всё сказать вместо тебя?

– Ты прав. Принцы-перевёртыши наверняка ценят искренность. И честность, как я слышала.

– Да, ценят. Для них возможность увидеть истинные чувства – приятная возможность. Сферы их соприкосновения со всеми остальными существами этого мира заляпаны грязью интриг. Потому да – ходи среди них смело, Берилл. Ты им нравишься.

Всё случилось именно так, как сказал Шон. Берилл не только пожелтела глазами, но и залилась румянцем, хотя изо всех сил старалась контролировать себя, свои мысли и эмоции.

А позже Рассел Ги не упустил случая подойти и показать всем, что появилась ещё одна женщина, кроме всякое видавшей Морганы и фитской главнокомандующей космофлотом Красной Кэс, которая его не обходит стороной, а поддерживает беседу едва ли не на равных.

– Вы собирались пригласить меня на чашку шоколада, – напомнил Ги, снова улыбаясь. – Но ваш эриста отговорил вас, не так ли?

– Нет, он ни слова против не сказал. Хант хотел отговорить меня, но у него не достало времени на это. Простите. На самом деле я банально подзабыла. Вы же слышали обо мне? О том, что говорят про меня?

– О том, что у вас в голове вместо мозгов одна зелень?

– Именно. Но как грубо. Вы мстите мне за то, что я опять не превозношу в стихах вашу редкую внешность?

Герцог рассмеялся. Он взял её за руку, повёл танцевать и болтал с ней ещё более свободно и весело.

Ханта отправили в предел вместе с Берилл поскорее, для исполнения "особенной части" гимна Анталю.

В экипаже Хант попытался поцеловать её, напрягаясь постепенно при полном отсутствии взаимных желаний. Не знаком с холодными женщинами?

– Хант, я солгала о зачатии, – сказала крылатая, как только появилась возможность. Перевёртыши не видят лжи по глазам, как крылатые, а Хант ещё достаточно молод, а потому неопытен – наверняка сработала его доверчивость, о которой чуть ли не каждый день повторял Шон.

– О, я понял это, – удивил её Хант. – Не спрашивай как. Сам не знаю.

– Провёл логическую цепочку – что тут не знать?

– Не думаю. Я из тех, что чувствует живее, чем соображает.

– Потому ты так хорош с мечом. Всё понятно – инстинкты.

– Берилл.

– Ну что? М… опять будешь молчать полсвечи?

– Нет, я… – и он смолк. Так и не смог произнести ни слова с пользой. – Я…