Воскресшая тень

– Я не знаю.

– Неправда.

Чёрт. Её ухмылка вышла такой, будто ей известно больше, чем мне. Но для чего тогда эти вопросы?

Женщине немногим больше за пятьдесят, у неё короткие черные волосы, едва достающие до плеч, смуглая кожа и несколько шрамов на лице и пальцах. Возможно, есть где-то ещё, но мне не видно.

Она достала пистолет и положила его прямо перед собой.

– Ещё одна ложь, и я выстрелю тебе в ладонь, дальше в плечо, после в ногу… и так до тех пор, пока не услышу правду.

Сердце в груди из-за паники и сказанных ей слов заколотилось и даже заболело, будто до этого и вовсе не билось.

Мысли спутались, смешиваясь с обрывками воспоминаний.

– Я училась в школе, – если даже расскажу правду, то не поверит, – для богатых детей. И кто-то решил похитить меня, наверное, чтобы получить денег… или что-то такое, и когда я пришла в себя, как и говорила, то была в неизвестном месте, но точно не здесь. Там был мужчина, который представился Седриком и… всё. Он и другие врачи усыпили меня, а после я очнулась и увидела вас.

Она поджала губы, словно обдумывая мои слова, а после… прострелила ладонь!!!

Я закричала, а мои глаза расширились от страха, ужаса и боли.

Кровь хлынула из раны, окрашивая пальцы в ярко-алый цвет. Я судорожно сжала ладонь, пытаясь остановить поток, но боль лишь усилилась, пронзая каждый нерв. Вокруг запахло порохом и металлом, а в ушах зазвенело от выстрела.

– … правда. Леонора, мне нужна правда.

– Ладно, хорошо! – я тяжело и быстро задышала, смотря на свою ладонь, а после и на Нэйгу. – Я училась в школе для богатых и… бессмертных детей, которые были частью одной большой программы правительства. На нас кто-то открыл охоту и прямо в школе я встретила телохранителя Мора… у него руки были в крови. Он вырубил и похитил меня, доставив какому-то Седрику, который знал про бессмертных и желал им и правительству отомстить, хотя, по всей видимости, сам являлся частью правительства… Я не знаю, что происходить, правда… и как здесь оказалась, – из моих глаз потекли слёзы от боли, – но Седрик упомянул, что собирается обнародовать информацию для всех остальных, он хотел посеять хаос или нечто такое, еще он накачал чем-то Рэйвен, она такая же, как и я… бессмертная. А меня сказал, что оставит напоследок, если что-то пойдет не так… для опытов… и не знаю. Прошу поверьте, мне!!! Клянусь, это правда…!

Знаю, что Нэйга не поверит. Только сумасшедший поверил бы.

– Как тебя зовут? – серьезным голосом спросила она.

– Леонора… Эсмонд. Леонора Эсмонд.

Повисла напряженная тишина, когда я изнутри до крови прикусила губу, желая отвлечься от огненной боли в ладони.

– Впечатляет, – медленно произнесла она, совершенно не обращая внимания на мою агонию из-за ранения, – это так похоже на правду… Гениально, я бы сказала, всё продумано до мелочей, за исключением одного, Леонора. Если бы ты действительно была одной из бессмертных, а именно той самой Леонорой Эсмонд, то тебе должно быть около тридцати сейчас, но никак не восемнадцать или… сколько тебе?

– Девятнадцать. Мне девятнадцать лет, и я правда Леонора Эсмонд. Вы можете найти информацию в интернете, вбив мое имя и фамилию, там должны быть какие-то фотографии или…

Она засмеялась, а я замолкла, понимая, что её из всего моего рассказа не убедило лишь то, как и кем я представилась. То есть её вообще не смутил рассказ про бессмертных. Её смутил мой возраст. Тридцать?

В ушах вновь зашумело, когда я вспомнила слова того Седрика про то, что меня никто и никогда не найдет. Никогда.

Тридцать? И никогда?

– Какой… Какой сейчас год? – совсем хриплым голосом спросила я, дождавшись, пока у Нэйги пройдет приступ смеха.

– Следующее будет плечо, не забыла?

– Скажите, какой сейчас год?

– А ты, как думаешь? Удиви меня ещё больше.

Я сглотнула и взглянула в её ореховые глаза прежде, чем ответить, будто от этого зависит вся моя жизнь. Хотя, возможно, так оно и есть.

– Две тысяча пятьдесят второй. Осень две тысяча пятьдесят второго года.

Улыбка сползла с её лица, когда она попыталась отыскать во мне признаки лжи, увидеть хоть что-то, что позволило бы ей прострелить и моё плечо. Однако, Нэйга лишь едва нахмурилась, когда моё сердце загрохотало в груди.

– Так ты действительно Леонора Эсмонд? – вопрос задала шепотом. – Та, которую так и не нашли… до сих пор.

Что? Что… значат её слова?

– Какой сейчас год?

– Лето две тысяча шестидесятого года.

Здоровой рукой я вцепилась в край стола, чтобы не упасть из-за её слов. Шок осознания ударил по мне, как волна, смывая всё, что я знала до этого момента. Голова закружилась, в ушах зазвенело, а сердце будто остановилось, чтобы не пропустить ни единого звука.

Мысли спутались, пытаясь найти объяснение, оправдание, хоть что-то, что может изменить сказанное. Но слова, как гвозди, вбились в сознание, оставляя после себя лишь пустоту. Я почувствовала, как земля уходит из-под ног, а мир вокруг теряет краски.

– Невозможно, – прошептала, ощущая дикую сухость во рту.

– Тоже самое говорили мы, когда восемь лет назад узнали про бессмертных.

Восемь лет… Восемь лет! Прошло восемь лет!

Я встала на негнущихся ногах и направилась с окровавленной рукой к выходу, пытаясь найти объяснение. Открыла дверь, которая оказалась даже незапертой и вышла, почти нос к носу сталкиваясь с одним из мужчин со скрытым лицом. Он взглянул мне за спину и отошел, а я пошла сама не зная куда… Найти правду. Понять.

Передо мной стали расступаться, когда я босиком по холодному полу двинулась к главной и самой большой двери, будто за ней содержатся ответы на все мои вопросы.

Я сорвалась на бег и открыла дверь, чтобы дальше начать подниматься по бесконечно долгим ступенькам и открыть еще одну дверь, ведущую наружу отсюда.

Яркий свет ослепил на доли секунды, а после в нос ударили свежие запахи леса и еще чего-то странного, напоминающего металл.

Не знаю, что я надеялась увидеть, но точно не лес.

Оглядываюсь и вижу лишь одни деревья, поляну, а дальше что-то напоминающее горы. Где я нахожусь?

Пытаюсь среди природы найти подтверждения словам Нэйги, но ничего необычного. Иду вперед и оглядываюсь вижу старую железную покрытую мхом дверь, ведущую в бункер, где меня и держали. Выглядит так, словно ей не пользовались несколько лет. Это пока единственное подтверждение, но даже от него становится не по себе.

Мурашки бегут по коже, когда я не слышу никаких звуков. Ни птиц, ни звуков машин… ничего. Лишь тихие шаги, потому что кто-то поднимается на поверхность.

Нэйга.

– Ты подумала, что мы разыгрываем тебя? Куда убежала?

– Не понимаю, – я качаю головой, – я ничего не понимаю. Кто вы такие? И как тогда нашли это место?