Неизбежность счастья

Девушка с удивлением посмотрела на него, хотела что-то возразить, но он опередил ее:

– Ну, несмотря на пересадки, длинный перелет и все такое!

«Интересно, а это он от себя или тоже от Алберта?» – пронеслось в привыкшем вечно иронизировать мозгу писательницы, но она промолчала.

Автомобиль тронулся с места, и за окнами неспешно поплыли, словно кадры в замедленной киносъемке, солнечные картинки весеннего города Добрых ветров. Но Полину они сейчас не особенно занимали. Она была погружена в свои размышления.

А Буэнос-Айрес, пробудившись после зимней прохладной дремы, шептал о весне и жизни, раскрывался молодыми зелеными листьями, начинал источать тягучие, плотские ароматы набухшими почками на ветках кустов и деревьев. Портеньос – городские жители – постепенно скидывали теплые свитера и куртки, а никогда не переводящиеся здесь путешественники-иностранцы и вовсе щеголяли в футболках и шлепанцах. Бывший инспектор Пастренк тоже был одет очень легко, всю дорогу болтал, не умолкая, чем невероятно утомлял и без того уставшую Полину. Единственное, чего ей хотелось – остаться наконец одной, залезть в ванну, включить слегка теплый душ и забыться на полчаса или час под успокаивающими потоками любимой воды.

Через полчаса они добрались до Бельграно – квартала, где Алберт распорядился снять квартиры для нескольких занятых на съемках работников, которые были не местными. Франк помог Полине донести до апартаментов вещи. Передавая ей ключи, он зашел в квартиру, деловито прошелся из комнаты в комнату, заглянул на балкон, оценивая прекрасный вид на город.

– Да, недурную квартирку подобрала тебе Патрисия, – резюмировал он, усаживаясь на диван в гостиной.

– Патрисия, это же помощница Алберта, да? – вяло откликнулась Полина, скидывая куртку и развязывая осточертевшие кроссовки. Безумно хотелось походить по мягкому приятному ковролину босиком.

– Ага, – отозвался Франтишек. – Она занимается его домом и всеми организационными вопросами для иностранных сотрудников.

Полина про себя усмехнулась. Личная помощница. Сотрудники. Сколько еще этих малюсеньких иголочек ей придется сегодня стерпеть?

– А тебе тоже сняли квартиру в этом районе? – из приличия спросила Полина и хотела сесть рядом с Франтишеком, но передумала и осталась стоять. Она решила, что так Франк скорее поймет, что ему пора уходить.

Франтишек широко заулыбался и как бы смущенно потер лоб.

– Ну, вообще-то я живу у Алберта.

Полина стукнула себя ладонью по голове.

– Ну да, конечно. Надо было мне сразу догадаться. Тогда передай ему, пожалуйста, что я отлично долетела и благодарю его за… всё.

Франк понял наконец, что от него хотят избавиться, поднялся с дивана.

– Да, насчет завтра… Я уже сказал, что будет кастинг на главные роли?

– Ага.

– На героиню будет пробоваться Мария.

Полина обескуражено опустилась на диван.

– Мария?

– Ну да. И все говорят, что, в общем-то, это вопрос решенный. Я просто хотел предупредить тебя, чтобы ты поддержала общее мнение на обсуждении, если вдруг тебя спросят.

Девушка не выдержала.

– Но Мария не подходит на роль Элизы! – резко воскликнула она и нервно затеребила собранные в хвост волосы.

Франк хмыкнул.

– Так я ошибся тогда, да? Ты все-таки ревнуешь?

– Да с чего бы мне ревновать! – горячо воскликнула Полина, чувствуя и ревность, и обиду, и возмущение одновременно. – Просто, понимаешь, есть же типаж, характер! Мария, конечно, невероятно красива. Она яркая, притягательная, «вкусная» для экрана, если хочешь, но…

– Но она невеста режиссера, – договорил за нее Франтишек, несколько удивленный ее бурной реакцией. – Слушай, мне кажется, лучше не начинать работу с конфликта.

– Да какого конфликта?! – Полина была ужасно расстроена и зла. – Зачем меня вообще позвали, если все в этом кино уже решено заранее? Я не вижу Марию в этой роли.

Франтишек мялся у двери. Он не хотел покидать Полину на такой ноте.

– Послушай. Отнесись к этому проще. Я еще понял бы твое возмущение, будь ты автором этого романа. Но ты – сценарист, этот роман не твой, герои не должны быть тебе так уж близки. Это просто работа.

Полина покачала головой. Ах, если бы только бедный инспектор знал, что своими словами окончательно добивает писательницу.

– Да, Франк, ты прав, – она сглотнула подступивший к горлу ком и улыбнулась. – Спасибо, что встретил меня. И обо всем предупредил.

– Завтра в восемь я заеду за тобой. Отдыхай! – Франк колебался, размышляя, не поцеловать ли ее в щеку на прощание, но все-таки не решился, помахал девушке рукой и вышел из квартиры.

Полина обессилено рухнула на диван, свернулась в клубок. Более отвратительного начала работы в Аргентине она и представить себе не могла. Она чувствовала себя ужасно. Но как оказалось, это были только цветочки, и новые переживания еще только впереди.

На следующее утро Франтишек, как и обещал, заехал за девушкой, и они вместе отправились на Авенида Касерос, где располагалась студия Алберта.

На месте уже все было готово к пробам. В помещениях, принадлежащих киностудии, толпился совершенно разношерстный народ. Все были страшно возбуждены и заняты, туда-сюда сновали люди обычной и совершенно удивительной наружности. Одни из них перемещали с места на место какой-то реквизит, как показалось Полине в совершенно хаотическом порядке, другие носились со стаканчиками кофе, какими-то листами и с абсолютно невменяемыми лицами. Третьи весело хохотали, что-то живо обсуждая друг с другом. Царившее вокруг оживление понравилось Полине, сердце даже сильнее заколотилось в груди, словно в предвкушении чего-то нового и необычного. Она поддалась общей предрабочей эйфории, разглядывая новый для себя мирок и пытаясь отгадать по внешности суетящихся вокруг людей род их занятий. Однако ее хорошему настроению не суждено было продлиться долго. Минут через десять после приезда Франтишек, который оставил ее, чтобы найти в этой суматохе Алберта, вернулся вместе с ним и помахал Полине рукой, подзывая к себе.

Полина, чувствуя, как против воли екнуло сердце, только лишь она увидела высокую фигуру в белой льняной рубашке и брюках того же цвета, приблизилась к главному режиссеру и сопровождающему его Франку и поздоровалась.

– А, Полина, здравствуй. Рад тебя видеть, – сеньор Альварес с дежурной улыбкой протянул Полине руку и, пожав обеими ладонями протянутую в ответ ладонь, не сказав больше ни слова, куда-то снова исчез.

Полина сразу всё поняла. Ничего не будет так, как она думала. Не будет никакого личного к ней отношения, ничего такого, что выделяло бы ее среди других работников, занятых в фильме. В очередной раз проглотив разбившиеся вдребезги ожидания, девушка заставила себя на время забыть о чувствах и постараться как можно быстрее влиться в рабочий процесс.

Франтишек, которому Алберт, видимо, действительно поручил ввести Полину в курс дел, суетился рядом, знакомил ее со съемочной группой, показывал что и где, шутил, кому-то подмигивал, в общем, всем своим видом демонстрировал, что неплохо освоился в студии за прошедшие три недели, и в общем-то совершенно «свой» здесь человек. Франк знал всех, и все знали Франка.

Первым делом он представил Полину первому помощнику режиссера по сценарию – Мигелю, с которым ей предстояло работать в паре. Парень оказался довольно забавным и даже, как выяснилось, немного говорил по-русски, потому что когда-то учился в Москве.

Суета продолжалась. Полина послушно ходила за Франтишеком хвостом, улыбалась новым знакомым, целовалась с ними, кивала, снова и снова представлялась и не могла отделаться от мысли, что постоянно ищет глазами Альвареса. Так пролетел час или полтора. За это время второму помощнику режиссера по сценарию так больше и не удалось встретиться с самим режиссером хотя бы взглядом.

Наконец дали команду к началу кастинга на главную женскую роль. Полина внутренне приготовилась смириться с кандидатурой Марии, ибо ровным счетом никакого желания с кем-то спорить и что-то доказывать у нее не было. Она даже надеялась, что ей вообще не придется высказывать свое мнение, и она сможет спокойно пойти домой и упасть в кровать. Сказывался сильный джетлаг после перелета, и Полина пару раз чуть не вырубилась прямо во время прослушиваний. Однако, когда пришла очередь Марии, усталость Полины, как рукой сняло. Как не старалась она увидеть в этой кандидатке на главную роль хоть какие-то преимущества перед другими актрисами, она не могла этого сделать. Ей не нравилось в игре Марии абсолютно все. Зато девушку очень впечатлила другая актриса – Наталья Ортега, также пробовавшаяся на роль Элизы. Наталья была далеко не так красива, как Мария. А можно даже сказать, вообще не красива той классической красотой, что ценится в кинематографе. Но в ней было что-то скрытое, тайное и притягивающее к себе. Тот самый шарм черно-белого, который и хотелось передать Полине в своем романе. И она твердо решила, если спросят ее мнения, голосовать за Ортегу. Остальные же участники процесса, как казалось, пребывали в восторге от будущей жены режиссера. Впрочем, это было легко объяснимо.

Когда последняя участница кастинга покинула студию, Алберт объявил что-то вроде худсовета, какой бывает в театре при утверждении ролей.

Главными голосами обладали второй режиссер, продюсеры, кастинг-менеджер, ассистент режиссера по актерам, двое помощников по сценарию, одним из которых была Полина, и сам режиссер. Все ждали его слов.

Сеньор Альварес заявил, что сначала выслушает мнения всех присутствующих. Сам же он записал имя выбранной им претендентки на листе бумаги и, перевернув надписью вниз, положил перед собой на стол. Эта проделка несколько оживила осоловевшую к вечеру команду режиссера и даже внесла в накрывший киношников вечер, интригу.

Начали высказываться. Один за другим поднимались люди, на все лады расхваливая Марию Фуэнтес. И каждый старался сказать что-нибудь новое, чтобы еще больше польстить главному на площадке человеку – режиссеру. Наконец подошла очередь Полины. Она встала с места, потерла ледяные от волнения руки и осторожно заговорила, чувствуя, как то и дело куда-то проваливаясь, неуклюже вихляет ее голос, словно велосипед на горной каменистой дорожке.

– Итак, для начала я хотела бы отметить очевидные преимущества сеньориты Марии Фуэнтес перед другими кандидатурами. – Все одобрительно закивали головами, а Полина продолжала, стараясь не глядеть на Алберта, рассеивая взгляд по лицам собравшихся в комнате. – Это, безусловно, одаренная внешними данными актриса. И обладая природной красотой, я бы даже сказала некой врожденной породистостью, умея правильным образом подать себя, она без сомнения сможет захватить внимание зрителя, показать ему прекрасную картинку, которую многие и хотят видеть в кино, – Полина на секунду замолчала, переводя дыхание, пытаясь совладать с голосом. Она видела, что Алберт с внимательным интересом смотрит на нее, и конечно, видит ее волнение.

– Однако… – это слово упало в тишину студии, словно кусочек льда на горячую мостовую. Никто не ожидал никаких «однако». – Однако я, как человек, написавший… сценарий к будущему фильму, считаю, что на роль Элизы больше подойдет, – при этих ее словах Франциско, ассистент по актерам, попытался подать Полине какие-то останавливающие знаки, – сеньорита Наталья Ортега. Типаж этой актрисы полностью ложится в мое видение главной героини, а ее внешние данные оставляют огромное поле для внутренней проработки роли. Я голосую за Наталью Ортегу.