Босиком в саду камней

– Расскажите мне, что у вас болит и где? Я постараюсь вам помочь.

– Ты разве лекарша?

Я гениальная сиделка. Умею выхаживать тяжелобольных стариков.

– Нет, но я работаю на кухне. Вы, похоже, неправильно питаетесь.

Я уже заметила, что у него плохие зубы. А, следовательно, несварение желудка. Мою догадку подтверждают газы. Даже Сын Неба не может сдержаться, когда в животе пучит, он ведь тоже человек.

– Что вы кушали сегодня? – заботливо спрашиваю я. – Готовили на кухне только мясо. Я давно заметила, что мясных блюд на вашем столе больше всего. Вы, должно быть, почти ничего не кушаете.

Император заметно оживляется:

– Я люблю тофу и куриный бульон, но эти блюда недостойны Сына Неба. Они слишком уж простые. И мне их не подают, – жалуется его величество.

– Позвольте мне это исправить, – аккуратно говорю я. – Я лично отправлюсь, завтра на кухню и приготовлю вам то, что вы любите. И если вам хочется помочиться, не стесняйтесь.

У него наверняка простатит. Какой на фиг секс!

– Хорошо. Подай ночной горшок.

Сын Неба определенно болен. Я столько раз собирала бабушкины анализы, чтобы отнести их в поликлинику! Мне ли не знать! Да и брезгливости я давно уже не чувствую. Привыкла.

– Вы лежите, а я вам книжку почитаю, – заботливо говорю я. – Но сначала сделаю вам апельсиновый сок.

– Какой?!

Мать его! Помилуй, Конфуций! Что несу-то? Апельсинами золотое яблоко назвали уже в Европе! Оно так и переводится, слово это: яблоко из Китая.

– Золотой сок, – поправляюсь я. – Только он достоин Сына Неба.

В апельсинах много витамина С. Именно это его величеству сейчас и нужно. Фрукт недаром называют цинь. В переводе золото. У многих китайских императоров фамилия Цинь. Мне надо запихнуть в этого старика побольше циней-цитрусовых. Авось он подольше протянет на витаминах, и меня еще не скоро похоронят вместе с ним.

Кидаюсь давить апельсиновый сок.

– Вкусно! – довольно жмурится император.

Еще бы!

– Что вам почитать? Конфуция? Или сказку рассказать?

– А ты знаешь?

О! Я знаю безумное количество сказок! Но сначала лесть:

– Вы немного приболели, ваше величество. У нас с вами все будет, но не сегодня. Когда вы поправитесь. Что касается вашей репутации, можете не беспокоиться. Завтра утром я на весь Запретный город объявлю, что вы – лучший в мире любовник.

– А ты хитрая, – улыбается он.

Старик не глуп. Император как-никак!

– Мы ведь можем договориться. Чтобы и мне было не больно, и вам не стыдно.

– И наглая.

– Я могу продлить вашу жизнь. Вам нужен хороший уход. Сдается мне, близкие ждут, не дождутся вашей смерти. И торопят ее.

– Как смеешь!

– Иначе вы не были бы в таком плачевном состоянии, – гну свое я.

– Меня каждый день осматривают императорские лекари!

– Которые на жаловании у наследного принца. Хотя по слухам, которые до меня доходят, скорее всего, не у него. У наследной принцессы. Вот кто всем в Запретном городе сейчас заправляет.

– Осмелела? А если я немедленно прикажу тебя казнить?

– И проживете гораздо меньше.

Я все равно умру. Сейчас или через год, потому что больше он не протянет – разница невелика. А при правильном питании и уходе за этим стариком у меня появляется шанс. Я могу выиграть время. Хотя бы для побега. И я иду ва-банк.

– У тебя ласковые руки.

Заметил, слава тебе!

– Они в полном вашем распоряжении, ваше величество. Как и я сама. Только не надо сегодня любви.

– Не надо, – охотно соглашается император. – Я устал.

Он допивает сок, я помогаю Сыну Неба с гигиеническими процедурами и укладываю баиньки. Голос у меня красивый. Рассказываю императору Всея Поднебесной о мертвой царевне и семи богатырях, больше в голову ничего от страха не пришло. Поистине Пушкин – наше все. И сегодня выручил.

Император засыпает. А я ищу глазами: обо что бы порезать руку? У меня отсюда одна дорога, если узнают, что не удовлетворила императора – на виселицу. А я пока не готова.

Один из скульптурных драконов в спальне Сына Неба особенно шипастый. Эх, моя левая рука! И опять ты! Но не рискую пожертвовать правой.

Добытой кровью пачкаю простыни и свою пижаму, нижнюю ее часть. Кстати, миленькая. После чего выхожу в прихожую. Или как она тут у них называется? Короче, в предбанник между двумя раздвижными дверями. За одной находится спальня императора, за другой, похоже, его приемная.

Так и есть! У двери в спальню Сына Неба сидит отвратительный тощий евнух! Ушки на макушке!

– Император уснул, – говорю ему я.

– Вы можете идти, госпожа, – взгляд у безволосого ехидный.

– Император сделал меня женщиной. Иди и все запиши. День и час. Подробности.

Из тех же дорам я знаю, что у них тут строгий учет всего, что касается Сына Неба. И его контактов с наложницами тоже.

– Боюсь, мне нечего занести в гаремную книгу.