Отброс аристократического общества

– Вроде никто, – задумалась она. – Хотя нет. Рон. Он посмотрел на нас очень внимательно и произнёс: «Ты – яд, он – туман». И всё.

– О как, – заинтересовался я, – так вы владеете этими стихиями?

Оба согласно кивнули.

– Какие вы полезные котики, – умилился я. – Не только няшные, но и ядовитые. Просто прелесть.

На следующий день после завтрака, а, точнее, обеда, так как я проснулся ближе к полудню, начался ритуал отправки моей тушки в столицу. Во дворе суетились слуги, снаряжая карету, в которой поеду я, и несколько повозок с обслуживающим персоналом, провиантом и прочей всячиной. Я посмотрел на это мельтешение, почесал в затылке, и подумал: а почему бы и нет? Раз уж мне повезло перевоплотиться в графской семье, то надо пользоваться случаем и путешествовать с максимально возможной роскошью. Я вышел за ворота и нос к носу столкнулся с повозкой чайханщика, у которого я недавно устроил переполох.

– Опа, – удивлённо произнёс я. – А ты что здесь делаешь?

Этот владелец чайнопитейного заведения, как правильно его называть: чайханщик, чайханист или чайханавт? Ладно, не важно. Я ведь про него забыл, а это один из второстепенных героев новеллы. Звать его Билос, он внебрачный сын главы торговой гильдии. Бастард, в общем.

– Я тоже собираюсь в столицу, – ответил Билос. – Торговые дела, да и чая надо закупить. Вот, решил заскочить, посмотреть на тебя, Кайл.

– Я тебе что, красна девица, чтобы на меня любоваться? – вырвалось у меня.

– Нет, – хмыкнул тот, – вовсе нет. Просто ты изменился. Странным образом изменился.

Так. Держим покерфейс. Если этот паразит станет намекать на моё попаданчество, придётся его как-то устранить.

– Ты бросил пить, – продолжил гнуть своё Билос, – да и у меня в заведении вёл себя вполне прилично. Что с тобой случилось?

– А тебе какое дело? – нахмурился я. – Не всё равно?

– Да так, – пожал плечами тот. – Интересно очень.

Дать ему, что ли, в рыло? Или просто послать? Не выйдет. Краем глаза я заметил, как к нам бочком пробирается Чхве Хан, явно с намерением подслушать разговор. Ладно, наплету что-нибудь.

– Хорошо, – вздохнул я. – Расскажу. Однажды, во время одного из длительных запоев, я сумел перешагнуть грань, отделяющую границу земного и небесного. Проще говоря, вышел в астрал. Слышал про астрал? Нет? Деревня… Ладно, продолжу. Так вот, парю я, значит, над проекцией своего тела и вдруг вижу огромную печень, а на ней мужичок сидит. Я ему – слазь! А он – не могу, я хранитель твоей печёнки. Если слезу, всё, цирроз. Ты и так её слишком напряг, я уже не справляюсь. Тут-то на меня и снизошло просветление. Я понял, что надо бросать пить, вставать на лыжи, и, как в песне пелось, сексом буду не обижен.

Билос посмотрел на меня с недоверием.

– Нда, – произнёс он, – кажется, я погорячился. Вы ничуть не изменились. Придумать такую дурацкую сказку как оправдание своих бесчинств… Вас не зря называют ничтожеством.

Хренасе.

– Слышь, парниша, – процедил я, – а ты берега-то не попутал чаем? Ты кто такой, чтобы мне высказывать? Я, может, решил завязать с постыдным прошлым, но тебе докладывать об этом не намерен. Ты сам-то лучше? Ты же бастард, а ежели по-простому, ублюдок. Ты отца своего отцом назвать не можешь. Нравится тебе такой расклад? Нет? Я решил измениться и завязал с пьянкой, а ты? Ты сможешь круто поменять свою жизнь и добиться, чтобы тебя признал родной отец? Хрен ли тогда мне выговариваешь? Что мордочку скроил, сатисфакции хочешь? Слазь, отоварю.

Выбесил меня, паразит. Так-то я бы не стал поминать его родословную, на раз уж он первый начал… И вообще, что за отношение такое? При чём здесь «сказка» и «оправдание бесчинств»? Или же он не может простить мне разогнанную клиентуру? Так я не причём, они сами разбежались, я был с ними мил и вежлив.

Билос мрачно посмотрел на меня, не сказал ничего, подстегнул коня, и отбыл восвояси. Вот на такой «мажорной» ноте началось моё путешествие в стольный град.

Глава 2. Партизанский наш отряд

Цокали копыта лошадей, карета мирно катилась по дороге. Я уставился в окно, тупо глядя на медленно проплывающий мимо пейзаж. Всё же интересное дело – эта человеческая психика. Вот я, попаданец, а, точнее, вселенец, уже полностью свыкся с новой реальностью, и даже прошлое Кайла воспринимаю уже как своё собственное. Надо признать, мне повезло. Я воплотился в графского сына, а не в крестьянина, к тому же в фэнтезийном мире. Если бы меня занесло куда-нибудь в суровые лавкрафтианские будни, к примеру, то я уже должен был бы спятить, согласно сценарию. Но нет, я спокойно еду в своей карете, окружённый сонмом слуг. В принципе, всё не так уж и плохо.

– Мы в город изумрудный идём дорогой трудной, – машинально напел я, – идём дорогой трудной, дорогой не прямой…

– Вы о чём, молодой господин? – изумился ехавший рядом со мной Рон. – Какой такой город?

– А? Что? – очнулся я.

– Вы упоминали «Изумрудный город», – ответил сидящий рядом Ганс.

Так. Соображаем. Быстро.

– А, это, – отмахнулся я. – Читал ли ты, Ганс, трактат Дзян Фу… или это был Тянг Ву? Не помню… «О стяжании истинной мудрости»?

– Нет, – удивился Ганс, – даже не слышал.

– А мне вот довелось, – соврал я. – Так вот, цитирую: «Труден и тернист путь к священному изумрудному граду премудрости, ибо хоть и располагается он внутри тебя, узреть его может далеко не каждый. Только отринув суету сего мира, отбросив корысть и порок, можно ощутить его сияние среди нетварного света твоей души. Но помни: сие лишь первый шаг к познанию истинной мудрости, и совершить их придётся тысячу раз по тысяче…»

– О, – произнёс потрясённый Ганс, – я и не знал, что вы прочитали столь мудрую книгу.

– Не всё же время я пьянствовал, – пожал плечами я.

Кажись, отбрехался.

– Не кажется ли вам, молодой господин, – поинтересовался Рон, пряча ехидную улыбку, – что неплохо бы остановиться и перекусить? В этой местности полно диких кроликов, их мясо нежнейшее, и очень хорошо для тушения или супа. Единственная проблема: эти мелкие животные очень пугливы, но для такого профессионала, как я это не составит проблемы. Кролика надо поймать, аккуратно свернуть ему шею, выпотрошить, снять шкурку…

Негодяй Рон принялся описывать, как он отделяет внутренности бедного кролика, режет здесь, стягивает там, выпускает кровищу и вообще, устраивает расчленёнку. Тот Кайл непременно устроил бы истерику, шокированный ужасающими подробностями, но меня это всё просто раздражало. Я слушал, как разглагольствует убивец Рон, слушал, и, наконец, меня прорвало.

– Задолбал, – с чувством произнёс я, – психопат чёртов. Если ты решил вывести меня из себя, то ничего у тебя не получится. Тебе что, и правда доставляет удовольствие жестоко убивать несчастных зверушек?

– Но ведь охота… – начал сконфуженный Рон, поняв, что перегнул палку.

– Это не охота, а бесчинства кровожадного маньяка, – отрезал я. – И вообще, ты напугал моих котиков.

Котики и правда забились в дальний угол, подальше от безумного старика. Ганс посмотрел на шефа с неодобрением.

– Ладно вам, – улыбнулся котам Рон, – я ведь не всерьёз.

Он протянул к Ане руку и та, взревев львицей, ударила старого когтистой лапой, но, впрочем, не попала. Рефлексы у убийцы оказались отменные.

– Похоже, здесь никто не любит старого Рона, – вздохнул тот, – пойду наружу, посижу с кучером.

– А ну стоять! – раздался окрик и, судя по треску, перед каретой упало дерево.

Рон выглянул наружу.

– Кролики! – радостно осклабился тот. – Двуногие! Сейчас повеселимся! Смотрите, молодой господин, как надо правильно свежевать тушки.

С этими словами убивец выпрыгнул прямо в окно кареты.

– Эй-эй! – крикнул вслед я. – Я это есть не буду!

Нас атаковали три десятка местных бандитов. Три десятка дебилов, напавших на графскую карету, которую сопровождали четыре рыцаря, десять пехотинцев, один убивец-дворецкий, повар-палач и Великий Герой Чхве Хан, который пока что ехал с нами. Это я ещё молчу про Ганса и моих котиков.