Убить или Влюбить. Финалисты

Михаилу всегда нравился этот юноша – сын князя Распутова. Князь – его троюродный брат по отцу, а барон фон Штюльц, в дом которого он входит, дальний родственник по материнской линии. Барон недавно женился и по этому поводу Михаил отослал ему накануне несколько бутылок вина, привезённого из Божоле.

Когда Михаил Аркадьевич видит молодую баронессу, то столбенеет. Подобной красоты он ещё не встречал. Николай Иванович поистине счастливец. Называет супругу не иначе, как Мари, а она его – Николя.

За обедом Михаил очень рассеян и часто отвечает невпопад. Он не может оторвать взгляд от Мари, что весьма забавляет барона и княжескую чету. Мари сидит чуть наискосок от него, по левую руку мужа. Её звонкий смех разливается по столовой, пышная грудь вздымается в такт волшебному переливу. Михаилу неудержимо хочется коснуться нежной кожи. Он жалеет, что стол так широк и ему никак не достать коленом до её ножки, прячущейся под шелестом синего шёлка.

Но вот, наконец, обед подходит к концу, все поднимаются из-за стола и переходят в красную гостиную. Мари идёт дать указания на счёт чая. Угощать гостей собираются новым китайским сортом «Хвост феникса». Михаилу кажется, что если он глотнёт хоть каплю из чашки, к которой она прикасалась, то тут же сгорит от любви. И совсем не уверен, что возродится.

Он проскальзывает в коридор и следует за Мари. Нагоняет её аккурат подле библиотеки, нежно берёт за руку и рывком тянет на себя, скрываясь за дверью. Мари поднимает на него глаза невероятного медового цвета и шепчет: «Мишель!» Не медля ни секунды, он начинает покрывать поцелуями её веки, лицо, шею. Его руки блуждают по нежному шёлку, сминают его, приподнимают, обнажая изящные лодыжки. Он отрывается от сладких губ. Мари прерывисто дышит. Он смотрит в её порозовевшее лицо, нежно заправляет за любимое ушко выскочивший из причёски локон, скользит взглядом вниз и утопает в белоснежной ложбинке декольте.

«Мишель! Мишель! – страстно шепчет Мари. – Мишель, вы заснули? – смеётся она, стоя в дверном проёме. – Вас давно ждут в гостиной». – Михаил вздрагивает, поднимается из-за стола и смущённо идёт за ней.

Дамы щебечут за чайным столиком. На другом конце комнаты князь что-то доказывает Николаю Ивановичу, время от времени прикладываясь к стакану с коньяком. «А! Михаил Аркадьевич, голубчик, что же вы заставляете вас ждать? – заметил вошедшего барон. – Я уж без вас отведал ваш подарок. Превосходное вино. Идите скорее сюда, плесну и вам живительной влаги» – «Благодарю, барон. Лучше угостите меня чем покрепче. Не отказался бы от хвалённой вишнёвой настойки». Алкоголь чуть оживляет Михаила. Внезапно барон одной рукой хватает его за грудки, силится что-то сказать, безумно выкатив глаза, и грузной тушей падает на пол. На пару мгновений все застывают в оцепенении. В наступившей тишине жутко хрипит барон.

Михаил первым приходит в себя, развязывает барону галстук, расстёгивает ворот сорочки. «Лекаря! Срочно лекаря!» – кричит слугам князь. Мари срывается с места: «Что с вами, Николя?» Падает около мужа на колени, трясёт его, её плечо оголяется. Взгляд Михаила мечется между её декольте и красным пятном на предплечье, похожим на свежий след страсти. Барон не дышит. Мари поднимает полные слёз глаза, смущённо оправляет платье, достаёт из декольте батистовый платочек.

Княгиня уводит рыдающую Мари, Михаил с князем молча выходят в столовую. «Вам не кажется, что нашего барона отравили?» – задумчиво произносит князь. «Отравили? Но как?» – «Мне неприятно это говорить, но подаренное вами вино пил только Николай» – «Как вы смеете? – взрывается Михаил, идёт в гостиную, в которой над бароном уже склонился лекарь. Хватает бутылку вина и возвращается к князю. —Терпеть не могу вино. Пью, только чтобы доказать вам!» Он делает несколько глотков прямо из бутылки. Мужчины молча закуривают.

Перед глазами Михаила стоит образ Мари, рыдающей над мужем. Её обнажённое плечо. Платок с инициалами. А.Р? «Послушайте, Иван Алексеевич, а Мари оставалась сегодня наедине с Анатолем?» – «Возможно. Откуда такой интерес? Уж не думаете ли вы?» Михаил не успевает ответить и оседает на пол.

«Это наш шанс, Анатоль. Вы же сами говорите, что этот ваш родственник не признаёт вино. А ваш отец, как известно, всему предпочитает коньяк» – шёпот любимой всё ещё убеждает бредущего по Синему мосту молодого князя Анатолия Распутова. Он движется в направление Невского проспекта, хочет заглянуть на Большой Гостиной к знакомому ювелиру – прицениться к подходящему кольцу.

ШЕСТЬ РУКОПОЖАТИЙ ДО МЕЧТЫ

Когда супруги Мария и Артём Петровы решились на участие в проекте, их прельщала мысль о путешествиях и, конечно, главный приз – квартира почти в самом центре Москвы. Концепция шоу «Шесть рукопожатий к мечте» была такова: ведущий передавал паре участников письмо с заданием, жал им руку и отправлял на все четыре стороны – теперь участникам предстояло расшифровать послание, отгадать все загадки, собирая по пути подсказки, чтобы найти того, кто отдаст им следующий конверт. Щедрой рукой телевидения подсказки были рассыпаны по всему миру. Цепочка рукопожатий у каждой пары участников отличалась вплоть до последнего. Ключи от квартиры передавались самым быстрым, смелым, умелым.

Чете Петровых сначала пришлось направиться в Польшу, в небольшой городок Валбжих, недалеко от которого в подземельях замка Фюрстенштайн они и отыскали второе рукопожатие. За третьим рукопожатием им пришлось изрядно помотаться по Латинской Америке, прежде чем они оказались в деревеньке Сан-Роке в Перу. Из перуанских джунглей Маша и Артём отправились в страну восходящего солнца, где после недели скитаний прибыли на порог маленького домика на окраине Мусасино, что на острове Хонсю. Из рук пожилой японки они получили конверт, в котором лежали гравюра с изображением тюльпана и записка с зашифрованными словами «чёрный», «первый», «вода» и «мрамор». После долгих размышлений, пара решила отправиться на родину тюльпанов, потому что иначе соединить все эти понятия в одну логическую цепочку они не смогли.

Стамбул встретил великолепной погодой. Синее небо, казалось, улыбалось им, яркое солнце щекотало своими лучами, взгляд ласкали разноцветные тюльпаны, в которых утопал город в апреле. После того, как оператор Алексей по большому секрету поведал, что другие пары застряли на четвёртом этапе, Петровых накрыла эйфория.

На радостях Маша и Артём решили не экономить казённые деньги, а подарить себе медовый месяц, которого не было. Они так близко подобрались к цели, что можно было позволить себе чуть-чуть расслабиться. Они сняли апартаменты с видом на Мраморное море, пару дней наслаждались прогулками по восхитительному Султанахмету – центральному району города. За пару дней Маша записала себе все названия сортов тюльпанов, которые увидела в парке Гюльхане, приобрела редкие луковицы шикарных цветов и поправилась на пару килограммов. Она не могла противостоять местным лакомствам: баклажанам баялды, кебабам, лепёшкам чёзляме, сладким пахлаве и локме.

На третий день супруги прогуливались по небольшой улице, как вдруг Маша схватила Артёма за руку и указала на витрину сувенирной лавочки. Возле картины «Лунная ночь на Босфоре» стояла табличка «imeyushiy glaza da uvidit». От владельца лавки ничего не удалось добиться, кроме того, что он настойчиво советовал совершить экскурсию по Босфору. Всучил им проспекты, расписание катеров и прогулочных кораблей. Молодые люди позвонили Алексею. Он тут же примчался и заснял, как участники наткнулись на странную табличку. В одном из проспектов ребята отыскали теплоход «Чёрный тюльпан» и решили, что это знак. Виды на вечерний Стамбул со стороны пролива были восхитительны: девичья башня, крепость Румелихисар, мечеть Сулеймание, собор святой Софии, дворец Долмобахче… Маша решила, что завтра они непременно посетят этот великолепный памятник архитектуры.

Они прошли в ресторан, заказали себе изысканные блюда, вино, Артём решил даже выпить раке – местную водку. Они наслаждались поездкой и строили планы на будущее, как вдруг мимо них прошли Аня и Слава – конкуренты на проекте. Ошеломленные Петровы догнали ребят. Те так же были удивлены встрече. Тут Артём увидел Алексея на другом конце палубы и кинулся к нему, обвиняя организаторов в нечестности. Уверенный в том, что участники не должны были пересечься, Артём буквально растолкал отдыхающих и напал на Алексея. Алексей отшвырнул его от себя. Артём ударился о стену и, шатаясь, снова пошёл на оператора. Двое мужчин попытались его перехватить, но он грубо оттолкнул их, запнулся, покачнулся, взмахнул руками и упал прямо на угол стоящего у стены столика. Дежурные врачи прибыли мгновенно. Любопытных разогнали, Артёма положили на носилки, накрыли белой простынёй и осторожно спустили на катер спасателей. Маше вкололи успокоительное, чтобы прекратить истерику. Медленно переставляя ноги, она шла рядом с врачом, поддерживающим её за плечи, и ничего не видела, кроме улыбки своего любимого мужа на фоне дворца Долмобахче.

ХОХОТУШКА ДЖЕЙН КОРНТАКСИ

?

– Нет, ну надо же! Кто бы мог подумать, правда, Колин? – хохотала невысокая Джейн Корнтакси, локтем подпихивая мужа, – Как это можно умереть от смеха? Вот уж придумала леди Шарлотта. Я так ей и сказала: «Миледи, с вашим чувством юмора можно обойтись и без менестрелей»

– Не стоило этого себе позволять, Джейн. Всё-таки леди Шарлотта согласилась представить при дворе нашего мальчика. Единственный его шанс стать рыцарем!

– Так поэтому я с ней так и общаюсь! Ты что не заметил, как она поглядывает на нашего малютку Артура? Может, ещё и породнимся.

– Какая ещё родня, Джейн? Не забывайся. Такая благородная леди никогда не позволит себе связи с простолюдином.

– Это кто тут простолюдин? – сердито тряхнула золотистыми кудряшками Джейн и снова залилась смехом. – Так и вижу, как дедуля твой сейчас в гробу переворачивается, зыркая на нас своим уцелевшим глазом! Зря, что ли, он сбежал и сто один день прятался? Стал фригольдером[9 - Фригольдеры – свободные землевладельцы без сословной принадлежности. Если за 101 день сбежавший виллан (крестьянин) не был пойман, он становился свободным.], женился, трудился в поте лица, откладывал каждую монетку? Зря глаз, что ли, в схватке с бараном потерял? Ты отцу ещё своёму скажи, что он зря как проклятый на овечьей шерсти богател, сам копихольдеров[10 - копихольдеры – основная форма феодально-зависимого крестьянского держания в Англии в 14—15 веках] заимел, да нам в наследство передал? Да разве стал бы Кале городом шерсти[11 - В 14—15 веках в Кале процветала торговля шерстью] без рода Корнтакси? Нашёл простолюдинов! Да мы богаче самой леди Шарлотты.

?– Всё равно, не стоит с ней шутить, дорогая, – Колин Корнтакси бережно взял свою хохотушку-жену под руку и повёл в дом. В гостиной их уже поджидал малютка Артур.

К своим семнадцати годам Артур весил больше двух хандредвейтов[12 - хандредвейт – 50,80234544 кг], да и роста он был немалого, не менее двух ярдов.[13 - ярд – 0.9144 метра] Радостно приветствуя мать и отца, он встал во весь рост и распахнул мантию, демонстрируя обновки: короткий двубортный дублет серого цвета, расшитый золотистыми и бордовыми шнурами; брюки-плундры, состоящие из двух отдельных штанин, а между ними красовался гульфик. Ах, что это был за гульфик! Всем гульфикам гульфик!

– Отче наш всемогущий! – воскликнула Джейн, уставившись на самую выдающуюся деталь костюма, выгодно подчёркивающую достоинство сына. – Боже ж ты мой! Колин, ты видел? Нет, ты когда-нибудь видел что-то более потрясающее? Наш сын будет самым красивым джентльменом при дворе! Нет, вы только посмотрите! – снова засмеялась она. – Тут и каменья, и вензель Артура, и даже вышитые розы! Розы? – Она замолчала, подняла глаза и взглянула на сына. – Сынок, а не опасны ли розы?

– Кх-кх, – откашлялся Колин. – Мама права. Сын, ты сходи-ка лучше к портному, пусть уберёт цветы. Король Эдуард, конечно, терпимо относится и к Ланкастерам и к Йоркам, но, говорят, ещё больше ценит тех, кто сохраняет нейтралитет. Пусть эти белые и красные цветочки воюют между собой. А тебе нужно служить королю, продвигаться по службе. Глядишь и титул получишь. Джейн, дорогая, – обратился он к жене. – Не плачь, всё будет хорошо.

– Да как тут не плакать? Малыш мой Арти исчез! Стоит не юноша уже, а муж! Вот леди Шарлотта удивится нашему нарядному мальчику.

– А она меня уже видела, – пробасил Артур.

– Где видела? Когда? – одновременно спросили родители.

– У кутюра и видела. Подарок мне дала. Вуаля! – Юноша вынул из-за пазухи брошь в виде розы в тон костюму, с которой свисали атласные золотистые и бордовые ленты. – Вот, смотрите! Если сделать так, – Артур приложил брошь к паху с левой стороны, прикрывая белую розу, – можно стать своим у Ланкастеров, а так, – он переложил брошь вправо, – у Йорков. А можно и нейтралитет держать, – брошь перекочевала на самую середину гульфика, скрывая оба цветка.

– Колин! Ты видел? Ты видел, Колин, – расхохоталась Джейн, – как умна леди Шарлотта! Надо же!

– Мама. Ма-ма! Прекращайте уже хохотать. А то помрете ещё, как тот король ишпанский.

?– Шарлотта и тебе про него рассказала? – задрожала от смеха Джейн. Слёзы выступили у неё на глазах. – Ну, надо ж такое придумать! Вот так леди! Менестрель, а не леди.

?Миссис Корнтакси смеялась и смеялась: и за ужином, и переодеваясь в опочивальне. И даже, когда завернулась в простыни под боком мужа, не могла остановиться, а всё похихикивала да подвизгивала. Она смеялась даже во сне. Её муж Колин уж было занёс подушку над её лицом, так устал слушать этот хохот. Но взглянув на то, как жена счастлива, лишь вспомнил, что и полюбил-то он её за эту смешливость, покрепче обнял супругу, вздохнул и приготовился не спать всю ночь. Лишь к утру Джейн затихла. Навсегда. Как тот ишпанский король[14 - Испанский король Мартин I Арагонский умер в 1410 г от асфиксии, вызванной неконтролируемым смехом].

МИЦКИ-ТЯН

Над рекой Намери восходила луна. Восьмилетняя Мицки прикрепляла листики аукубы к небольшим щепкам. Держа самодельную лодочку в ладонях, шептала ей пожелания для отца и братьев, спускала поделку на воду, подгоняла длинной веткой и долго смотрела вслед. Затем брала новую щепку и листочек, и всё повторялось.

– Мицки-тян, – позвала мама, – пора домой. Завтра будет новый день.

– Иду! – Девочка посмотрела на уплывающие кораблики, помахала реке и пошла за матерью.

Они жили в хижине на берегу. Несколько месяцев назад отец и братья, как и многие вконец обнищавшие рыбаки, подались в вокоу[15 - вокоу – японские пираты, разорявшие берега Китая и Кореи]. Мицки, конечно, мечтала, чтобы они лучше стали благородными самураями, про которых много рассказывал дедушка, а не морскими разбойниками, промышляющими неизвестно где.

На следующее утро девочка помогала маме и дедушке вытаскивать из сетей рыбу. Послышался топот копыт. К хижине подкатила повозка, за ней скакали два самурая. Взрослые тут же бросили сети и поспешили к гостям. Мицки пробралась следом и наблюдала за гостями из-за угла. Низко склонившись, дедушка слушал, что ему говорит богато одетый господин из повозки. Затем он что-то тихо ответил и показал рукой на хижину. Мама кликнула Мицки и велела принести свежевыловленную рыбу, засеменила в дом, достала воды, вчерашних лепёшек. Господин и его самураи расположились на циновках в тесноте хижины.

Мицки освободила из сети оставшихся рыб, кинула их в корзину и поволокла к дому. Корзина была не столько тяжёлая, сколько очень большая, и худенькой девочке было неудобно нести её одной. Внезапно перед ней возникли чьи-то ноги. Она посмотрела наверх и обомлела: один из самураев. Высокий, молодой и очень красивый, он напомнил ей брата. На глазах выступили слёзы.

– Не бойся. Меня зовут Харуто Такахаси, – мягко сказал воин, забирая у неё корзину. – Я тебя не обижу.

– А я – Мицки, – всхлипнула девочка.

– Пойдём скорее, Мицки-тян. Мы очень спешим. Нужно доставить в столицу срочное донесение.

Больше он с девочкой не разговаривал. Она же украдкой наблюдала за ним, стараясь запомнить каждую черту его лица, каждое его движение, и мечтая поскорее вырасти. Тогда она сможет пойти в услужение даймё[16 - Даймё – крупнейшие военные феодалы средневековой Японии] Хокосава Акиути и там снова увидит красавца Харуто-сана.

Через семь дней спокойный ритм жизни рыбаков вновь нарушил топот копыт. К берегу приближалась целая конница самураев. Одновременно с ними на реке появились корабли. Мицки обрадовалась и побежала встречать отца и братьев. Но с реки полетели стрелы. Монгольско-корейская флотилия[17 - завоевания Японии монголами были предприняты в 1274 и 1281 годах] высаживалась на берег. Сеча была кровавой. Когда чужестранец занёс над Мицки кривой нож, девочка лишь прикрыла лицо руками. Короткий хриплый вскрик и капли чего-то тёплого заставили её приоткрыть глаза, и она увидела откатившуюся в сторону голову монгола. Сильная рука схватила её, поставила на ноги, она глянула в такое знакомое, теперь разъярённое лицо Харуто-сана. Он оттолкнул её в заросли камыша, и будто издалека она услышала его голос: «Сиди тише мыши! Не высовывайся, пока не наступит тишина».

Мицки не знала, сколько времени она провела в холодной воде. Она зажимала уши руками, но всё равно слышала лязг металла, крики, стоны, возню. Когда девочка осмелилась выглянуть, в реке уходил под воду лишь один пришлый корабль. Берег был залит кровью, усеян стрелами, мечами, телами. Она осторожно побрела домой, едва чувствуя ноги. В хижине лежал дедушка, из его груди торчала стрела. Мицки завыла, обхватив себя руками. Маму девочка так и не нашла.