Коллекционеры цветных душ

– Не встречаюсь, а общаюсь по делу. Формально мы получим задание в той самой разнарядке, а завтра как бы едем на южную границу проверять самку ахинеи с детёнышами.

– А ничего, что ты рассказываешь об этом прямо тут?

– Они же ушли, – Сантариал пожал плечами.

– Ф-фу, – Нандоло растерянно выдохнул, – терпеть не могу этих дурацких шпионских афёр. Все против всех… погоди, а Лотос?

– Он с нами, – улыбнулся Сантариал. – Посидит на порожке.

Нандоло Грободел относил себя к традиционалистам и гордился этим. Он справедливо считал, что в мире, где есть абсолютные добро и зло, всё гораздо понятнее. Потому что и борьба между ними абсолютна, и результат этой борьбы никто не поставит под сомнение. Всё, как в древних легендах: ведь это очень удобно, когда знаешь, где чёрное, а где белое, когда бить, а когда удержать удар. Даже если в великой шахматной партии жизни ты на стороне чёрных – главное, что она вообще есть, это сторона. Так Нандоло считал в юности; но в последнее время он расстался с мечтой о гармоничном мироздании и о своём месте в нём. Одно то, что Магистр, вроде бы соблюдающий нейтралитет, совещается с представителями высших рас втайне от Ордена, не говоря уже о простых смертных, наводило на мысль, что времена менялись, и традициям прошлого место в реликварии древней истории.

Как только Сантариал небрежно уронил, что его пригласили на одно из таких совещаний, Нандоло внутренне напрягся. Потому что стало ясно: вполне возможно он будет следующим, кого «призовут». Нандоло, конечно, не собирался отгораживаться от реальности глухой стеной, опасаясь, что эта самая реальность нападёт на него, стоит оставить ей хоть щёлочку. Но и приветствовать такое положение вещей он не мог. И, как выяснилось не он один.

– Я с вами не пойду, – тут же воспротивился Лотос, вникнув в суть вопроса.

– Это приказ, – сухо ответил Сантариал. – Магистр хочет на тебя посмотреть. Он желает лично взглянуть на каждого, кого он отправляет на эту опасную миссию.

– Так мне не придётся сидеть там и выслушивать всё это?

К неимоверному облегчению Лотоса, оба архаики пришли в ужас: на подобные совещания допускались только представители высших рас! Ну и пусть высших, согласился Лотос, он и не претендует.

– Зато я тоже посмотрю на этого Магистра, – заявил он. – Вдруг он не внушит мне доверия и окажется, что никого вообще нельзя отпускать по его поручениям.

– Скорее всего, так оно и есть, – обнадёжил его Нандоло, в то время как его напарник посмеивался в кулак. – Только это ничего не меняет, он глава Немира, видишь ли. Уж об этом-то ты должен знать.

– Я об этом знал, – ответил гигант. – Но позабыл.

К двум часам оба архаика прибыли в Магистрат, где их провели в особую гостиную Монтернора. Совещание началось незамедлительно.

Нандоло чувствовал себя неуютно. От волнения в глазах у него рябило, и много сил уходило на то, чтобы поддерживать невозмутимый вид. Всё, что он ухватил своим вниманием – просторная полутёмная комната с высоким потолком, под которым висели каменные горгульи и клубились очертания фигур ещё более фантастических, длинный массивный стол и сидящие за ним, которых он не мог хорошо рассмотреть из-за того, что Монтернор решил сэкономить на свечах. Хотя, скорее всего, полутьма была устроена намеренно, чтобы собравшиеся чувствовали себя заговорщиками против всего остального мира.

Он вздрагивал, когда слово брал сам Магистр, чей внушительный бас отражался от стен и порождал эхо, которое вело себя как хотело, летая под потолком среди рельефной лепнины и диковинных созданий. Вздрагивал, когда Монтернору оппонировал кто-то с очень визгливым голосом, и их обоих перебивала своими «простите» и «извините» какая-то высокородная и очень встревоженная дама. Нандоло и не пытался вникнуть в смысл разговора. Чтобы успокоиться, он периодически поглядывал на напарника, но успокоения не наступало.

Потому что Сантариал вёл себя странно. Он-то прекрасно ориентировался в беседе, хотя ни разу не вставил и полслова. Зато он слушал. Слушал с таким интересом, словно от этого зависела его жизнь – вбирая в себя каждую фразу, жест, выражение лица говорившего. Он пребывал в каком-то оцепенении: не шевелился и, казалось, не дышал; это действовало угнетающе, и на какой-то миг Нандоло позволил себе отвлечься от происходящего. Каково же было его замешательство, граничащее с паникой, когда, взглянув в сторону Сантариала, Нандоло его попросту не обнаружил!

К счастью ему удалось подавить возглас удивления, потому что буквально через секунду Сантариал появился. Собственно, он никуда и не пропадал. Выглядело всё так, будто в один прекрасный момент выражение «он был весь внимание» обрело буквальный смысл, и он исчез для окружающих!

Нандоло когда-то читал, что такое случается, точнее, случалось очень давно, практически со всеми архаиками, которые поголовно были волшебниками. А значит, умели множество вещей, которые нынче показались бы фантастикой. Сказкой. Загвоздка заключалась в том, что с тех самых давних пор утекло немало исторической воды, и волшебниками они быть перестали. Опять же все. Поголовно.

Нандоло вонзил ногти в ладони, сосчитал до десяти и сказал себе, что ничего не было. Он просто перенервничал, и ему померещилось. В глубине души он, конечно, знал, что было, но был слишком разумен, чтобы понимать: не время и не место выяснять это.

Тем временем Магистр затеял долгую беседу с дипломатом из Потусторонья, который прибыл с традиционным визитом, совершающимся раз в десятилетие. Визит носил формальный характер – всё деловое общение происходило посредством переписки – но, тем не менее, должен был пройти согласно этикету. Фразы строились витиевато, как было принято у высокой прибывшей стороны; беседа текла плавно, огибая препоны различия диалектов по Ту и Эту Сторону и присутствующие уже начали задрёмывать… но тут Магистр взглянул в сторону напольных часов, инкрустированных, как поговаривали, раковинами из залива Порто-Фенко, и с шумом отодвинул стул.

– Ну а теперь поговорим, наконец, о деле.

Его собеседник замолчал на полуслове, приоткрыв рот. Сидящие за столом мгновенно выпрямили спины. Магистр прошёлся вдоль стола, глядя под ноги, вернулся на место и устремил взгляд в пространство. Те, кто оказался на линии начальственного взгляда, непроизвольно отклонились.

Наблюдавший эту картину Сантариал иронически ухмыльнулся и подмигнул напарнику. Нандоло не разделял этого веселья. Предчувствие поднялось откуда-то из середины его живота и подступило к горлу. Оно явно было дурным.

И оно не стало лучше, когда послы и гости Магистра как по команде поднялись и покинули комнату, предварительно отвесив церемонные поклоны. За ними последовали советники и приближённые, и вот за столом остались лишь несколько… при этом чётко виднелась лишь фигура Магистра, освещённая огнём камина. Похоже, он специально устроил всё так, чтобы участники особого совещания сидели в разных концах стола и не могли разглядеть друг друга.

– Вообще говоря, – начал Магистр, – этого могло бы не случиться, если бы Немир был един, как мы желали когда-то.

Присутствующие почтительно молчали: Магистр крайне редко заводил речь о том, что называли «добрыми старыми временами» – днями сотворения и становления Сущего. Монтернор не был непосредственным свидетелем Начала, однако был достаточно древен, хоть не всеведущ и не всемогущ.

– Полтора года назад мой друг с семьёй проезжал через одно место, которое находится к юго-востоку от Аиана, и о котором вы никогда не слышал, потому что это глушь. Когда-то у нас были карты, но многочисленные войны и распри периода Могилы изменили ту местность почти до неузнаваемости. Мой друг составил новую карту и сделал схематичное описание природы и обычаев, принятых у местного населения. Он сделал бы больше, но произошла трагедия – у него пропала маленькая дочь. Это случилось именно там…

Голос Магистра не изменился и не дрогнул, но глава Немира на некоторое время замолчал.

– Нетрудно представить себе его отчаяние. Он, конечно же, организовал поиски и приложил все силы, пытаясь найти малышку… но внезапно всё бросил и бежал оттуда вместе с женой и сыном. Я не знаю, почему он так поступил, и никогда не узнаю, несмотря на нашу дружбу – я достаточно изучил людей, чтобы понять это.

Магистр наклонился вперёд, и тени на его лице обозначились резче.

– Но кое-о-чём я догадываюсь.

Присутствующие нервно заёрзали. Они понимали, что «главное блюдо» вечера вот-вот предстанет перед ними, но ни один не рискнул бы предположить, каким оно будет на вкус.

– Пара фраз, которые он обронил, заставили меня обратиться к Анналам, где я нашёл материалы такой несусветной давности, что никогда не стал бы пользоваться, если бы не крайняя необходимость. Я говорю об эпохе древних богов, которую многие современные историки считают вымыслом. Но моё чутьё, которому я привык доверять, нащупало некую закономерность, которая роднит эту печальную историю с легендами и мифами и – я вполне отдаю себе отчёт, что это прозвучит весьма сенсационно – я действительно полагаю, что в том месте действует нечто, не поддающееся разумному анализу.

С беспокойством Нандоло увидел, как в глазах Сантариала зажглась искорка торжества. Ещё бы, Магистр произнёс такое! Фактически признал наличие в Немире неподконтрольной ему силы! Будь Сантариал хоть в малейшей степени заинтересован в разглашении этой информации, последствия могли быть самыми жуткими…

Впрочем, Сантариал никогда не сделал ничего подобного. Никто из них не сделал бы. Иначе сейчас они не сидели бы здесь.

– Мне нужна помощь. Как вы понимаете, я не могу вмешиваться, не злоупотребляя своей властью.

– И всё же это был бы наилучший вариант, – тихо, словно про себя, сказал Сантариал. Но Магистр, как и следовало ожидать, услышал. Он был не всеведущ, но, если хотел что-то узнать – узнавал.

– Который непременно приведёт к огласке и повсеместной панике. Вы знаете, с какой быстротой расползаются слухи.

Видя, что Глава Немира спокойно вступает с ним в диалог, Сантариал осмелел.

– Но если Вы остановите всё это силой своей власти, Ваш авторитет…

– Если я смогу это остановить, – подчеркнул Магистр.

– А Вы не думаете… – Сантариал помедлил, будто собираясь с духом. – Простите меня, Магистр, но уже прошло полтора года. Что если дальнейшее промедление только ухудшит ситуацию? И, говоря о древних богах… Вы, конечно, помните об Элгаре?..

Магистр медленно кивнул.

История об Элгаре, чьё полное имя – Элгароссс – будто шлейф, тащило за собой целых три буквы «с», стала легендой, точнее, стала бы ею, не будь она столь основательно засекречена. Элгар был порождением местности, называемой Овчизна – по имени главной статьи дохода. Случилось всё это в прошлом веке. Местность процветала, в основном благодаря тому, что жители находились в гармонии с Элгаром, которого в простонародье называли Выручай-дед, поскольку в канун праздников Равноденствия жители получали от него… нет, не подарки, а всего лишь возмещения убытков, причинённых в прошлый сезон. Например, если у кого-то прохудились штаны, он имел все шансы получить от Элгара новые – или хотя бы соразмерную дыре заплатку. Ещё добрый гений Овчизны по традиции любил приводить домой заблудших овец. (Позднее, когда расследованием его дел занялась Высшая комиссия, никто так до конца и не разобрался, откуда Элгар черпал силу для своих «даров»; а, поскольку он не был ни архаиком, ни сильфанеем, ни человеком и не принадлежал ни к одной из многочисленных немирских рас, было решено считать, что он являлся добрым духом названного места. Или – если не очень скромничать – его богом.)

Это стало первым косвенным подтверждением теории о многобожии Немира на стадии сотворения. Элгар был, несомненно, одним из этих последних божков древности.

И он бы счастливо им оставался, но, к сожалению, имел ещё одну функцию – устранять причины раздоров между жителями Овчизны. Одна супружеская пара целый год не могла договориться о принципах воспитания своего неуправляемого чада, что приводило к постоянным скандалам в семействе. Доходило до того, что муж и жена по очереди сбегали из дома к своим родителям, а соседи отгородились двойным забором. В канун очередного Равноденствия ребёнок бесследно пропал. Его так и не нашли, а родители получили от Выручай-деда открытку-поздравление со счастливым избавлением.

– Я лишь хотел сказать, – пояснил Сантариал, прерывая воцарившееся унылое молчание, – что высшие силы порой весьма специфически трактуют желания простых смертных. Именно тогда нам передали материалы этого дела, – добавил он после паузы.

– Я помню, – подтвердил Магистр, иронически хмыкнув. – Единственный раз, когда «силы Тьмы» нанесли визит простым смертным. Орден не захотел разбираться сам, им не хватало улик, а напряжённость росла. Старейшины Овчизны прибыли прямо ко мне и настаивали, чтобы я принял меры. Они все словно с ума посходили. Исчезновение ребёнка посеяло панику. Тогда я – впервые – обратился к Лорду Повелителю.