Великая река. Другой берег

– Мне кажется, я родилась на Другом берегу, – серьёзно проговорила я. – Мне говорили, от меня пахнет, как от Другого берега… Но вот Арох со мной не согласен, так что, может, это и неправда!

Я улыбнулась, чтоб развеселить Хозяина Клёна, но он оставался всё таким же напуганным и печальным.

– Малышка, – мягко проговорил он и нахмурился, крепче сжав мои плечи. – Никогда, никогда больше не плавай с ним на лодке, ладно? Что бы он тебе ни сказал! И никогда не подходи к Деду.

– Но Арох знает про Другой берег! Он сказал, что все попадают туда, – пылко заговорила я. – Он сказал, все истории о Береге – не совсем правда, хотя в некоторых её побольше. Он сказал, что для всех этот Берег выглядит по-разному.

Другой берег, окутанный туманом, интересовал меня давно, как странная, неизведанная земля, но Хозяин Клёна обычно отказывался со мной говорить о нём. Точно так же, как и мои родители. Арох был единственным, кто не отвёл взгляда, когда я спросила про Берег. Впрочем, лодочник не рассказывал о том, что ему самому удалось увидеть на Другом берегу. Но он ответил, ответил мне!

– Пожалуйста! Ради меня, малышка, – очень грустно проговорил Хозяин Клёна.

– Ну хорошо, – ответила я, отводя взгляд.

* * *

– Где ты пропадала так долго? – взволнованно заговорил Хозяин Клёна. – Что это за штука у тебя на лице?

– А, – Ойкью пренебрежительно махнула рукой. – Я была с лодочниками, но теперь опять от них отделилась.

Вернее было бы сказать, что это её отделили, но Ойкью не стала вдаваться в подробности.

– А на шарфик не обращай внимания, – прибавила она. – Это для красоты.

– Ты всё-таки что-то такое сделала, да? – Хозяин Клёна грустно сдвинул брови домиком. – Поэтому…

Он протянул руку, чтобы взяться за шарфик, но Ойкью мотнула головой и сделала шаг в сторону.

– Ты гораздо симпатичнее без него, – продолжил её старый друг, и не было на свете слов грубее.

Ойкью загрустила: ей хотелось, чтобы он по-прежнему считал её симпатичной.

– Но мне это без разницы, – с улыбкой продолжил Хозяин Клёна. – Я так рад наконец видеть тебя. Костры – это очень весело, но в целом мире нет никого, кто смог бы тебя заменить.

И не было на свете слов прекрасней. Ойкью на миг ощутила, что её так и тянет улыбнуться.

– Сыграешь на окарине? – друг радостно сверкнул глазами. – А я сыграю на дудочке – будет весело.

– Я не умею больше играть, – покачала головой Ойкью. – Я пришла попрощаться. Я уплываю к Истоку Великой реки.

Ей в голову пришла вдруг одна мысль – и почему она не подумала об этом раньше? Ойкью взглянула на Хозяина Клёна оценивающе; тот сидел на ветке и обеспокоенно смотрел на неё сверху вниз.

– Ты не хочешь поплыть со мной? – спросила она, впрочем, без особой надежды.

Хозяин Клёна покачал головой.

– Дриады не могут уходить от своих деревьев далеко, малышка, – мягко сказал он. – Вдобавок мне нравится этот лес. Не хочу никуда уплывать отсюда. Кто знает, что там, у Истока? Вдруг я это увижу и мне уже не будет весело, как сейчас?

Ойкью заранее предчувствовала этот ответ, но всё же спросила:

– Но разве тебе никогда не хотелось уйти отсюда? Куда-нибудь, где нет реки и Другого берега, туда, где всё совсем иначе?

– Это не для меня. Мне больше нравится просто играть на дудочке. А вот тебе это подходит, – Хозяин Клёна мягко улыбнулся. – Но раз ты уходишь так надолго, может, станцуем?

– Можно. – Ойкью проявила чудеса стойкости, чтобы не выкрикнуть это самое «можно» во весь голос.

Для того чтобы начать танцевать, ей было вполне достаточно одного этого вопроса. Хозяин Клёна легко спрыгнул с ветки и протянул руку. Звёзды закружились у Ойкью над головой, костёр мелькал то с одной, то с другой стороны – в зависимости от того, куда их уводил танец, – и казался огромным блуждающим огнём. Мир смеялся и пел, и Ойкью было одновременно радостно и печально. Потом они остановились.

– Только не отрывайся от земли, малышка, – чуть отдышавшись, сказал Хозяин Клёна. – Дриады никого не любят больше, чем свои деревья, ты знаешь.

– Оторвёшься тут, – весело фыркнула Ойкью, хотя на деле чем дальше, тем грустней ей становилось.

Она знала один случай, когда дриада полюбила кого-то сильнее, чем своё дерево.

Ей вдруг разонравилось видеть Хозяина Клёна, расхотелось танцевать и смотреть на костёр, расхотелось веселиться. Шум и бессмысленная болтовня раздражали Ойкью, она думала теперь только о том, как бы вновь оказаться в лодке и как бы вокруг снова никого не было. Только разве что Варн пусть остаётся – он всё равно такой молчаливый, лесной и замкнутый в себе, что его присутствие почти незаметно. Кстати, а куда это он подевался?

Ойкью настороженно огляделась и, не найдя нигде своего спутника, хлопнула себя ладонью по лбу. Какая она молодец! Как она могла оставить его одного в кругу незнакомых детей леса? А вдруг леший? А вдруг русалка? А вдруг ховала, наконец?!

– Можно пригласить вас ещё на один танец? – Хозяин Клёна отвесил шутовской поклон.

Ойкью посмотрела на него недовольно: неужели он не замечает, в каком она настроении? Она схватилась рукой за шарфик: ах, и правда ведь не замечает.

– Нет, – сказала она. – Нельзя. Мне срочно надо найти моего спутника.

– Какого ещё спутника? – Хозяин Клёна выглядел уязвлённым. – Ты ничего об этом не говорила.

Ойкью жутко захотелось показать ему язык. Он, наверное, привык думать, что всё на свете о ней знает.

– Такого, – ответила она вместо этого неопределённо. – Непутёвого.

– Я помогу! – Хозяин Клёна устремился за ней.

У Варна были проблемы. Ойкью унеслась вперёд так быстро, что он не успел заметить, куда она свернула, а вокруг мельтешили, бегали туда-сюда, танцевали, прыгали через костёр разные странные существа. Прежде он видел детей леса только издалека, с верхушек деревьев, когда летал над землёй вместе с матерью. Теперь Варн был на земле и один. Он чувствовал себя неуютно. Это раздражающее ощущение немного подтопило даже лёд его равнодушия, и Варн уже раздумывал, не посмеяться ли ему – так, на всякий случай. Но на это пока не хватало сил.

Варн прислушался к ветру и ощутил, что ветер тревожен, словно на мир надвигается что-то злое. Мальчик поёжился боязливо и нервно обхватил себя руками.

– Эй, парень, заблудился? – огромный дух, одетый во всё белое, пристально смотрел на него круглыми оранжевыми глазами. – Хочешь выпить?

Варн поспешно помотал головой.

– Вы не знаете Ойкью? – спросил он.

– Ойкью? Ты знаешь Ойкью? – дух удивлённо моргнул.

– Ойкью здесь? – удивлённо отозвалась лёгкая, полупрозрачная девочка, закутанная в белое платье, как в саван.

– Такой хороший мальчик, а водится с Ойкью, – удивлённо прокричала с ветки над ними птица с головой девушки.

Варн её проигнорировал. Какое-то время он выжидающе смотрел на духа, хотя тот, похоже, понятия не имел, где искать Ойкью, а потом кто-то схватил мальчика за плечо и с силой развернул, привлекая его внимание. Это оказалась маленькая русалка, зеленоволосая и зеленоглазая, тоже одетая в белое. В её волосах путались маленькие водяные лилии.