Великая река. Другой берег

И Варн решил ждать подходящего случая.

Подходящий случай представился скоро. Они добрались до дома Куу, который оказался маленьким и одноэтажным, куда меньше того дома, где жили родители Ойкью. Вдобавок он находился в значительно худшем состоянии. Варн провёл рукой по перилам, когда поднимался по скрипучим ступеням на крыльцо, и на его ладони узором со змеиной шкурки выстроились полосочки отходящего от дерева лака. Внутри дома было темно, по стенам висели бубны, маски, выкрашенные в яркие цвета, и пёстрые коврики. Куу зажёг несколько свечей, расставил по полу, и вид у этого места стал совсем мистический.

– Я пойду провожу Хозяина Клёна, – сказала Варну Ойкью. – Может быть, навещу ещё кого-нибудь по дороге. К вечеру наверняка вернусь. Но если задержусь немного, не переживай.

Варн изо всех сил понимающе закивал: это была просто блестящая возможность! Поэтому он не обратил внимания, что Ойкью всё время виновато отводит взгляд.

– Лучше выспись, – посоветовала она ему. – Я знаю, ты не привык спать днём.

Варн вновь кивнул, а сам с сожалением подумал, что выспаться ему удастся очень не скоро.

Ойкью исчезла вместе с этим зеленоволосым, не очень-то приятным типом по имени Хозяин Клёна, и Куу принялся показывать Варну свою хижину. Сперва белый дух казался Варну немногословным, но скоро мальчик понял, как сильно ошибся. Куу долго говорил про свои бубны и пытался объяснить, чем голос одного отличается от звучания другого и почему одним бубном можно призвать дождь, а другим – нет, и Варн благополучно всё это пропустил мимо ушей. А потом Куу принялся рассказывать ещё и про маски, и тогда Варн понял, что надо срочно бежать: просто потому, что больше он этой экскурсии не вынесет.

Он что-то наврал про то, что ему срочно надо ложиться спать, что он очень устал и привык спать ночью, и Куу, разочарованно вздохнув, отвёл его в крошечную комнату. Здесь не было ничего, кроме матраса на полу и окна, а дверь заменяла занавеска, целиком состоящая из заплат. Варн подождал, пока Куу уйдёт, открыл окно и легко выпрыгнул на улицу.

Мальчик знал, где находится болото, потому что в прежние времена он и его мать частенько ходили туда собирать клюкву. Правда, Варн видел там только блуждающие огни, да и то совсем редко, и никакого дома в тех местах тогда не было. Но, может, он неправильно смотрел?

Варн шёл в сумерках, предвещающих ранний, ещё летний рассвет, и чувствовал себя так, как в тот день, когда впервые один оказался в лесу и бродил в поисках своей сестры. Деревья здесь росли огромные, куда выше, чем в местах у его деревни, похожие на спящих, изрезанных морщинами времени великанов. Они были такие живые в этом нетронутом лесу, что иногда начинали шептать что-то Варну вслед, что-то печальное, сонное и мудрое, но он сделал вид, что не слышит. Варн совсем не хотел, чтоб деревья узнали, кто он такой.

Мальчик помнил: если пройти чуть вглубь, деревья станут ещё выше и причудливей, повсюду раскинется буйный кустарник, надо брести сквозь кустарник вперёд и вперёд, тогда окажешься у глубоких карстовых проломов, где растут живокость и многие колдовские травы. Но ему нужно было совсем в другую сторону.

Он шёл туда, где огромные деревья сменятся тоненькими и чахлыми, почти лишёнными голосов, где лежат непролазные буреломы, а земля – розовая от мха, как рана, и к осени в этой ране капельками крови собирается клюква.

Тут где-то далеко прозвучал исполненный печали вой, и Варн остановился. Это мог бы быть его отец, который ищет его?

Варн ощутил чувство вины, но постарался отмахнуться от него, совсем как от древесных голосов. Скорее всего, это обычный волк; или – хуже – пугающий зверь-волкодав, подманивающий волков своим голосом. Варн двинулся вперёд.

Вой, однако, становился всё громче, словно бы приближаясь, и мальчик то и дело испуганно оглядывался. Ему очень хотелось повернуть назад, добежать до дома Куу и вновь оказаться в тепле и безопасности.

Скоро вой стал таким близким, что у Варна перехватило дыхание от страха. Он увидел, как меж древесных стволов замелькали маленькие зелёные огоньки, и бросился бежать. Ноги Варна плохо слушались от страха, но он упрямо заставлял их нести его вперёд. Мальчик бежал и думал о том, что, если снять рубашку из крапивы, он сможет улететь – если способность превращаться не покинула его от страха, – только неизвестно, когда получится вновь стать после этого человеком. Словно в ответ на его мысли, сухой сучок зацепил рукав рубашки. Варн рванулся, и услышал треск, и почувствовал, как заклинание, вложенное в петельки, тоже частично рвётся. Но размышлять ещё и об этом у него уже не было времени. Он слышал волчий топот за спиной и бежал, пока не выдохся и обессиленно не упал на землю. Тогда Варн понял, что совсем один в пустом лесу – даже птиц поблизости не было слышно.