Магия вернётся в понедельник

– Да ну тебя! Даже Пашка вас свести пытался.

– Пашка.

– Извини. – вдруг, выпалила побледневшая Аня.

– Да ничего. Мы же дружили.

– Дружили. Я всё думаю – могло ли что-то пойти по-другому? После универа. – Аня окинула взглядом гладь озера.

– Не знаю. А что мы могли сделать по-другому? – спросила я.

– Ты могла бы не терять время в столице. – Аня посмотрела на меня испытующим взглядом. – Могла бы приехать сюда сразу. Или домой.

– Нет, Ань. Дома я бы снова залезла под мамино крылышко и не казала бы оттуда носа до следующего прилёта комета Апхиара (*их название кометы Галлея).

– А здесь?

– А здесь. – я помолчала, собралась с мыслями и ответила, подбирая слова. – Мне надо было попробовать. Хотя бы попытаться. Доказать себе, что я могу чего-то добиться сама.

– Мне кажется, что в итоге, ты упустила нечто большее.

– Что ты имеешь ввиду? – я внутренне сжалась.

– Нуу. – Аня отвела взгляд. – Мне казалось, что у вас с Пашей могла бы быть не просто дружба.

– Ань? – тень прошлого нависла надо мной, но тут же отступила. – Прошлое лучше оставить в прошлом. – Сказала я после паузы.

– Прости. – Аня проковыряла дырку в чизкейке.

– Не за что извиняться. – я отмахнулась.

– Дарь, скажи кондитеру, чтобы сыр тщательней взбивал. – Аня отодвинула недоеденный чизкейк.

– Сказать кондитеру? – растерялась я.

– Ну да. – сестра посмотрела на меня чуть удивлённо. – Твой же работник.

Я так и открыла рот, поймала встревоженный взгляд Ани, после чего озадаченно закрыла его.

– Хорошо. – я попыталась изобразить улыбку, одновременно пряча руки под коленками.

– У тебя точно всё хорошо? – снова спросила Аня.

– Да, всё хорошо.

Аня нахмурилась, протарабанила пальцами по столешнице ритм танца маленьких утят, затем встала, порывисто обняла меня, поблагодарила за обед и ушла.

Я медленно, на чужих ногах, поднялась в свою комнату. Что здесь происходит? – Вибрировала во мне мысль. Мой кондитер? Люди, которые со мной здороваются как со знакомой. Библиотекарша, точно знающая зачем я пришла, даже собственное тело, которое принесло меня в библиотеку, местоположение которой я не знала и знать не могла. Я же всего второй день в этом паршивом городе! – Кричало во мне сознание. Ощущение дежавю переполняло тревогой.

– Бред какой-то. Это какой-то бред! Бред-бред-бред…

Так убеждала я себя до тех пор, пока оторванная пуговица не укатилась под кровать.

Где Пашка?

3.      Фёдор

Сегодня утром на проходной меня перехватила тётка Зинаида – мамина сестра. Коротко поздоровалась, сунула в руки пакет и ушла молча, не оборачиваясь, как и всегда. Сложная в общении, скупая на эмоции, застрявшая в одиночестве тётка, нежно любила всех своих племянников и стабильно снабжала нас домашней выпечкой, ранетками, хранимыми ею в свежем виде весь год, и вяленой рыбой, которую сама ловила в реке, неподалёку от дома. Надо сходить в гости к родителям – подумал я, глядя на удаляющуюся тёткину спину. И купить тётке новое пальто – тут же пришла другая мысль.

В пакете, помимо пирожков с рыбой обнаружились ранетки. Крепкие, нежно-жёлтые, они выкатились на стол и наполнили кабинет терпким запахом яблок. Гриша – наш новенький, красноречиво уставился на россыпь маленьких яблок на столе.

Я взял по три ранетки в каждую руку, подкинул сначала по одной, а после медленно ввёл остальные в игру. Маленькие жёлтые шарики замельтешили под потолком. С первого взгляда их движение казалось хаотичным, но как только взгляд Гриши из рассеянно-восторженного стал концентрированным, я изменил темп и рисунок бросков – пусть разбирается снова.

Дверь открылась, на пороге застыл силуэт. По очертаниям – начальник. Яблоки мелькали под потолком, как, вдруг, раздался свист рассекаемого воздуха и один шарик исчез в руке Николая Ивановича, который в два шага преодолел расстояние от двери до меня. Начальник прищурился.

– Опять развлекаешь молодёжь?

– Учу. – ответил я и положил ранетки на стол. – Принеси тарелку. – обратился к Григорию.

Гриша вскочил и, ловко лавируя между столами, побежал на кухню. Николай Иванович сел на его стул, поднёс ранетку ко рту и громко её раскусил.

– Балует тебя тётка.

– Надеюсь, ты не против? Она расстроится. – я надкусил пирожок. – Есть новости?

– Пойдём. – начальник встал и, вытащив два пирожка из пакета, прошёл в свой кабинет.

Я молча отправился за ним. На ходу перекинул папку с новым делом со своего стола на стол к Григорию, написал записку с признанием в любви, подражая почерку Светланы, вложил её в любимую Витюшину книгу и переложил её с его стола на шкаф.

– Однажды они сговорятся и прибьют тебя. – покачал головой Николай Иваныч, закрыл за мной дверь, бросил заглушающее заклинание и уселся на стол.

– Не рискнут. Я же потом отомщу и месть моя будет изощрённой. – я налил себе кофе, сел на подоконник, вдохнул кофейный аромат, опёрся плечом на оконный откос и замер.

Несколько минут мы молча наслаждались – я кофе, начальник моим молчанием.

– Вчера было совещание. – наконец, начал говорить Николай Иванович. – По поводу закона об отмене запрета на магию.

Я одним глотком допил кофе и поставил чашку на подоконник.

– Мнения разделились. Большинство за отмену, но Мирный и его соратники упорно доказывают, что снимать запрет нельзя.

– Степан Петрович боится потерять своё место? – спросил я наугад, но по мрачному лицу шефа понял, что его посетила та же мысль.

– Он имеет большое влияние.

– Я знаю.

– И у него связи за рубежом.