Магия вернётся в понедельник

Бюрократическая машина неповоротлива, но это не значит, что она не найдёт способ выкурить Павла из кафе. Даже если удастся доказать Пашкину непричастность, он навсегда останется под бдительным присмотром Комитета. А если он причастен? – скрутила непрошенная мысль. Значит…

– И с какой это стати она решила, что сможет обыграть магический комитет? – спросил кто-то.

– Ха! Решила она… Да она просто сохнет по нему, так бы и…

– Да ладно тебе – сохнет! Смотри как ей здесь нравится. О жене его будущей думает – да она же охомутать его хочет, чтобы стать хозяйкой и этого дома, и кофейни.

– А вот это похоже на правду, да только ведь мотивации-то не хватит, чтоб до конца бороться с комитетом. Свалит же в конце-концов…

– Только денег поимеет от него. Ха-ха!

– Нет, ну надо же, какая наглость!

Я резко обернулась. В комнате никого не было. Я зашла в ванну, осмотрела туалет. Медленно вернулась в комнату, проверила шкаф и пространство под кроватью. Затем выбежала в коридор, но тут же вернулась обратно – пустота была очевидной. Что за ерунда? Голоса звучали чётко и близко. И они… Они говорили обо мне так, словно знали о чём я могла бы думать. Что за бред?

Я села на кровать и обхватила голову руками, а голоса, между тем, продолжали свой разговор, будто меня и не было рядом.

– Ой да ладно! Деньги. Да она на него прямо сейчас бы бросилась. Вы разве не помните, как она по нему в универе сохла? Всё мечтала его соблазнить.

– Ну скажешь тоже! Прям только соблазнить и хотела. Она же всё выясняла про его семью. Почву прощупывала – насколько он богат и стоит ли…

– А победила-то я! Она же потом уехала! И даже три года не показывалась ему.

– Покорить столицу решила. Вот умора-то!

– КТО ВЫ? – заорала я. – ПОЧЕМУ Я ВАС НЕ ВИЖУ? – я вскочила и начала метаться по комнате, размахивая руками.

– Ой, она что заметила нас?

– Смотри как интересненько получается.

– То есть она нас слышит?

– ДА КТО ВЫ ТАКИЕ! – закричала я, уже не стесняясь.

Голоса замолчали, зато в дверях появился Павел. Он взглянул на меня, и тут же выскочил из комнаты. Я помчалась за ним, но успела увидеть только краешек рубашки на нижнем пролёте. Топот не успел затихнуть, как начал возвращаться, а вслед за ним появился раскрасневшийся Павел и протянул мне небольшой серый камень.

– Что это? – спросила я.

– Это от голосов. – он замялся. – Тебя же голоса обсуждали?

– Откуда ты знаешь?

– Живу здесь.

– А они где?

– Это кафе. Само здание.

– Паш, ты издеваешься?

– Нет, Рысёнок. Я же говорил, что здесь место особенное. – он протяжно выдохнул. – Это тебя кафе проверяет.

– В смысле кафе проверяет? Мне что теперь с этим булыжником в кармане ходить и на ночь под подушку класть? – я надулась.

– Это ненадолго. На день, может два. Сейчас кафе специально тебя выводит.

– А работников оно тоже обсуждает?

– Нуу. По-разному, Дашк. В основном – нет.

– Паш, а твои работники – обычные люди?

– По большей части – да. – Пашка почесал переносицу кончиком мизинца. – Среди проживающих гостей только маги. Сейчас тут один живёт.

– Они здесь прячутся от Комитета? – выпалила я.

Павел нахмурился.

– Тебе не нужно этого знать.

На меня навалилась усталость. Злость, возникшая во время разговора, отступила.

– Паш, я ничего не понимаю. – протянула я.

– Я тебе потом расскажу, сейчас мне надо идти – дела. – Паша задом попятился из комнаты, добрался до лестницы, развернулся и сбежал.

Пффф. Тоже мне. А чего я, собственно, хотела? Чтобы он мне всё объяснил, разжевал и по плечу похлопал? Магик. Надо же! Значит слухи не так уж и врали. Интересно, что ещё из россказней болтунов окажется правдой? Теперь я точно знала, что столько слухов и разговоров из ниоткуда не появляются.

Я встала по центру комнаты и задумалась, разглядывая камень. И всё-таки, кто тут был? Или есть? И почему они меня обсуждали? Если верить тому, что я услышала, то они обо мне знают слишком много, но не понимают того, что знают. Или Павел прав, и они специально меня выводили на эмоции? Если это кафе, тогда почему оно говорило разными голосами?

Я села на кровать и начала детально осматривать камень. Обыкновенный серый камешек. Выкинь его на улицу – никто и не заметит, что с ним что-то не так – будут наступать на него или пинать. Я покрутила его в руках и лизнула. Ну да, не очень гигиенично. Камень как камень. Я пожала плечами и положила его на тумбочку. Ничего не произошло. Тогда я отошла от него подальше – тишина. Вздохнула, вышла в коридор и услышала:

– Не, ну ты видела? Как она на…

Я забежала обратно в комнату и громко хлопнула дверью. Таак! Значит они здесь. И радиус действия булыжника мне понятен – плюс-минус десять метров.

Почему этот гавнюк – Пашка мне ничего не объяснил? Я тут помогать ему вызвалась, а он даже рассказать толком ничего не хочет! Я встала с кровати и начала нервно мерить шагами комнату. Желудок пискнул, и я решила вылить своё раздражение в еду. То есть – запланировала заказать самое дорогое блюдо и потребовать, чтобы оно было за счёт заведения.

В кафе, днём пустующем, сейчас стало людно. Свободным остался только один столик в углу, за колонной. Официант пододвинул мне стул и сказал, что этот столик всегда остаётся свободным для господина Миляева, но он распорядился, чтобы меня сажали тут.

– А где он?

– Вышел в город. – ответил официант и подал мне меню.

Я погрузилась в изучение. А почему, собственно, он должен мне что-то объяснять? – Закралась непрошенная мысль. Я засмотрелась на красивые блюда и погрузилась в себя. Технически, помощи Павел не просил. Я сама напросилась к нему в помощники – так почему он должен был обо мне думать, объяснять что-то?

Никто в этом мире не думал обо мне постоянно. Все мы, так или иначе, преследовали свои цели. Просто кто-то старался не мешать другим, а кто-то был готов идти по головам. Даже сейчас, ввязавшись в борьбу с Комитетом, я удовлетворяла свой комплекс спасателя и безответную юношескую влюблённость, переросшую в прекрасную дружбу. Ну и ещё, старательно уводила себя от мыслей о дальнейшем существовании и неудавшемся покорении столицы.