Магия вернётся в понедельник

Существо прищурилось и наклонило мордочку.

– А тысс как дууумаеешьсс?

– Мне что – имя тебе придумать? – озадачилась я.

Дракончик склонил голову и посмотрел на меня искоса.

– А ты мальчик или девочка? – я совсем растерялась.

– Мааальчииксс.

– На турмалин похож… Будешь Мариком. Не против?

Дракончик вылупил на меня глаза и дёрнул кончиком хвоста.

– Страанное имяссс. Нно ладносс. Мнее нраавитссся. – ответил он после небольшой паузы.

– Я пошла тогда? – спросила я у существа.

– Идииссс. Вечером увидимссся.

Я оставила дверцу шкафа открытой и, с ощущением затянувшегося кошмара, вышла из комнаты, а потом и из кафе. Городские улицы встретили меня суетой, которая не вязалась с моим представлением о маленьких провинциальных городах. Некоторые люди на улице кивали мне, как знакомой, чем вводили в тихий ужас. Было в этом что-то неправильное. Не могут же они здороваться со всеми? – думала я. Может меня с кем-то путают? Улицы, улицы, улицы. Смутно знакомые, как будто виденные сотни раз, но лишь во сне. Они сменяли друг друга, а я с внутренним содроганием угадывала что кроется за каждым поворотом. Сердце разогналось и стало тяжело бухать в груди, отдаваться стуком в ушах.

Я остановилась, чтобы отдышаться и немало удивилась, когда поняла, что стою перед зданием городской библиотеки. Странно, но сюда-то мне и надо – подумала я, толкнула тяжёлые двери и вдохнула неповторимую смесь запахов бумаги, типографской краски и пыли.

Солнце выглянуло из-за туч, залило огромные окна читального зала тёплым светом. За столами сидели несколько человек, которые при виде меня вразнобой кивнули и вернулись к своим занятиям. Я нервно сглотнула, непонятно откуда взявшийся в горле комок. Неуверенно оглядевшись, я пошла к стойке. Каждый шаг пути по длинному читальному залу вызывал во мне нарастающую тревожность.

Пожилая, сухая, как осенний лист, женщина подняла на меня глаза и поздоровалась. Мне показалось, что в её глазах мелькнуло узнавание.

– Вам как обычно? – спросила она.

– Да. – ответила я до того, как успела осознать происходящее.

Женщина встала, прошла вдоль стеллажей и вернулась с огромной кипой газет, прошитых чёрной нитью. Ледяная волна ужаса накрыла меня с головой. Я молча взяла стопку, подошла к ближайшему столу и, скрипнув стулом, уселась за него. Закрыла глаза и стала глубоко дышать, чтобы успокоить сбоящее сердце.

Меня определённо с кем-то путают – подумала я. Но дали то, что мне нужно – вставил шпильку внутренний голос. Шелест страниц поначалу успокоил. Заголовки выглядели смутно знакомыми. Как будто я их уже читала несколько раз. Может эти же газеты я читала в столице? – Промелькнула обнадёживающая мысль. Глаза при этом выцепили, что газета местная. Я пролистала ещё несколько десятков выпусков и почувствовала, как тревога усиливается с каждой перевёрнутой страницей. Пролистав почти на два года назад, я остановилась на газете датируемой двадцать седьмым мая.

Глаза не могли оторваться от мелко трясущихся рук. Я поняла, что дрожит всё моё существо – вся внутренняя сердцевина. Паника накатывала волнами, дыхание сбилось, горло сдавило сухим спазмом. Я закрыла глаза, наощупь перевернула газеты, вернув их в первоначальное положение. Дышать сразу стало легче. Я медленно выдохнула, отнесла газеты библиотекарше, и, старательно пряча трясущиеся руки в карманах, тихонько вышла на улицу.

Солнце то скрывалось в облаках, то снова выглядывало – дразнило горожан предстоящим теплом. Я медленно брела по улицам без цели и без направления, старательно игнорируя явно знакомые улицы, когда меня выдернул из тревожных раздумий знакомый голос.

– Дарья!

Я повернулась и тут же оказалась в объятиях своей двоюродной сестры – Анны. Её густые светло-русые волосы бросились мне в лицо, а потом отступили, открывая взгляду е? огромных голубых глаз. Аня похорошела, расцвела и наконец-то перестала замазывать свою очаровательную родинку на скуле.

– Анька! Рада тебя видеть. – моя тревога немного отступила.

– Давно тебя не видно было. – Аня заправила за ухо непослушную прядь.

– Давненько. Некогда было. – я развела руками.

– Ты как?

Аня на секунду замялась, но ответила бодро:

– Неплохо. Может посидим где-нибудь?

– В кафе? – я засмеялась. – Пошли.

Аня уверенно развернулась в противоположную сторону и мне оставалось только следовать за ней. По крайней мере не потеряюсь – подумала я с облегчением. По дороге мы молчали, подставляли лица тёплому майскому солнышку и переглядывались с заговорщиковскими улыбками – совсем как в детстве.

Родители часто уезжали по своим взрослым делам, а нас оставляли у бабушки. Это было наше любимое время. Бабушка воспитанием не заморачивалась, предпочитая читать книги или заниматься хозяйством. Она ужас как не любила, если мы вызывались помочь с домашними делами или торчали дома. Поэтому мы убегали гулять на речку или, если было лето, пробирались на огороды, ели ягоды на заброшенных участках, собирали яблоки и груши и убегали от соседей, которые сами имели виды на бесхозное хозяйство. Дома мы на ходу придумывали чем занимались весь день, дополняя рассказы друг друга настолько гармонично, что никому и в голову не приходило заподозрить нас в хулиганстве. Потом мы друг за другом – Аня младше меня на год, поступили в районный университет, где, вполне естественно, оказались в одной компании.

– Дашк, а ты зачем волосы обрезала? – спросила меня Аня.

Я провела рукой по своей русой шевелюре, непривычно окончившейся чуть ниже лопаток.

– Не знаю. – ответила я честно. По внутренностям пробежал холодок – я поняла, что не могу вспомнить как, когда и зачем я отрезала волосы, которые раньше прикрывали поясницу.

Мы вошли в здание кофейни и прошли к личному столику Павла. Я ждала, что персонал нас остановит, но никто не обратил на это никакого внимания. Только подошёл официант с меню, поздоровался с Аней по имени, после чего удалился. Значит Аня часто здесь бывает – подумала я с тоской. А я за несколько лет так и не удосужилась приехать, пока Пашка не попал в переплёт. Ты же знаешь почему не приезжала. – В кои-то веки внутренний голос встал на мою защиту. Я хотела доказать, что чего-то стою. Сама по себе.

– Я буду салат из моркови и яблок и, пожалуй, возьму чизкейк. Ты выбрала? – отвлекла меня от самобичевания Анна.

– Я хочу судака по-стрелецки и блины с мёдом. Может возьмём малиновый чай? Как в детстве. – я улыбнулась, получила в ответ довольный кивок и подозвала официанта.

– Даш, у тебя всё в порядке? – неожиданно спросила Аня.

Я пожала плечами.

– У меня да. Почему ты спрашиваешь?

– Ты пуговицу теребишь.

Я посмотрела на полуоторванную пуговицу на манжете и спрятала руки между колен. Аня окинула меня задумчивым взглядом. Судя по выражению её лица, она хотела о чём-то спросить, но передумала.

– Помнишь сколько пуговиц ты потеряла в универе? – Аня заметила мой вопросительный взгляд и задала явно не тот вопрос, который собиралась.

– Дааа. Мы их искали по полам всех аудиторий. А помнишь как Данил Иванович мне их выдавал горстями после каждого зачёта?

Аня хихикнула.

– Мне кажется, он был в тебя чуть-чуть влюблён.

– Ааань! Романы со студентками хорошим не заканчиваются.

– А романы с молодыми преподавателями?

– Тоже.