Дорога тянется по кругу. О взрослых и не очень

– Здрасьте, – поздоровалась Юля.

– Тэм, – тенором сказал он и протянул Асе руку. Ася улыбнулась. Если бы он представился, например, Русом, было бы куда страннее – ему не шло.

– Ася. – Его рука была широкая и не то чтобы мягкая – скорее пружинистая. – А это Вика.

– Тэм. – Он пожал руку и Вике и протянул её Юле. – Тэм, – повторил он в третий раз.

– Ну… Мы вроде знакомы? – Юля осторожно попыталась обхватить его руку своей. – Я даже отчество ваше знаю, – пошутила она.

– Это в школе я с отчеством, «вы» и тройбаны раздаю, – ответил географ. – А сейчас мы едем трясти хайром под русский рок. Поэтому сейчас я Тэм. Для всех.

До «Комсомольской» ехали молча. Юля и Вика слушали «Грэйсов», поделив чёрные проводные наушники на двоих. Географ стоял, прислонившись к пустой стене вагона, и, казалось, дремал. Ася немного подивилась, как это он так скоро успел погрузиться в сон, но вскоре ей удивляться надоело, поэтому оставшиеся две станции она беззастенчиво его разглядывала.

Он был среднего роста, крепок в плечах и носил причёску в стиле «Мне лень подстричься, но сделаю вид, что так и задумано»: каштановые пряди падали на лоб спереди и доставали до воротника сзади. Раскосые глаза, вытянутое лицо и сильный подбородок с щетиной. Ася представила, как он в окружении восьмиклассников проделывает выходки, о которых рассказывала Юля: селфится с классом, приказав: «Ну-ка все сделали что-нибудь прикольное руками!», а своей собственной свободной рукой делает «козу»; кидается экспонатами в шумящих на уроке, а в декабре приходит с мишурой на рюкзаке.

Сейчас он как будто почувствовал на себе Асин взгляд, открыл глаза, дёрнул щекой и снова провалился в дрёму.

На «Комсомольской» Ася приобняла одной рукой Юлю и Вику и оглянулась на географа, но у стены его уже не было. Она помотала головой туда-сюда, услышала Юлин и Викин смех и только тогда поняла, что происходит. Тэм давно шёл рядом, с Викиной стороны, оттопырив правую руку и ограждая девчонок от остальных людей. Ася рассмеялась: получалось, он только делал вид, будто спит и ничего не слышит. Тэм понял её мысль и молча усмехнулся.

Глава 3

В первый вечер на месте, то есть у просторной голубой палатки на расстеленном лежаке, Юля позвонила родителям по скайпу.

– У нас всё в порядке, – доложила она. Её, улыбаясь, слушали Алексей Петрович в футболке с надписью «Лёха д’Артаньян, а вы все мушкетёры»[5 - Такая футболка действительно есть, если кому интересно. Дизайнер – Lash. – Прим. авт.] и Ольга Павловна с оранжевым полотенцем на голове.

– Мама Оля! Папа Лёша! – подхватила Вика. Она бессовестно потеснила Юлю у телефона, прижавшись, впрочем, ласково к ней щекой. – Не волнуйтесь! Я за всеми слежу. Родители ведут себя хорошо. Рустэм Ильясович тоже. Ася почти тоже.

– Девки! – крикнула Ася на фоне. – Я всё слышу!

– Ася, оказывается, как и Вика, в покер играет, – продолжала Юля. – Говорит, когда-то научил шестиклассник, ещё на заре её педагогического гения. На конфеты играли.

Папа Лёша нахмурился. Юля надула щёки, передразнивая его. Папа не выдержал и засмеялся.

– Ох уж эта Ася, – тоже засмеялась Ольга Павловна.

– Ася очень классная, – вмешалась Вика. – Она даже…

Юля наступила ей пяткой на большой палец ноги.

– …даже тексты песен нам распечатала, – быстро закончила она Викину фразу. – Чтобы мы, школота, не позорились, говорит.

Родители всё улыбались.

– Ладно, – сказала Ольга Павловна. – Интернеты не трать. Пюрешки ешьте, не только всякую ерунду. Позвони ещё завтра вечером.

Когда Юля нажала «отбой», Вика молча протянула ей свой телефон. Там у неё в почте висел черновик письма. В интернетных делах её бабушка с дедушкой были консервативнее Юлиных родителей.

Юля стала читать.

Здравствуйте, бабуля, дедуля! Здесь хорошо. Добрались мы нормально. По дороге на аэродром (где это всё происходит) к нам прицепились скины…

Тут Вика, которая за компанию с Юлей перечитывала текст, отобрала у неё свой телефон и заменила последнее слово.

…к нам прицепились националисты. Оказывается, тут они есть и их много. А первые охранники начинаются только уже ближе к территории. А там, где лес, их пока нет.

Ну так вот. Мы немного разделились на группки: впереди шли Ася, Рустэм Ильясович, Жека (Юлин друган) и его папа. Прицепились, конечно, главным образом к Рустэму Ильясовичу. Но всё закончилось хорошо. Одному в челюсть дал Рустэм Ильясович лично, второго скрутили Жека с папой, а третий хотел Рустэма Ильясовича добить. Ну, просто Асю они галантно не заметили (идиоты). Так вот Ася подошла к третьему со спины, достала из кармана ярко-розовую помаду, произнесла ряд каких-то там слов и вдруг этой помадой ткнула ему куда-то в ногу. Короче – в ляжку. И тут он скорчился и упал…

Оказывается, помада была секретным мини-электрошокером. Ася ещё рассказала, что основной свой электрошокер пришлось оставить дома, потому что на фестивале у входа шмонают.

Вика снова внесла корректировки в написанное и отдала Юле дочитывать.

…потому что на фестивале у входа проводят контрольный досмотр. Такие вещи там отбирают, и удастся ли обратно забрать – не факт. А если шокер маленький и хитро сделан, то детектор его и не распознаёт. Вот и приходится ей с розовой как бы помадой, как она любит говорить, позориться. Но ведь зато пригодилось! После этого я к Асе прониклась всяческим участием и симпатией. Подонкам бой! Обнимаю, целую. Кушаем хорошо. Ваша Вика.

P. S. О националистах и помаде не рассказывайте, пожалуйста, маме Оле и папе Лёше.

Юля дочитала письмо до конца и посмотрела на Вику.

– Что? – спросила та. – Я специально сделала позитивные начало и конец. Бабуля заценит.

Юля пригладила глиняно-рыжие волосы.

– Юль, – попросила Вика, – давай без этих твоих девичьих выкрутасов. Говори, что не так?

– Ты прекрасно знаешь, – ответила Юля. – Допустим, твои моим не расскажут. Но ты ставишь их в трудное положение: они вынуждены юлить.

Вика засмеялась в голос.

– Да, ю-лить, – с расстановкой повторила Юля. – Отсмеялась? По-моему, если уж не рассказывать, то сразу всем.

Вика махнула рукой.

– Не парься. Они сами париться не будут. Нет так нет. Моё слово для них закон.

– А то, другое, ты им не скажешь? – уточнила Юля. – Когда, кстати, Асю будешь просить?

Вика оглянулась на Асю. Та как раз заплетала афрокосичку одной из Юлиных одноклассниц.

– Отвечаю, – объявила она, – по порядку: нет, им не скажу; Асю просить буду завтра. И вот об этом, пожалуйста, ни слова. Ни моим, ни кому-либо ещё.

– Ну ты!.. – сказала Юля.

– Я восхитительна, знаю. Я тебя тоже очень люблю, – ответила Вика и отправила бабушке с дедушкой написанное письмо.

* * *

Солнце вальяжно, как и полагается в такой ситуации, поднималось к макушке неба.

Из жёлтой палатки высунулась длинная нога в скейтерских штанах, из-за своей мешковатости получивших в народе крайне неприличное обозначение. Вслед за ногой показалась вторая. Юля, Вика, Тэм и Асина казанская подруга Марина – они давно проснулись и завтракали подле палаток – со смешком наблюдали за этим пришествием.