Жизнь после смерти, или Восстав из пепла. Апокалипсис

– Максим, – твёрдо сказал Афанасий Петрович, словно Максим уже в который раз нарушает уговор.

– Но это такой редкий вид! Поглядите какие клыки и разрезы рта! Настоящий хищник! – Максим протянул руку к моему лицу, чтобы больше оголить зубы, но я чуть не откусила ему руку. К счастью инстинкт самосохранения заставил его отдёрнуть «лишнюю» конечность.

– Максим, – вновь повторил учёный, отдёргивая лаборанта за воротник халата, и обратился ко мне: – Простите его: он не со зла. Максим парень умный. Только после кое-какой травмы головы, он пренебрегает правилами безопасности…

– Я заметила. Но всё же лучше меня не злить, – я перестала скалиться и улыбнулась. Да и сам Макс понял свою ошибку.

– Док, ты узнал что-то про аномалию? – учёный перевёл тему, чтобы развеять напряжение, – Что стало причиной её появления?

– Что-то я узнал, но причина до сих пор мне не ясна, – задумался Док, – Я предполагаю, что дело в количестве или мощности снарядов, сброшенных на район. Мне не удалось найти каких-либо данных по этому поводу, кроме обширной бомбардировки жилых районов.

Тем временем Максим подошёл ко мне со спины и хотел по-тихому убрать плащ, но я схватила хвостом его руку и зарычала.

– Максим, сколько раз тебе повторять? – устало спросил учёный, которому уже надоело отдёргивать лаборанта от опасностей.

– Но поглядите какой хвост! Ай! Мощный… – застонал Макс, когда я стала заламывать ему руку.

– Аликис, руку не сломай, – сказала Вика, хлопая меня по плечу.

– А что ж ты раньше её не остановила, когда она мне руку чуть не откусила? – спросил Максим, когда я отпустила его.

– Я останавливаю Аликис, когда она сама набрасывается. А если кто-то нарывается, то это не наши проблемы, – ответила Вика, переглядываясь со мной.

– И это говорит та, кто сама иногда рискует скормить мне свои конечности, – усмехнулась я.

– Мне можно, – улыбнулась Вика, толкая меня в плечо.

– Ладно, пройдёмте ко мне в кабинет, там спокойнее, – предложил Афанасий Петрович. Так, Максим и Артём, доработайте свой доклад, чтобы не было таких несостыковок. Кстати, где Артём?

– Я здесь… – из-за стеллажей ответил второй лаборант, притворяясь, что работает и боязливо выглядывая. Он боится меня. Я чувствую его страх.

– Снова ты куда-то ушёл, – вздохнул учёный, – как с детьми я с вами нянчусь.

Тут огромный таракан, на котором проводили опыт с использованием электричества, очнулся от сильного разряда и начал бегать как угорелый по лаборатории. Артём был уже готов залезть на потолок, лишь бы это не приближалось к нему. А вот Максим начал гоняться за насекомым, пытаясь поймать и не обращая внимания, что таракан может очень болезненно укусить. Я прострекотала подобно насекомому, и таракан откликнулся, подбегая ко мне. Теперь насекомое оказалось в моей власти и не смело пошевелиться.

– Это ваше? – я подняла неподвижное насекомое и протянула его учёному, от которого это сбежало.

После этого мы пошли в кабинет Афанасия Петровича, который находился в здании колледжа.

– Так, на чём остановились? – сказал учёный, садясь в кресло.

– На причине появления аномалии, – напомнил Док, – Но как я уже говорил, причину я выяснить не смог, но заметил, что там образовались довольно-таки комфортная среда обитания для мутантов. Да и некоторые виды мутантов встречаются только там.

– И каких мутантов вам удалось увидеть в этом районе?

– К примеру, Аликис, – улыбнулся Док, а я недовольно фыркнула. – но если быть серьёзными, то раньше находиться в этом районе было опасно, а сейчас подходить к окраинам – это самоубийство. Поэтому единственная, кто там может спокойно находиться это Аликис. Но когда я был в «Районе Мутантов» до ноября (в ноябре были запущены последние ракеты и все рации замолчали), то мне встретились огромные собаки и насекомые, таких даже в окрестностях города не встретишь, если только они не вожаки блудных стай, а там они сплошняком и рядом. Так же я видел огромного двухголового свиноподобного мутанта неизвестного происхождения. Но Аликис описала в своих наблюдениях больше мутантов и растений из этого района.

– И не только, – заметила я.

– Аликис, позвольте спросить: вы тоже являетесь обитателем этого района? – Афанасий Петрович поправил свои очки.

– Я живу там, но назвать меня именно обитателем можно с натяжкой.

– А есть ещё какие-нибудь человекообразные мутанты в этом районе?

– Есть, но не много. Было больше, пока я за них не взялась, – спокойно ответила я.

– Внутривидовая вражда? – заметил учёный.

– Я б это так не назвала. Во-первых, мы разного происхождения. Во-вторых, я это делаю, чтобы остатки человеческого сознания не мучились, – безразлично ответила я, скрещивая руки на груди.

– Как понять «разного происхождения»? – удивился Афанасий Петрович.

– Как бы если взглянуть на меня и на других человекообразных мутантов, то сразу можно найти множество различий в строении. И уж тем более не многие другие мутанты блещут умом. Не говоря о том, что меня похитили… – я слегка поёжилась, начиная барабанить пальцами по локтям, и Вика взяла, маня за плечо, – И да, попрошу не затрагивать эту тему при мне. Это ещё та головная боль.

Потом мы обсудили другие темы, Афанасий Петрович взял ксерокопию моих наблюдений. После Док остался со своим коллегой, а я отвела Вику в казарму. Нечего ей со мной по городу ходить. Поскольку Генерал к этому времени не освободился и «трепать» меня было некому, поэтому я решила прогуляться, чтобы иметь хоть какое-то представление о городе.

День ещё только в разгаре.

Глава 21

Подготовка к собранию

От лица солдата возле Курской Областной Детской Клинической Больницы

Я держал дежурство около Курской Областной Детской Клинической Больницы. Вдруг я заметил какое-то движение в развалинах. Само наличие движения – повод насторожиться, учитывая то, что за спиной больница, в которой до сих пор лечат детей и взрослых вдобавок. Но существо было каким-то странным и первое, что бросается в глаза, так это то, что существо перемещалось по вторым-третьим этажам руин, хотя большинство мутантов перемещается по земле. Также оно было одето, судя по всему, в длинный чёрный плащ, но оно не было человеком, потому что это существо искусно перемещалось на четвереньках, словно кошка. Я впервые вижу что-то подобное…

Мощные когти надёжно хватались за поверхность, а из-под капюшона выглядывало человеческое лицо… Один раз «оно» повернуло голову ко мне, и я заметил два ярко голубых огонька, чувствуя, как этот холодный взгляд насквозь пронизывает меня… Но мутант не проявлял признаков агрессии и даже не был заинтересован во мне: оно просто куда-то шло и вскоре скрылось среди разрушенных домов.

От моего лица

Я прошлась по остаткам частного сектора около Курской Областной Детской Клинической Больницы и заметила в одном из дворов мальчика лет пяти-семи, играющего с обгоревшими машинками и солдатиками, строя укрепления и трамплины из песка, досок и камушков. Его левая рука была в гипсе, а на шее была медицинская перевязка. Мальчик был совершенно один: даже в округе не было ни одного человека. Вряд ли бы нормальный человек оставил ребёнка играть там, где его могут съесть мутанты. И судя по профессиональной перевязке, ребёнок из больницы. Но что он здесь один делает?

Я надела очки и уже хотела спуститься к нему, но вдруг в кустах у забора что-то зашумело и оттуда выпрыгнул злобный пёс, который увидел в мальчике свой обед… Ребёнок увидел собаку, но он не мог ничего сделать… даже если бы мальчик бросился бежать, то собака в любом случае догнала бы его.

Я спрыгнула вниз и подбежала к ним, вставая между ними. Пёс прыгнул на меня и вцепился в мою левую руку, но я свободным кулаком ударила ему по морде. От сильного удара пёс отцепился и заскулил, пытаясь подняться из пыли. Я сделала шаг вперёд, громко топнув при этом, и пёс отступился. «Давай разойдёмся по-хорошему», – сказала я телепатически. Но пёс и без этого признал мою доминантность и, поджав хвост, скрылся в кустах, из которых и пришёл.

Убедившись, что пёс убежал, я повернулась к ребёнку, который всё это время сидел в шоке, не выпуская из своих ручонок фигурку Рембо и гоночную машинку. Потом все игрушки посыпались из рук, и он заплакал.

– Тише, всё в порядке, – я подошла к нему и хотела утешить, но он схватил мою ногу, вцепившись в джинсы, – Тихо, тихо…

Я подождала пока он успокоится, отводя хвост в сторону, и аккуратно отцепила малыша от ноги, беря на руки.

– Что ты здесь делаешь? – спокойно спросила я.

– Собачка… тебя кусила… – пробормотал ребёнок, вытирая грязным кулачком заплаканные глазки и указывая на разодранный рукав ветровки.

– Ничего страшного, – ответила я и потом вновь спросила: – Что ты тут совсем один делал?