Жизнь после смерти, или Восстав из пепла. Апокалипсис

– А как ещё можно понять «зомби», если не ходячий труп? – я скрестила руки на груди.

– Что за бред? – удивился Генерал.

– Вовсе это не бред. То, что вы знаете лишь толстяков (вид человекообразных мутантов, который упоминается в четвёртой главе), не значит, что нет других мутаций человека. Хотя зомби это поднятые этой «радиацией» свежие трупы. И отсутствие этих тварей в городе во многом заслуга поселений, перекрывших кладбище на улице Мира.

– И опасны эти твари?

– Подвижностью и скоростью не отличаются и могут распасться по пути, но переносят кучу зараз, большинство которых, к счастью или нет, передаются через кровь.

– Ладно, продолжим с маршрутом.

– Возле заправки у Михайловки есть полоса, но её хотели разминировать и поставить блокпост. Так что я не уверена, но вот проезд, – я отметила проход для транспорта, – Дальше мин не будет, по крайней мере до лесничества. Но мост через Свапу разрушен и вряд ли там машины проедут, если он под людьми шатается. Правда местные говорили, что есть объезд по заросшей части реки, но я его не искала.

– Да, объезд был на случай подрыва моста, – сказал Смотритель, – Свапа не глубокая и давно зарастать начала.

– От лесничества до железнодорожного переезда идут редкие противопехотные мины. Но на переезде уже проблемно.

– Переезд всё-таки взорвали? – спросил Генерал.

– И не только: там ещё около сотни метров рельсы перевёрнуты, а подходы заминированы. Правда я нашла «лазейку», но, чтобы проехали машины, нужно убрать обломки, – я положила карандаш и уперлась руками в стол, – Всё.

– Как понять «всё»? – удивились все.

– Я дальше не заходила. Поэтому будем разбираться на месте. Некоторые мины могут быть разминированы, а новых появиться не должно.

– Ладно, – Генерал подтянул карту к Доку и также пододвинул к нему какие-то коробки, всё это время лежавшие на столе. – Док, вбейте в базу данных указанные пометки. Это же точные координаты?

– Так точно, – учёный сложил карту и взял коробки.

– Что это такое? – спросила я, рассматривая устройства.

– Грубо говоря, это смесь навигатора и проектора, – ответил Смотритель, – Благодаря ему мы сможем наглядно обозначить опасные места и возможные пути.

– Ясно, – я выпрямилась, поправляя капюшон.

– Хорошо, тогда ещё одно дело, связанное с мутантами, – продолжил Генерал, – Что насчёт них?

– Крупных мутантов у трассы быть не должно: они по большей части прячутся в глубинах леса. Поэтому основные наши противники – это собаки, насекомые и прочие мелкие мутанты. Но я всех могу отогнать, за исключением совсем бешенных представителей.

– А что насчёт зомби? – спросил Док.

– Честно говоря, с человекообразными мутантами я не дружу, поэтому с ними у меня разговор короткий. А что начёт зомби, то ими движет бешенство и прочие результаты воздействия «радиации», но их разлагающееся тело существенно мешает этому, поэтому я и предлагаю проезжать кладбища и поля битв как можно быстрее. А вот могильных псов советую остерегаться, потому что они переносят почти те же инфекции, но двигаются намного быстрее.

– То есть ты можешь отгонять всех, кто не заражён бешенством? – спросил Смотритель.

– Я могу воздействовать на всех. Но только те, кто страдают психическими расстройствами либо слабо воспринимают это, либо игнорируют, и из-за этого ими сложнее управлять.

– Как можно это игнорировать? – поинтересовался главный охранник, которому я как-то устроила головную боль.

– Это весьма возможно, – ответил Док, – ведь тем же психам может быть абсолютно всё равно на любые раны и воздействия.

– Можно мне осмотреть это? – спросила я, указывая на устройство.

– Эм… Да, – учёный протянул мне один из коробков.

Я повертела «навигатор» в руках: снаружи он напоминал небольшой (потолще кассеты) проектор без кнопок, была только линза и разъём для подключения шнура. Я приложила палец к разъёму и включила проектор – заряд в аккумуляторе есть, недавно запускали. На столе появилась красная тонкая сетка, которая выделяла все неровности и предметы. Остальные удивлённо смотрели на меня. Потом я поставила точку, и она сразу стала выделяться тем же ярко-красным цветом, который достаточно легко будет отличить от дороги. Я убрала эту точку и поставила другую – у меня легко получилось это.

– Эти устройства связаны между собой? – спросила я, отдавая проектор Доку.

– Да… я могу настроить это, – учёный осмотрел устройство, пытаясь понять, как я запустила это «без энергии».

– Отлично. Тогда если я замечу мины, то я сразу их отмечу.

– Ну тогда разобрались? – подытоживающее спросил Генерал, осматривая всех.

– Вроде бы, – ответила я, скрестив руки на груди.

– Хорошо. Тогда в шесть утра ты должна быть у ангара, – Генерал вновь осмотрел всех, – Можете быть свободны.

Глава 19

Дорога в Курск

Я подошла к выезду из ангара в 5:50 и уже слышала гул техники и суету людей. Я решила на всякий случай вздремнуть перед поездкой, хотя я недавно спала – дня три назад.

В ангаре уже были готовы три боевых грузовика и внедорожник с пулемётом, прикрывающий тыл. Генерал в полевой форме и в военном обмундировании инструктировал солдат, рядом стоял Док, ещё парочка учёных и представители поселений. Я подошла к ним, слегка потягиваясь.

– Ты спала? – поинтересовался Генерал, заметив мои потягивания, – Нам бы не хотелось, чтобы ты уснула в дороге.

– Ну я часок поспала, – ответила я, притворно зевая.

– Ты сейчас серьёзно? – спросил он, желая, чтобы это было шуткой.

– Да. И к вашему сведенью, мне хватает часа сна, чтобы бодрствовать полнедели, – ответила я, скрестив руки на груди.

– Вот бы мне так, – буркнула Вика.

– Вот бы всем так. Но нам строение не позволяет, – поддержал её Док.

– Ладно, пора выдвигаться. По машинам, – скомандовал Генерал.

Солдаты стояли в три шеренги и каждая шеренга направилась к своей машине. Я с Генералом сели на передних сиденьях главного грузовика, а Док с остальными сели в другие машины. Конечно с крыльями и хвостом было неудобно сидеть в тесной кабине машины, но я всё же уселась, и в не таких тесных местах бывала. И мы двинулись в путь.

Всё же было решено сразу ехать по трассе. Мы проехали по улице Ленина до трассы мимо детской больницы, которую насквозь пробило прямым попаданием авиаснаряда, а ведь там были дети… мимо Дома Культуры, изувеченного осколками и снарядами, где в тихое время поднимали дух бойцам… я видела остатки роддома, где под обстрелами появлялась новая жизнь… И просто не верится, что всё уничтожено…

Сколько раз я обхожу город, сколько раз я вижу это снова и снова, но я всегда задаюсь одним вопросом: «Почему?»… Почему там, где появлялись и спасались жизни; там, где звучала музыка и стихи, а актёры рассказывали о прекрасном; там, где жили люди, не желавшие войны; почему там всё уничтожено…?

Ведь если взглянуть на это всё, то можно прекрасно понять, что война шла не на захват, а на уничтожение всего живого. Убивали всех: детей, женщин, мужчин, стариков и инвалидов. Везунчиком считался тот, кто в плену пробыл около недели, а не был расстрелян в первые дни… Основные удары наносились не по боевым точкам, а по жилым кварталам. И вещество, которым начинили чуть ли не все снаряды, это оружие массового поражения в чистом виде.