Сборник. Верианские хроники

Спустя некоторое время я нашла в себе силы посмотреть ему в лицо. Почему-то казалось это безумно сложно, неловко.

– Не думал… что близость единственной… такая, – вдруг выпалил принц.

– Какая? – тихо спросила я – странное волнение опять поднималось изнутри.

– Такая, – Рэм снова перешел на шепот: – Не могу объяснить… Нам говорили об этом в школе зрелости… – он замялся: – Но… в общем я понимаю, отчего отвергнутые мужчины, порой, сходят с ума, – обратился взглядом к спасительному шлангу… Некоторое время не сводил с него глаз. Снова повернулся ко мне. Грудь принца ходила ходуном, но лицо выглядело почти спокойным, хотя больше напряженным, чем расслабленным. – Я-а-а… не то что-то сказал, – протянул он медленно. – Пойдем, покажу тебе еще парочку необычных растений, – Рэм махнул рукой, направляя по левой тропинке.

Вдалеке чернели идеальные цилиндры стволов, блестели, словно металлические. Их верхушки напоминали кончик железного стержня, разрезанный на четыре части. Каждая скручивалась в небольшую спираль, и венчалась крошечной пампушкой листьев.

– Меекка – металлические деревья в переводе с языка креанцев, – пояснил Рэм. – Странные, правда?

Я кивнула и двинулась к живым столбам… Внутри сверлило любопытство – что за школа зрелости? Но вопрос никак не хотел слетать с губ – удушливое стеснение мгновенно стопорило речь. Господи? Да что же такое? Когда я в последний раз тушевалась обычного женского любопытства?

Узкая тропинка вынуждала нас с Рэмом соприкасаться почти при каждом шаге. Наступать на бордово-розоватую почву ближайших газонов, будто пропитанную кровью, совершенно не хотелось. Тем более уже через пару метров принц предупредил:

– На эту землю лучше не вставать – засасывает, как пески.

Наконец, мы одновременно шагнули так, что бедра вдавились друг в друга. Я вздрогнула, попыталась отскочить и едва не рухнула на газон. Секунды не прошло, Рэм схватил, дернул на себя и прижал.

– Милена, – выдавил тихо, нервно: – Неужели я тебе настолько противен?

Лицо принца напряглось, очертилось так, что скулы и подбородок заострились. Взгляд остекленел.

– Тебе настолько было мерзко? Неприятно, когда мы… – он осекся, нижняя губа дрогнула, но рот мгновенно растянулся в жесткую полоску. Рэм выдохнул – хлопком и наклонился к лицу. – Скажи что-нибудь.

О неприязни речи уж точно не шло. Волнение заставило задышать чаще, но воздуха все равно не хватало. Сердце застучало, как будто передержала одну из самых сложных поз йоги. Захотелось сильнее прильнуть к принцу, почувствовать его силу, его мужественность и… его желание. В животе что-то начало стягиваться. Как я могла забыть эти ощущения? Они накатывали, когда-то, очень давно… На первых свиданиях с первым мужем…

– Милена, – через силу произнес Рэм, хмурясь: – Ну скажи уж что-нибудь…

– Да нет, было приятно, – осторожно проронила я. – Правда. Ты мне приятен и совершенно не противен.

– Тогда объясни, почему я ищу любого малейшего контакта наших тел, а ты вдруг стала избегать? – настаивал принц. – И не надо меня жалеть! Я понимаю, что последние дни вел себя, как потерянный ребенок. Но я не ребенок… я мужчина и новости приму с должным уважением к твоим чувствам и без истерик…

Окаменевшее лицо Рэма выглядело почти величественно. Я снова восхитилась им – выдержка у принца и впрямь королевская.

– Рэм, – произнесла, дегустируя новые ощущения от имени принца – теплая волна опять прошла по телу. – Я еще никогда так не радовалась близости мужчины, со времен первого мужа… честно… Просто то случилось пятьсот лет назад… И… так странно испытать подобное снова…

Губы верианца дернулись в улыбке.

– Если бы я мог пояснить, что чувствую я, – прошептал он. – Мне и сравнить-то не с чем… Просто… кажется, что ты… важнее всего мира, статуса… Да всего. И будь во мне чуть меньше силы воли, поверь, тебе пришлось бы отбиваться тогда и сейчас, – точно очнувшись, Рэм выпустил меня из объятий. – Даже если бросишь после трехмесячного срока ухаживания, буду всю жизнь наслаждаться воспоминаниями…

Я поневоле улыбнулась и запустила пальцы в удивительные волосы принца. Похожие на тончайшие платиновые нити, на свету они отливали благородной голубизной. Рэм замер, прикрыл глаза и не двигался.

– Ладно, я еще посмотрю, каков ты в качестве посла и вообще… дома, – произнесла, задумавшись. И правда – с каждым днем открывала все новые грани характера принца.

Стеснение как рукой сняло, напротив, по телу разливалась удивительная легкость, словно бы я вообще ничего не весила.

– А что за школа зрелости? – выпалила, наблюдая, как меняется лицо Рэма. Губы слегка дернулись, уголки приподнялись и сразу же опустились, ноздри принялись еле заметно раздуваться.

– Не знаю, как объяснить, чтобы ты поняла, – медленно произнес верианин, и снова нахмурился. – Школа, где обучают мальчиков… э-э-э… обращаться с женщиной… гм-м-м… во время секса… и до этого… – он так аккуратно подбирал слова, что у меня закралось подозрение.

– Не хочешь же ты сказать, что вы тренировались ласкать женщин и заниматься сексом? – уточнила, чувствуя такую брезгливость, словно наступила на сотни мокриц, их тельца с глухим хлопком лопнули, обрызгав ноги мерзкой жижей.

– Д-да, – выдохнул Рэм…

Я отскочила от него так, словно принц весь состоял из этих раздавленных мокриц. Представив верианца за изучением женщины, как какого-нибудь животного: собаки, например – где погладить, где почесать… ощутила, как тошнота подступает к горлу.

– Милена, – прошептал принц. – Это проходят все на нашей планете, абсолютно все мальчики… Надевают специальные тренажеры и…

– Больше ни слова! – взвизгнула я, отступила назад, пошатнулась и рухнула бы на газон, если бы Рэм не удержал, очередной уже раз дернув на себя. Столкнувшись с его каменными мускулами, я испытала новый приступ брезгливости. Уперлась руками в грудь принца и осторожно отступила назад, на тропку.

Не оборачиваясь, зашагала к живым сваям, спиной чувствуя, как сзади шествует Рэм.

Тошнота все еще крутилась где-то в животе, подступая к горлу тугим комком. Я понимала, что, вероятно, школа зрелости – неплохой выход. Верианские мужчины не представляли, что делать с женщиной в силу физиологии. Встретив же единственную, да еще на гормонах, были способны натворить такое… В общем, на каком-то рассудочном уровне все это выглядело разумно и даже неплохо. Но картинки, что рисовало воображение, приводили в шок, вызывали приступ отторжения, омерзения.

За считанные секунды я добралась до черного частокола, остановилась, вглядываясь в абсолютно ровные стволы. Казалось, они вырезаны или отлиты искусственно. На поверхности столбов-деревьев не было ни единой шероховатости, ни единой выпуклости, впадинки. Они даже сужались равномерно, а пампушки листьев образовывали идеальные сферы.

Как ни странно, эта не свойственная природе вопиющая симметричность успокаивала, немного снижала градус неприятных ощущений. Сзади раздавалось пыхтение Рэма. Он молчал, не приближался, не касался.

Сколько мы так простояли, не знаю. Пока я не справилась с эмоциями, наступавшими, подобно шторму. То волна накрывала, заставляя желудок сжиматься, чуть ли не выворачиваться наизнанку, то отступала назад, давая вздохнуть и трезво оценить услышанное. Почему я так отреагировала? Ну тренировались верианцы и что? У меня самой сколько мужчин-то было? Возможно больше, чем тренировочных заходов у Рэма. До меня не сразу дошло… Лишь спустя некоторое время… Я любила и отдавалась любимым. А верианцы… они проходили школу секса, как школу какого-нибудь единоборства, без чувств, скорее потому что так надо.

– Это настолько тебя потрясло? – спросил в спину принц – голос его вздрагивал, срывался на хрип. – Наверное, выглядит ужасно. Но подумай, вообрази – если ты захочешь… не знаю… просто даже интима со мной, без обязательств… Если конечно после этого не стошнит… А я на гормонах буду действовать как бешеный зверь, причиню боль, лишу шанса на удовольствие. В чем прелесть?

Я тяжело вздохнула. Отторжение внутри проходило. Хотя толика неприятия еще сжималась в районе солнечного сплетения.

– Да я поняла, Рэм, – вздохнула еще раз. – Просто как-то все это…

– Противно с твоей точки зрения? – подсказал верианин.

Я обернулась, найдя в себе силы встретиться с ним взглядами. За какие-то минуты Рэм словно бы осунулся, побледнел.

– Откуда знаешь? – удивилась, отслеживая, как неприятные впечатления медленно отпускают.

– Я читал про твою расу и беседовал с Сэлом… Он многое узнал о землянах, общаясь с ними неформально, – принц добавил к моим вздохам свой, куда более шумный. – Ожидал подобной реакции… если честно.

Вот теперь я снова почувствовала тепло – поднимаясь от копчика к затылку, оно окутывало, умиротворяло.

– Ладно, дай мне это переварить, – усмехнулась собственной реакции.

Такое ощущение, словно я – девочка на выданье, а не умудренная жизнью женщина, которой, в буквальном смысле, довелось пережить четырех мужей… Да и любовников немало… Это в последние триста лет я заперлась в четырех стенах, подменив поиски нового счастья добровольным целибатом.

Я хотела развернуться назад, к живым сваям, но… колени подогнулись, в глазах начало темнеть, в висках застучали молоточки. В каком-то ступоре услышала истошный вопль Рэма, вмиг растерявшего всю свою королевскую выдержку.

– Милена? Что с тобой? Милена?

Чернота перед глазами сомкнулась. Инстинктивно я потянулась к принцу… Почти не воспринимая его слов, его рук на своей талии…

В голове метались странные мысли. Что со мной? Ведь даже во время беременности ни разу не теряла сознания…