Сборник. Верианские хроники

– А у тебя есть сестры? – заинтересовалась Милена.

– У меня нет, у Мея – три, – сам не знаю, почему захотелось сосчитать его сестер.

– Я так поняла, мы прошли только половину оранжереи? – землянка допила свой чай и воззрилась на меня с предвкушением. Тепло привычно разливалось в груди, сердца забились в радостном предчувствии.

– Почти половину, если быть точным. Мы не добрались до растений с Триколы, например. На планете эрисов много пустынь, но зато цветы там по-настоящему удивительные. Некоторые куда больше самых крупных земных. Причем, в отличие от них, не плотоядны, – с удовольствием поделился я.

– Тогда, может, прогуляемся? – бодро предложила землянка. – Завтра утром ведь прибытие, сегодня последний день?

Наконец-то она сама вызвалась со мной пройтись! От этой мысли в голове вновь сгустился дурман. Она больше не сторонилась, не задумывалась – стоит ли провести с бешеным верианиным лишние часы! Неужели не сплю, не грежу? Я столько раз воображал, как Милена захочет моей компании, категорично отвергнет Мея… И вот теперь, когда это свершилось, боялся счастливой верой спугнуть сбывшуюся мечту.

– С превеликим удовольствием, – выпалил как на духу. Встал, подал Милене руку. Кажется, это ей тоже очень нравилось.

Глава 10

(Милена)

Мы с Рэмом вошли в оранжерею вчерашним путем – через черный ход с табличкой «только для сотрудников». Принц тут же потянул меня в сторону, противоположную той, куда отправились в прошлый раз.

– Слушай, а ничего, что эта дверь и эти дорожки предназначены для обслуги? – спросила я.

– У межпланетных делегаций… как бы это выразиться… блат? Нет… – верианин слегка нахмурился, похоже, усиленно подбирая слова. Я помочь не могла – еще не догадалась о чем речь.

– В общем, – Рэм вывел меня на узкую аллею с уже знакомым бежевым покрытием. Словно бы отполированное, оно слабо пружинило под ногами. – В общем, – повторил, сильнее хмурясь. – У межпланетных делегаций есть полномочия посещать места, куда вхожа команда корабля. Я верно выразился?

– Вроде бы, – если, конечно, я его правильно поняла.

По сторонам от тропинки пестрели вчерашние трехцветные поросли. Очень любопытные, но я жаждала увидеть и другие. Мы достигли места, где дорожка раздваивалась, вслед за черными кишками поливальных шлангов. Свернули еще несколько раз и… я ахнула…

Медленно, едва дыша, зашагала навстречу целому лесу… гигантских соцветий, без листьев и стеблей.

Казалось, бутоны сорвали и воткнули в землю, а они взяли да и – распустились.

Первым притягивал взгляд самый большой – то ли дерево, то ли цветок.

Диво дивное напоминало чайную розу, увеличенную до размеров Рэма. Гигантские лепестки словно бы покрывала древесная кора. Местами она разошлась трещинами, с мой палец толщиной. Какова же толщина самих лепестков? Из самых глубоких расщелин вытекала прозрачная жидкость с очень резким пряным запахом.

Вопреки моим ожиданиям в оранжерее витало мало ароматов. Специальные вытяжки на потолке, как пояснил вчера Рэм, забирали непривычные инопланетникам запахи, пыльцу, очищали воздух. Так, на всякий случай. Вдруг на корабле астматики, туристы с легочными проблемами или, не дай бог, аллергики. И уж если до нашего носа долетало хоть что-то, значит, в природе запах сбивал с ног.

Ужасно захотелось поближе рассмотреть лилово-фиолетовые пестики титана-цветка. Их поверхность словно бы обтянули шелком. И, казалось, изысканная ткань бликует под яркими лучами желто-оранжевой лампы.

Я даже слегка подалась вперед, поднялась на цыпочки, едва не ступив на зеленовато-болотную землю, судя по виду, очень влажную и оттого жутко рыхлую. Попади в такую ногами, в лучшем случае, утонешь по щиколотки.

Не успев испугаться, ощутила твердую руку Рэма на талии. Он втянул меня назад так, словно вообще ничего не весила.

Далекие аллеи для туристов, мелькавшие сквозь заросли, отгораживали от посадок заборчики, примерно в пол человеческого роста. Здесь же никакой ограды не было, да и быть не могло – обслуге требовалось вплотную подходить к растениям. Вчера мы застали одного из садовников – землянина, лет ста. Он сосредоточенно намывал гигантскую траву, наподобие банановой. Концы ее листьев, острые как шило, казалось, вот-вот прошьют потолок и вывалятся в портал.

– Спасибо, – пробормотала я, отчего-то смущенная собственной неловкостью. Принц задержался ладонью на моей талии, так, что наши бедра соприкоснулись. Уголки его губ дрогнули.

– Всегда рад помочь, – произнес с легким придыханием.

Я высвободилась из хватки Рэма и вернулась к созерцанию дерева-цветка.

– А представляешь, на Триколе кенсы растут как пальмы в джунглях, – из-за спины подал голос принц.

– Невероятно! – выдохнула я.

Здесь кенс окружали цветы поменьше.

Похожие на мальвы, с приглушенным цветом лепестков – от пепельного до голубого – то едва поднимались от земли, то доходили мне до пояса. До плеча дотягивались махровые тюльпаны, с черными, будто бы слегка обугленными концами лепестков. Бледно-желтые оттеняли соцветия никогда прежде не встречавшегося мне в природе электрического оттенка фуксии. Дотягивались до моей макушки громадные живые кульки, вроде наших кал. Из центра их выстреливали четыре-пять пестиков вместо одного.

Кожица цветов-деревьев чаще всего напоминала грубый атлас. И лишь у нескольких нежно переливалась на свету, словно дорогой шелк, как у пестика кенса.

Не знаю, сколько времени обходила цветочные джунгли. Уж больно они выглядели невероятными, потрясающими. Достигнув края радужного леса, мы с Рэмом вышли на голубые и бледно-розовые поросли, вроде морских ежей, надутых до габаритов женщины среднего роста.

Создатель оранжереи явно любил все яркое и крупное. Карликовых представителей флоры тут – раз, два и обчелся, каждый второй – больше человека.

Нити полупрозрачных колючек «ежей», чьи кончики терялись на фоне сиреневых стен оранжереи, представлялись оптической иллюзией.

– Они липкие, – подсказал Рэм. – Если дотронешься, руку не отдерешь. Ловят мелких животных и высасывают кровь… Вампиры, или как там говорят люди?

– Э-э… – я вообразила Дракулу с колючками по всему телу и хихикнула. – Не совсем так говорят.

Почему я вдруг настолько расслабилась? Когда чувствовала себя так в последний раз? Я не могла припомнить… Странно. Неужели так подействовало общение с Рэмом? Я обернулась к принцу. Его открытое лицо, лучившиеся улыбкой глаза, выглядели одухотворенно.

– Что? – Рэм приподнял одну бровь.

– Ничего, – еще день назад я высказала бы принцу свое удивление, потому, что ощущала себя перед ним… ну не знаю… как старец из тибетского монастыря перед ребенком, встреченным на дороге. Теперь же присутствие Рэма волновало… так как давно не волновала близость мужчины. Взгляд непроизвольно скользнул по торсу принца: нарисуй такой на картине – от покупательниц отбоя не будет. Я хотела бы расчертить на бумаге безупречный рельеф мышц, от которых исходила настоящая мужская сила.

Ненадолго грудь Рэма будто бы замерла, а затем начала вздыматься с утроенной скоростью. Тоже волнуется, догадалась я, подняв глаза на лицо принца. Губы его налились кровью, на щеках проступил розоватый румянец – словно языки костра отражались в минерале. Рэм сменил позу – пошире расставил ноги, ссутулился. Ненадолго мы застыли, не сводя друг с друга глаз.

Больше трехсот лет я не ощущала ничего подобного. По телу прошла теплая волна. Неожиданно плотный воздух застревал в легких, сердце забилось чаще. Губы Рэма приоткрылись, он выдохнул хлопком – громко и как-то тяжело.

– Ме-лена,– прошептал едва слышно… – Не смотри на меня так…

– Почему это? – голос подчинялся мне куда лучше, чем принцу.

– Потому что, – он наклонился, и не успела сказать ни слова, накрыл рот поцелуем. Медленно провел языком по губам, по небу, по щекам… Никогда бы не подумала, что верианец, девственник, если верить брошюре, так чувственно целуется. Принц выдохнул носом несколько раз так громко, что я забеспокоилась, не услышат ли нас туристы. Его руки осторожно обвились вокруг талии. Мои губы пылали, тело охватила горячка удовольствия от прикосновений инопланетника. Я так давно не испытывала ничего похожего! Постоянно мысленно называла себя старой, а может и вслух? Да, кажется и вслух тоже. Теперь же тело активно сопротивлялось этому прозвищу, на давно забытых инстинктах прильнуло к принцу. Он вздрогнул, чуть отстранился, и вдруг прижал так крепко, как еще никто за все мои браки.

Пыхтящие выдохи Рэма немного смущали, но я почти забыла об этом, все больше проникаясь близостью напряженного тела очень возбужденного мужчины. Он весь пылал, каменел. Я могла бы сосчитать пульс принца лишь по вздрагиваниям того, что уперлось в живот. От осознания желания Рэма, меня охватило забытое чувство невесомости внутри. Узлы мышц внизу живота то ли щекотали, то ли стягивались, то ли трепетали. Принц медленно отстранился от моих губ, глотнул воздуха настолько жадно, словно задерживал дыхание, еще раз и еще.

– Ты-ы-ы, – выдохнул шепотом – губы заалели, кажется, даже немного припухли. – Я не думал, что это та-а-к…

Сзади послышалось возмущенное шипение поливальной машины, и я пришла в себя, точно ледяная влага, в мгновение ока остудившая воздух у ног, на самом деле полоскала голову. Тепло внутри сменилось прохладой. Мышцы расслабились. Я уперлась руками в грудь Рэма, стремясь оттолкнуть его. Но этого не потребовалось. Заметив изменение моего настроения, принц разжал объятия и выпустил на волю.

Отступил на шаг, замер, широко расставив ноги.

Я завертела головой в поисках поливалки. Струя воды мерно поглаживала почву справа от нас, на самом краю земляного поля. Торопливое, рваное дыхание Рэма перекрывало шипение поливалки и плеск влаги.