Дело Декстера: танцуют все!

Дело Декстера: танцуют все!
Алеся Ли

Дело Декстера #2
Больше восьмидесяти лет историки и ученые с разных планет спорят о том, является ли "Кубок Федерации по бальным танцам" спортивным мероприятием. А что думает Декстер, попавший на него впервые?

Алеся Ли

Дело Декстера: танцуют все!

– Ты сказала, мы идем на спортивные соревнования. А это что такое?! – пораженно поинтересовался я, разглядывая толпу землян и иномирцев в причудливых костюмах. Часть из них словно сбежала с бразильского карнавала двадцатого века, а остальные – с парадных портретов аристократии второй половины девятнадцатого. – Это еще что за костюмированная вечеринка?!

На мой возглас обернулся парочка парней во фраках, подозрительно напоминающих земных пингвинов. Центаврийского слизня – так и вовсе не отличить.

Я смерил их скептическим взглядом. Несколько из них мгновенно стушевались, но один оказался покрепче и ответил не менее выразительным взглядом.

– Декс! – Эли ухватила меня за руку, увлекая к трибунам. – Во-первых, не говори так громко!

– А как я могу говорить тихо, когда музыка так орет?! – искренне возмутился я.

Эли хихикнула в кулачок, но тут же вспомнила, что злится.

– Во-вторых, это Кубок Федерации по бальным танцам!

– Каким танцам? Ты притащила меня на балет?! – что может быть более специфическим, чем парни в лосинах, когда ты при этом – в костюме, а твоя девушка – в вечернем платье. Колготки носят они, а стыдно почему-то тебе!

– Мы уходим! – я попытался развернуться к выходу, но Эли была начеку и загородила дорогу.

– Это спортивные бальные танцы. Вальс, танго. Румба. Ча-ча-ча! По ним соревнования проходят. Их вот-вот причислят к Олимпийским видам спорта!

Я еще раз осмотрел «пингвинов» и мужиков в рубашках со стразами и декольте, которому позавидовали бы все поп-певицы современности.

– И как давно длится это «вот-вот»?

– Э-э-э, – поборница справедливости в мире спортивных дисциплин и моя девушка по совместительству заметно смутилась, – уже лет восемьдесят…

– Вот и я говорю, какие из них спортсмены, – вдохновенно начал я, но тут же понял, что пора менять тему – глаза Эли угрожающе сузились.

К счастью, к нам целенаправленно приближалась одна из спортсменок? конкурсанток?

– Молли! – Эли радостно замахала рукой, приветствуя одну из немногих своих университетских подруг. Я и не знал, что она занимается этими… бальными… спортивными… танцами короче. Вот подстава. За то время, что я пропадал в военной академии, жизнь, очевидно, не стояла на месте.

– Эли! – расцеловать друг друга было решительно невозможно, у одной – макияж, у другой – биокостюм доходил лишь до шеи.

На свой страх и риск Эли твердо вознамерилась быть красивой, так что ее лицо и волосы, были решительно освобождены от привычной защиты.

Молли осторожно обняла Эли там, где виднелся биокостюм.

Я невольно оценил заботу.

У Эли было редкое среди землян генетическое заболевание, из-за которого ее кожа травмировалась даже от незначительного механического воздействия, что доставляло ей самой огромные неудобства. Окружающим, впрочем, тоже. И только наличие биокостюма позволяло ей носить любую одежду, модную обувь, вести активный образ жизни.

Родители Эли никогда не создавали драму из сложившейся ситуации, не пытались ограничивать дочь, и все детство, когда такая защита казалась несбыточной роскошью, терпеливо залечивали новые и новые раны, появлявшиеся от попыток Эли угнаться за сверстниками.

На этот раз биокостюм практически полностью скрывало глухое бальное платье и длинные перчатки.

Эли хотела приоткрыть еще шею и декольте, ну тут уже я уперся намертво. Во-первых, как военный, мало ли что, шея – это стратегически важная жизненная зона у гуманоидов, а во-вторых, как мужчина – нефиг пялиться. И так вон находятся ценители прекрасного.

Я послал в толпу парочку выразительных взглядов.

–…Ваши места за столиком номер – сто двадцать восемь, он воспарит ровно в шесть вечера, не задерживайтесь, – проворковала Молли.

Я понял, что пропустил часть беседы.

– Рада личному знакомству, Декстер. Спасибо, что пришел.

Желая искупить вину за невнимательность и, чего уж греха таить, покрасоваться перед Эли, я вежливо подхватил ручку подруги и едва уловимо поцеловал. Учитывая платье в пол и странноватую прическу, напоминающую космическую антенну (с такой на парадный портрет в девятнадцатом веке, вероятно, бы не пустили) Молли не могла не оценить мои манеры.

Эли насмешливо фыркнула, чем несколько нарушила торжественность момента.

– Красуешься? – поинтересовалась она, когда мы снова остались одни. Насколько вообще можно было остаться одним в толпе конкурсантов. Только сейчас я понял, что Эли привела нас «за кулисы», в ту часть огромной космической арены, где готовились к выступлению участники.

– Есть немного, – благодушно согласился я и тут же отвлекся. – Она что, ему пудрой пресс подкрашивает?!

– Это не пудра, – со смехом уточнила Эли, – такая штука, которая придает коже временный оттенок загара. В регламенте соревнований прописано «правило о костюмах», внешний вид пар также должен соответствовать традициям.

Мое воображение тут же нарисовало картинку, где такая же знойная красотка с кошачьими замашками красит из баллончика моего приятеля Арти, и зеленый центаврийский слизень, медленно покрываясь бронзатором, в прямом смысле плывет от такого внимания.

– Пойдем, до взлета столика осталось пятнадцать земных минут. Эли взглянула на ручные часы, со множеством циферблатов.

Мой подарок. Показывают время сразу нескольких крупных планет и искусственных станций Федерации. Перед поездкой Эли добавила в настройки еще и Арену.

Часы были не дешевыми, но мне хотелось сделать приличный подарок на годовщину.

Мы были знакомы еще со школы, начали встречаться, когда я служил на орбитальной станции, и вот уже три земных года как официально вместе. То есть как вместе, большую часть времени, к сожалению, врозь. Так что я готов был терпеть даже такие сомнительные развлечения, как Кубок Федерации, лишь бы чуть больше провести времени с ней.

Итого, нужен был подарок на годовщину. У родителей просить как-то некруто, а академической стипендии хватило бы разве что на застежку от часов.

Вот и ввязался в одно сомнительное дело вместе с Арти. Центаврийский слизень, служивший вместе со мной, когда-то промышлял на орбитальной станции безобидной контрабандой, и мне пришлось спасать его предприимчивую зад… ну вы поняли, от таких же безобидных, но все же неприятностей. После перевода бизнеса в статус «легальный» мы даже сумели подзаработать. На часы хватило. Теперь они красовались на тонком запястье Эли, неплохо дополняя вечерний туалет, к моему полному удовлетворению.

Столик номер сто двадцать восемь оказался на шесть персон. Он воспарил над паркетом (настоящий ламинат, а не какая-то там имитация, это вам не региональный турнир, где танцуют на чем попало – цитата), ровно в назначенное время, вознося нас на приличную высоту, чтобы мы могли наблюдать за происходящим на площадке под углом примерно в сорок пять градусов. Столики парили в шахматном порядке на разной высоте, что позволяло сохранять прекрасный обзор всем без исключения обладателям недешевых, смею вас заверить, билетов. За нашими спинами возвышались монументальные трибуны, которые, как я понял, меняли конфигурацию, подстраивались под запросы публики и организаторов турнира.

– Этот зал – увеличенная голографическая копия «Уинтер Гарденс», – восторженно сообщила мне Эли разглядывая сложный орнамент, полукруглый свод и цветные витражи, – площадка, где проходил самый известный фестиваль по бальным танцам на Земле!

Меня начинала беспокоить ее осведомленность. Кажется, это не одно из десятка временных хобби. Бальные танцы грозят остаться с нами надолго.

Сперва мне было любопытно наблюдать за парами: как они выплывают на паркет, как кружатся по нему, как сверлят друг друга презрительными взглядами, но через три (!) земных часа даже центаврийские слизни во фраках перестали вызывать у меня хоть какие-то эмоции.

Начинало неумолимо клонить в сон.