Легенда из подземелий

На этот раз, когда мы дошли до пещеры, трясло не одного меня, а всех, но не от страха, а от перевозбуждения. Бесконечные стычки заставляли чувствовать себя такими же животными, и эти ощущения были тяжелее физического труда.

Кудеяр сидел у костра с видом вожака – он убил больше всех, Эмбер пытался прийти в себя после оборота, Адольфа невидимой тенью сидел в стороне от всех, Арланд с Дейкстером устало беседовали, делились друг с другом техникой заточки мечей, Бэйр баюкала разболевшуюся левую руку.

Когда все улеглись после ужина, снова пришла Маргул, дала мне указания насчет пути, сказала, что пока мы успеваем до подхода всей армии ящериц, и ушла.

Следующий отрезок пути должен был быть последним, когда мне придется заманить Люциуса в пещеры, а всем остальным – встретиться с тем, кто начал все это.

Завтра должен быть очень тяжелый день… или ночь. Кто знает, как сильно мы отошли от времени наверху?

Я едва ли помню, что было после того, как я проснулся. Кажется, все было так же. Мы снова отбивались от ящериц, но скорее пробивались сквозь них, потому что они нападали постоянно, не давая нам идти. Некоторые подбирались так близко, что Бэйр приходилось отмахиваться посохом, а Адольфу – орудовать своими кинжалам. Я слишком часто перевоплощался и воспоминания смешивались в голове, но я точно понимаю, как змей и ведьма вместе отбивались от одной из ящериц. Кажется, в итоге я пришел им на помощь и прыгнул на нее сверху, будучи подобием Мафусаила… или это было, когда я помогал Кудеяру? Мы столько дрались, что очень сложно отличить одно нападение от другого.

Мы не прошли и пяти часов, как ящеры внезапно отхлынули от нашей команды. На дороге мелькнула Маргул, но никто, кроме меня, ее не заметил. Это был знак, что пора.

Под предлогом того, что я вижу тенями какое-то гнездо за стеной, я отвел Люциуса в пещерку поблизости, якобы чтобы он помог мне разбить камень и добраться до, возможно, съедобных яиц.

Появившаяся Маргул одним движением руки заставила каменный пласт выйти из ровной поверхности и запереть чародея в пещере. Стена была настолько прочной, что я даже не слышал криков Люциуса.

– Ты бледный. Волнуешься? – спросила ведьма, когда мы возвращались к моей команде. Сейчас мне предстояло рассказать им всем о Маргул и ее связи с Райнаром, а также о связи Райнара со всем происходящим.

– Я часто сражался с монстрами, но никогда не участвовал ни в чем подобном. Все настолько страшно, что я предпочитаю думать, будто я на сцене и все не по-настоящему… но на сцене я тоже боюсь, – путано ответил я, думая только об одном: лишь бы не начал дрожать голос.

Когда Маргул увидели остальные, они тут же ощетинились оружием. Я жестом показал им, что все в порядке. Сама ведьма тут же натянула капюшон по самый подбородок: ее глаза не выносили яркого света, который всегда сопровождал нашу компанию.

– Леопольд, кто это? – требовательно спросил Эмбер, все еще находящийся в облике дракона. Его голос стал совсем другим: низким и гремучим, как будто шедшим из-под земли гудением. Я не мог даже представить, как слова складываются в такой огромной пасти.

– Ее зовут Маргул, – ответил я. – Она помогла нам добраться до этого места.

– А где Люциус? – тут же спросила Бэйр.

– Я сейчас все объясню… У нас не так много времени, – с первой фразой я ужасно оробел, но потом взял себя в руки и заговорил, спокойно и четко, не упоминая ничего лишнего и не сокращая важного. – Маргул – пастух местных рептилий. Несколько лет назад она по приказу своего хозяина начала разводить этих ящеров и испытывать на них болезнь, ту самую эпидемию, которая началась у нас наверху. Измененный состав дал другой результат: яростью ящеров стало возможно управлять. Этим хотел воспользоваться Райнар, который в свое время работал на инквизиторов вместе с Люциусом, изобретая формулу боевой ярости. Именно она, попав в кровь к животным, в итоге вызвала эпидемию на поверхности. Когда началась эпидемия, Райнар залег на дно – буквально. Он спрятался под землей, где и узнал о колониях ящериц. Имея связи с контрабандистами, он легко достал запрещенные ингредиенты, чтобы воссоздать и усовершенствовать формулу ярости. Наняв двух магов, Маргул и Гренгаля, – Бэйр, весь рассказ молча сидевшая на камне, при имени «Гренгаль» вздрогнула, – он воплощал свой план в течение многих лет. Деньги на пропитание для ящеров и ингредиенты он брал, нелегально продавая неизвестно откуда бравшиеся драконьи рога, когти, чешую и кровь. Из них же делал некоторые зелья для других своих целей: чтобы на земле не обращали внимания на беспокойства слевитов, он отравил вино и еду на складах и сделал души людей уязвимыми к вселению духов, – Бэйр обеспокоенно посмотрела на Арланда, и тот ей кивнул, положив руку ей на плечо. – Пока на земле творились беспорядки, он продолжал растить ящеров и иногда пробовать их возможности на слевитах, живущих у первого яруса лабиринтов. По случайности – или хорошо продуманному плану – во время очередной проверки ящеры вышли из-под контроля Маргул и разбежались по первому ярусу. Их долго нельзя было увести оттуда. Когда ящеры подошли совсем близко к городу, слевиты подняли еще большую панику и стали рваться наружу, что привело к войне между ними и высокогорными. До этого Райнар пытался привлечь к себе еще одну помощницу, – я посмотрел на Бэйр, – он внимательно изучил твои возможности, строя с тобой големов, и заметил способности твоей руки. Поняв, что к чему и как этим можно воспользоваться, он попытался заманить тебя в свою шайку, но у него не вышло, и тогда он решил на всякий случай избавиться от тебя и объявил о твоем местонахождении нескольким магам, от которых весть пошла дальше по континенту. Кроме того, Райнар решил обратить на тебя внимание инквизиторов и стражи. Я точно не знаю, в чем было дело, но големы, которые ты с ним строила, были не так просты: ты пыталась использовать в них возможности левой руки вытягивать магию, и, кажется, от этого они лучше работали, так как сами поглощали необходимое количество энергии из источников и не нуждались в постоянном контроле мага. Части таких големов можно было использовать, как антимагическое оружие – они поглощали энергию прямо из аур, коснувшись плоти. Райнар продал эти части глубинным слевитам, а на вырученные деньги продолжил эксперименты с ящерицами. Развязав войну, Райнар мог не опасаться, что кому-то придет в голову лезть в лабиринты: наоборот, их могли запечатать вместе со слевитами, тем самым не только дав магу возможность вырастить настоящую армию из управляемых ящеров, но и испытать ее на беззащитных слевитах. Но Райнар допустил где-то ошибку и Рэмол узнал о чем-то таком, что заставило его отправить сюда всех нас. Райнар, применив свое умение вселять духов, через Арланда уничтожил наши документы и таким образом отрезал нам пути наверх через города слевитов, фактически запер нас под землю, рассчитывая на то, что мы не найдем других выходов. Он пытался заманить нас поглубже и убить… и у него бы это давно вышло, если бы Маргул не решила нам помогать. Она убивала диких ящериц на предыдущих ярусах, чтобы они не нападали на нас, и уводила большую часть своих отсюда, чтобы мы могли пробиться к Райнару.

Когда я закончил говорить, то почувствовал себя гораздо свободнее, как будто долго нес тяжелый мешок с мукой и теперь, наконец-то, принес его, куда надо, и сбросил со своих плеч.

Бэйр, выслушав все, сидела, смотря в землю. Подозревала ли она о том же самом или, наоборот, мой рассказ вывернул все ее догадки наизнанку, я не мог понять.

В глазах же Арланда, стоящего возле нее, огоньки, вызванные горячей битвой, разожглись в пламя: его расследование вот-вот должно было завершиться и виновный должен был понести наказание.

Эмбер, почуявший близость встречи с той, кого искал более двадцати лет, готов был идти куда угодно и сколько угодно: это было видно по его взгляду.

Дейкстр готовился сражаться за интересы других и особенного внимания к моему рассказу не проявлял: он чистил и точил меч.

Кудеяру было плевать на все, жаждал крови. Не слушая, что я говорю, он то и дело поглядывал на стены, надеясь увидеть там нового врага. По волосам царевича пролетали яркие фиолетовые блики.

Адольфу было все равно.

– Есть стая из тридцати шести ящеров, которая подчиняется только мне, они присоединятся к нам, – сказала Маргул, когда я закончил. – Но у Райнара их более двух тысяч, это слишком много даже для таких воинов, как вы. Чем быстрее вы до него доберетесь и покончите с ним, тем скорее я смогу увести всех ящериц подальше отсюда.

– Если стада ящериц действительно настолько большие, и ими управляет маг, которому хватило сил устроить такое, то есть повод проститься друг с другом, – спокойно заметил Дейкстр, наточив меч и поднявшись с камня. – Думаете, у нас правда есть шансы?

– Только если все вы бросите силы на ящериц, а кто-то один попробует добраться до Райнара – это единственный выход, – сказала Маргул. – Сейчас в пещере около сотни ящеров, может, уже чуть больше двухсот. Если вы поторопитесь, то остальные просто не успеют подойти.

– Тогда покончим со всем побыстрее, – Бэйр поднялась с камня и стукнула посохом о землю. – И прощаться не будем, – она посмотрела на Дейкстера. – Шансы есть. Райнаром позвольте заняться мне: я лишу его магии и упрощу задачу с ящерами. Вряд ли он сможет их контролировать без своих сил…

Маргул повела нас по тоннелям к большой пещере, где находилось пристанище мага, умудрившегося так или иначе навредить каждому из нас.

Страх по-прежнему не отпускал меня, я шел вперед, совершенно ясно осознавая, что сейчас решится моя судьба. Я могу умереть через час… может, меньше. Но при этом я знал, что буду драться, пока буду способен управлять своим телом.

Наверное, подобные мысли крутились в головах всех остальных. Общая решительность отражалась на лице каждого и каждый шел вперед, не оглядываясь на других.

Только Арланд что-то шепнул Бэйр, от чего ее лицо на миг оживилось, но потом снова стало похоже на каменную маску боевого шлема.

Ящерицы больше не нападали на нас, как раньше. Завидев Маргул, они подбегали к ней и подставляли морды ее посиневшим без солнца грубым рукам.

– Как тебе удалось приручить их? – спросил у нее Дейкстр, когда за нами увязалось уже пять ящериц, питомцев ведьмы.

– Многих я растила с самого их рождения. Я для них мать и вожак, – ответила она. – Мне будет тяжело с ними расстаться, когда все кончится… может, я взяла бы нескольких с собой, но на поверхности им будет плохо. Они не ослепнут от солнца: они не видят света, но его лучи могут оставить ожоги на их коже.

– Расскажи, как к вам попал дракон, с которого вы сдирали чешую на продажу, – потребовал Эмбер, пуская раскаленный пар из широких ноздрей.

– Я ничего не сдирала, – возразила Маргул без тени страха в голосе. – Она линяла, и я лишь собирала остатки ее кожи. Кровь я брала, когда она дралась с другими ящерами и оставались раны, а рога… да, некоторые рога я спиливала, как и когти. Как она к нам попала? Когда я пришла, драконица уже была здесь и уже была сильно заражена. Все камни, начиная с третьего яруса, были в крови других ящеров, она стекалась в ручьи и превращалась в целые реки, когда я пришла сюда. Взбесившийся дракон – нечто похуже извержения вулкана. Я говорила об этом Леопольду и повторю сейчас: дракона не излечить, его гораздо лучше убить, это может сохранить жизни всем нам.

– Скажи, какая у нее чешуя? – Эмбер как будто не слышал, о чем ему говорила Маргул.

– Белая.

– А глаза? Какие у нее глаза?

– Бирюзовые, без белка.

– Это она!…

– Но она совершенно безумна! Это кровожадное животное, а не твой сородич, – повторила ведьма. – Одумайся, пока все мы не погибли от ее пламени.

Эмбер ничего не ответил, но пошел впереди всех, ускорил шаг так, что нам пришлось бежать, чтобы поспеть за ним.

– Почему он не хочет понять то, что я говорю? – спросила у меня Маргул.

– Эта драконица, Исавелла, его возлюбленная, – объяснил я на бегу. – Они встретились всего один раз, и с тех пор он уже двадцать лет ищет ее по всему свету. Он был во всех подземельях, во всех горах, облазал все рощи, до которых добрался, пробовал искать даже в море, но нигде не встречал никаких следов. Теперь, когда он почти нашел ее, вряд ли возможно убедить его в том, что ее проще убить, чем вылечить… он скорее спалит всех нас своим дыханием, чем позволит коснуться ее.

– Как бы его упрямство не стоило всем нам жизней, – проворчала Маргул.

Все началось совершенно внезапно. Вдруг спереди на нас набросился целый сноп ящериц, их было столько, что невозможно было сосчитать! Они ринулись, как вода из крина, как брызги черной грязи.

Эмбера почти сразу заволокло темным налетом этих созданий, всех остальных погребло под огромными телами еще быстрее.

Превратившись в дракона, чтобы меня не раздавили, я крыльями снес с себя целый ворох тварей и, не задумываясь о последствиях, приготовился облить их огнем из пасти, изогнув шею.

Все тело как будто налилось свинцом, все внутренности срослись в один твердый ком, затем электрическая судорога молнией прошлась от хвоста до челюстей, распрямляя каждую мышцу. Шея стала несгибаемой, как каменная труба, пасть сама распахнулась и извергла наружу потоки пепельного огня с густыми клубами дыма.