Старшая сестра его величества. Власть. Шаг 3

Но Адрей словно не заметил. Или принял мой страх совсем за другие чувства. Он счастливо рассмеялся и, опустившись, осторожно коснулся моих губ своими.

Заснул он только утром, когда за стенами наших покоев зашумели слуги. Адрей обнимал меня нежно, но крепко, прижимая к себе. А я замерла в его объятиях без движения, совершенно обалдев от того, что было между нами этой ночью…

Глаза слипались, я страшно устала, но сон никак не шел… В моей голове тревожно крутились две очень важные мысли…

Первая… Я была не готова к тому, что случилось. И не воспользовалась травкой, позволяющей избежать беременности в том случае, если мой муж выпил отвар, способствующий зачатию. Я помнила, что эту травку можно использовать и после, растворив три щепотки порошка в горячей воде. Но я не могла заставить себя сдвинуться с места.

Мне давно не было так хорошо, как сейчас. Тело, наполненное сладкой истомой, приятно ныло. Я не могла не признать: мой муж отлично знает, как ублажить женщину, которую любит. И это было второй мыслью, которая не давала мне покоя.

Мне понравилось… Мне, мать вашу, безумно понравилось быть с ним. С таким… Да, он называл меня Иссой, но я так привыкла носить чужие имена, что это меня совсем не покоробило. Но его нежность, его ласка, его любовь… Где-то в моей душе что-то изменилось. Я смотрела на спящего Адрея и больше не испытывала ненависти к человеку, сломавшему мне жизнь. И ненавидела себя за это. И боялась…

А вдруг это и есть тот самый проклятый гвоздь, за который зацепилось платье служанки?

Глава 7

Утро вечера мудренее… Эта поговорка из мира Елены Анатольевны лучше всего объясняла то, что случилось.

Ошеломленная сказочной ночью с мужем, я так и заснула в его объятиях. Но утром все изменилось. Меня разбудил чувствительный тычок под ребра и яростный рык:

– Что ты здесь делаешь?

Я открыла глаза. Адрей смотрел на меня с привычной злобой и ненавистью. Стало ясно, ничего не изменилось, а я не загадочная Исса, с которой мой муж становился другим человеком. Я даже не стала отвечать, просто откатилась подальше, на свою половину кровати, и закрыла глаза. Прошло не больше пары часов, как я заснула. И спать мне хотелось гораздо больше, чем устраивать разборки. Но кто бы мне позволил.

– Что разлеглась?! – Адрей шипел, как рассерженный гусь, – вставай! Иди приготовь мне завтрак, жена, – из его уст это прозвучало, как самое страшное ругательство.

Да, вчера я была права, этот негодяй решил, что ему удалось «перевоспитать» меня. И теперь он снова надеется на мою покорность и беспрекословное послушание.

– Отвали, – буркнула я, тем не менее вставая с постели.

Мне надо было срочно выпить противозачаточный отвар. И, вообще, как я могла засомневаться?! Надо было сделать это сразу, а не млеть от ласки, предназначенной совсем для другой женщины. А я, как полная дура, стала думать, что все не так плохо… Я усмехнулась про себя. Неужели я так сильно соскучилась по простой человеческой любви и ласке, что готова была простить Адрея после одной ночи?! Спросила и сама же ответила… Да, именно так и соскучилась… Гирем за все эти годы так и не появился в Яснограде. А других любовников я не заводила. Это было слишком рискованно. И потом, никто из мужчин не вызывал во мне никаких чувств. А я не баронесса Шерши и не могу спать с мужчиной только потому, что он красивый мужик.

В этом году мне исполнилось тридцать, а у меня ни семьи, ни своих детей… Я вдруг так остро почувствовала свое одиночество… Да, у меня есть Анни и Лушка, и я их очень сильно люблю. Но прямо сейчас мне так отчаянно захотелось простого женского счастья рядом с любимым мужчиной, что на глаза навернулись слезы. Я всхлипнула и прикусила губу.

Все это будет, прошептала про себя, стараясь быть как можно убедительнее. Только чуть позже… Когда мой брат сядет на трон. Убеждала и сама себе не верила… Мне уже тридцать! А сколько будет, когда все закончится?! Сорок?! Пятьдесят?!

Тоска по той жизни, которой у меня никогда не будет, стала невыносимой. Слезы сами хлынули из глаз, спрятав весь мир за полупрозрачной пеленой, искажающей все вокруг. Чтобы Адрей не увидел и не стал насмехаться над моей слабостью, я схватила подушку и прижала ее к своему лицу. Я пыталась сдержаться, но не могла. Рыдания прорывались сами, мои плечи вздрагивали против воли, я кричала в подушку, выплескивая скопившуюся боль…

– Да, ладно, – Адрей нахмурился и отошел от кровати. – Я сам прикажу принести нам завтрак… Тебе, как обычно, кашу и взвар с булочками?

И я кивнула, не поворачиваясь и не меняя позы. Что угодно, лишь бы он ушел поскорее и оставил меня одну. Я пока не была готова перестать плакать. Как только дверь хлопнула, я плашмя повалилась на кровать, давая волю слезам.

Из спальни я вышла еще не скоро. Надо было выплакаться, умыться и привести себя в порядок, чтобы не пугать окружающих покрасневшими глазами. Горничная уже принесла мне кипяток, и я проглотила горячий отвар из травки баронессы Шерши и теперь надеялась, что все обойдется.

Адрей ушел, но мой завтрак, заботливо накрытый клошем, стоял на столе.

Это утро было одним из самых трудных за всю мою жизнь. Не физически, а морально. Я жевала булочки, запивая их взваром, и не чувствовала вкуса. Раздрай, творившийся в душе, никуда не делся. У меня было столько дел, что сидеть и предаваться праздным размышлениям просто не было времени. Но я никак не могла заставить себя встать и идти работать. Случившееся ночью что-то изменило во мне. Не впервые я думала о том, как бы сложилась моя жизнь, если бы не мое истовое желание добиться справедливости и вернуть корону наследнику моего отца… Но сегодня тоска по несбывшемуся накатила, как никогда. И я должна была собрать себя по кусочкам и заставить идти вперед.

Я снова ощущала себя стоявшей в темном провале тайного хода. И никак не могла решиться сделать первый шаг. Тогда, много лет назад, это было проще, я не знала, сколько мне придется преодолеть, чтобы дойти до цели. Но сейчас мне стало страшно, что я потрачу всю свою жизнь на эту дорогу. И никуда не приду.

– Мам? – дверь приоткрылась без стука, и в щели появилась голова Анни, – можно к тебе?

Я кивнула, чувствуя, что если открою рот, то слезы хлынут снова. Она знала, что мне плохо и пришла, чтобы успокоить меня. Глаза защипало… Моя девочка… Моя дочь… Моя Анни…

– Мам, – Анни подошла и с тяжелым вздохом взобралась ко мне на колени. Как раньше. Она очень давно так не делала. Она обняла меня и, прижавшись губами к уху, зашептала, – все будет хорошо, мам. Все будет так, как ты мечтаешь. Поверь мне, я знаю. Главное, когда придет время, доверься своему сердцу. Не слушай никого, и свою голову не слушай. И тогда все будет хорошо…

Я кивнула и, обняв дочь, прижала ее к себе… Идти гораздо легче, если ты не одна. И если знаешь, что где-то впереди тебя ждут.

– Ты не одна, мам, – эхом повторила Анни, – у тебя есть я, Лушка и все остальные… У тебя много друзей, которые пойдут за тобой в любое подземелье…

Я снова кивнула… И подумала, что я так мало знаю о способностях своих детей. Ведь они ничего мне не рассказывают, эта тема для них – табу. Но неужели Анни читает мои мысли?

– Помнишь, ты рассказывала, как тебе было страшно, когда вы с Лушкой бежали из дома? И когда нашла меня в подворотне? Но мы уже выросли, и нас не надо нести на закорках. Теперь мы с Лушкой можем помочь тебе.

Я кивнула в третий раз. И улыбнулась. Кажется, это просто совпадение…

– Мам, я тебя так люблю, – Анни, увидев мою улыбку, перестала хмуриться, – ты у меня самая красивая, мам…

– Я тоже тебя люблю, – ответила я. Меня отпускало.

Почему я решила, что я одна? Я не одна. У меня есть дети: Анни и Лушка. Да, сын сейчас уедет. Так уж вышло, что повзрослевшие дети уходят от родителей. Но дочь пока останется со мной… Она еще ребенок, мой ребенок. Несмотря на всю магию Древних Богов.

– Анни, – я погладила ее по убранным в высокую прическу волосам, поправила выбившуюся прядь, – Лушка сказал, что ты просила отправить с ним Катрилу. – Она кивнула, вопросительно глядя на меня, – ты могла бы подойти с этой просьбой ко мне. Я бы тоже тебе не отказала… Если Катрила на самом деле хочет учиться, то мы должны помочь ей получить образование.

– Да, мам, – Анни улыбнулась. – Я просто не подумала… Просто, когда увидела, рядом был Лушка. Вот ему и сказала…

– Что увидела? – не поняла я.

– Ну, что Катрила хочет учиться, – глаза моей дочери сияли самой настоящей искренностью, но я каким-то шестым чувством почуяла что-то не то…

– Как ты могла это увидеть? – нахмурилась я. Внутри что-то беспокойно шевельнулось, предупреждая о неприятностях.

– Ну, я увидела, что будет потом, в будущем, – Анни продолжала смотреть на меня точно так же. Честно и невинно. Я невольно подумала, что слишком накручиваю… – Мам, ты же позволишь Катриле поехать?

– А ты не боишься, что твой брат наделает глупостей в дороге? – ответила я вопросом на вопрос и подмигнула дочери.

– Нет, мам, – рассмеялась она, – не наделает. Я тебе обещаю.

– Хорошо, – кивнула я, – пусть Катрила собирается. Только это надо сделать очень тихо и осторожно, чтобы никто не узнал об отъезде. Ты понимаешь?

– Ага, – легко согласилась Анни. А потом обвила мою шею руками и зашептала мне на ухо, – мам, я тебя хотела попросить еще кое о чем…

– О чем?

– Я будущая невеста абрегорианского принца и будущая императрица Абрегории. А ты же знаешь, какие у них порядки? Ну, то, что девочки не должны показываться на людях?

– Знаю, – кивнула я, все еще не понимая, куда она клонит.

– Так вот, – Анни вздохнула, – я тут подумала… Надо мне соблюдать их традиции. Ну, чтоб потом никто и никогда не упрекнул меня в том, что я недостойна короны империи. Понимаешь?