Ты будешь моим, милый!

– Хм, пошла к соседям. Санька, а мать-то не сдаётся, – весело хмыкнула бабуля, продолжая комментировать: – О, кузнец вышел, о чем-то говорят, ушёл. Теперь Войко вышел. Улыбается парень. Ну всё, готовься, Санька. Лучше бы с отцом согласилась поехать.

Ну мама, и почему она такая упрямая? В этот момент она вернулась довольная собой.

– Всё, я договорилась. Войко согласен отправиться раньше.

– А меня ты спросила?

– Ой, я ж тебя не замуж отдала, а только попросила сопроводить до академии. Прогуляетесь по лесу, пообщаетесь. – От такого заявления у меня аж глаз задергался.

– Пап, я готова ехать с тобой, – в отчаянии повернулась к отцу.

Но тот только открыл рот, как дверь распахнулась и внутрь ввалился запыхавшийся Войко.

– Здравствуйте, тётя Вармина, дядя Дэймос. Санька, я готов, можем отправляться. Правда, не успел поесть, может, покормишь меня?

Бабуля – добрая душа, посадила его за стол и почему-то рядом со мной. Войко по-хозяйски развалился: раскинул ноги и прижался бедром ко мне, а потом еще и многозначительно начал подмигивать. Я вновь к отцу повернулась. Мама увидела маневр и пошла на опережение.

– Дорогой, после завтрака сходишь со мной в поле? Мне кажется, вчера Гонька хромал, как бы не пришлось магов звать.

Видимо, и правда придется идти с Войко, так как маги за лечение живности берут очень много. Если отец поедет со мной, а потом потратит большую часть накоплений на мага, меня ж совесть сожрет. Тяжко вздохнув, согласилась на сопровождение в виде соседа, который сразу же вскочил, спешно дожевывая булочку с изюмом.

– Спасибо тётя Вармина. Нам пора, – заявил он, забирая свою и мою сумку.

Мама с ба умилились, глядя на заботливого Войко и лишь я знала наверняка, что сделал он это, чтобы не сбежала от него, стоит только скрыться с глаз родных.

Прощались так, будто академия не в нескольких часах пути от дома, а на другом конце королевства. В итоге из дома я вышла с дополнительным свертком, от которого на всю округу пахло свежей выпечкой, большой бутылью морса и небольшим мешочком денег, который запрятала поближе к телу (на поясе юбки с внутренней стороны был нашит карман как раз для таких целей). Свои деньги с самого начала я засунула в чулок, отчего можно было бы подумать, что на ноге у меня вскочила шишка, но длинная, широкая юбка всё скрывала.

Как ни странно, но Войко вёл себя прилично (пара поглаживаний по заднице не в счет), по пути рассказал об академии, в какой кабак студент может пойти на свою стипендию и какие преподаватели самые лютые. Про свадьбу в кои-то веки молчал, за что была ему благодарна. Но только до города.

Когда мы зашли на территорию Академии стражей и я слегка намекнула, что дальше справлюсь сама, меня просто проигнорировали. На более прямую просьбу вернуть вещи, Войко заявил, что будет со мной, пока я не заселюсь в комнату, мотивируя это тем, что он должен знать, в каких условиях живет его невеста.

Решив не обращать внимания на плетущегося рядом Войко, я вместе с письмом отправилась в приемную ректора. Дверь в кабинет была открыта и, заглянув туда, заметила возле стола секретаря нескольких поступающих, еще пятеро сидели на стульях у стены и заполняли бумаги.

Дождавшись, когда последние поступающие заберут бумаги и отойдут, я подошла к секретарю – молодой миловидной брюнетке, Норме Кополс, если верить табличке на столе.

– Здравствуйте, я Сания Солар, зачислена на факультет правозащитников. – Протянула девушке письмо, подтверждающее мои слова. Войко стоял вплотную за спиной и сопел над ухом, раздражая своим присутствием.

Та прочитала, потом сверилась с журналом, и, развернувшись на стуле, открыла дверцу стоящего позади шкафа и зарылась в бумаги. Достала мой комплект и отправила заполнять.

Пара стульев как раз освободилась – двое поступающих закончили писать и положили документы на стол, после чего Норма достала хрустальный шар, очень похожий на гадальный. Я с интересом наблюдала как парень возложил обе руки на него, после чего шар окрасился в синий цвет, а на столе появилась небольшая карточка, сантиметров десять в длину и пять в ширину.

– Это пропуск, – зашептал мне на ухо сидящий рядом Войко. – По нему впускают на территорию академии, а также допускают в лаборатории и другие помещения, если того требует твоя специализация.

За вторым наблюдать было уже не так интересно, так что вернулась к заполнению бумаг. Все поступающие передо мной получили свои пропуска и отправились к завхозу за ключами, и в приемной остались только секретарь да мы с Войко.

Но вот и я закончила и подошла к девушке. Положила руки на шар и стала ждать свой пропуск. Только вот вместо синего цвета, шар окрасился в красный, еще и нагрелся.

– Простите, а что это? – спросила у секретаря, которая хмуро глядела на меня.

– Это значит, что вы не приняты, – проговорила она, забирая шар.

– Здесь какая-то ошибка, у меня же есть письмо о зачислении, – занервничала я. – Давайте попробуем еще раз?

Только вот и во второй раз шар стал красным. Я уже чуть не плакала от несправедливости, но уходить не собиралась.

Вздохнув, Норма поднялась и прошла к двери, на которой висела табличка: ректор Вейсмар Гроул, тихо постучала и зашла внутрь. Пробыв там немного, она вернулась и пригласила к ректору. Войко пытался прорваться вместе со мной, но тут же был остановлен. Так что к ректору я заходила одна, нервно сжимая в руке письмо из академии.

– Здравствуйте, у вас сломался шар, – с порога заявила я.

Взгляд мой зацепился за блестящую макушку Вейсмара Гроула, и пока шла до стула, беззастенчиво пялилась на сидящего ректора.

Впервые видела безволосого мужчину. Ни волос, ни бороды. Лишь черные длинные ресницы и такого же цвета брови. На вид ему было лет сорок, и наличием мышц он не уступал соседу кузнецу. А еще он был очень грозен и красив. Одновременно хотелось и смотреть на него подольше, и спрятаться подальше, чтобы не взирал так сурово.

– Вы уверены, что это ошибка шара, а не ваши попытки обмануть нас? – посмотрел он на меня так, что поджилки затряслись. Хорошо еще успела сесть, а то могла бы и упасть.

– Да, вот письмо из академии. – Я протянула ему лист.

– Что у вас с рукой? – спросил он, не отрывая взгляд от бумаги.

– Поранилась на кухне, – ответила, медленно опуская руку и пряча ее от ректора на коленях. Всю неделю я по утрам перевязывала себе руку, чтобы спрятать кляксу, которая понемногу разрасталась.

На это он только хмыкнул, а потом отложил письмо и посмотрел прямо мне в глаза. Не выдержав, я опустила взгляд.

– Вы покраснели.

– Я рыжая – я всегда краснею, – заявила в ответ, а потом вновь посмотрела на него. Я же и правда не обманываю его, а отбор его не касается. – Просто у вас глаза красивые, но взгляд тяжелый.

– Хм, про глаза, значит, правду сказали, а вот про рану вы солгали. Почему?

– Я…

– Уважаемая Сания Солар, давайте так. Каждый из студентов, попадая ко мне, знает, что здесь нельзя врать, ведь правду я все равно узнаю. Только больнее будет.

– Вы хотите меня пытать? – не на шутку перепугалась я, глядя на массивную фигуру ректора.

Неожиданно тот рассмеялся, и черты его лица смягчились.

– Нет, конечно. Будь вы моей студенткой, то возможно, а так… – он развел руками, а потом выдвинул вперед незамеченную ранее фигурку черного котика с голубыми камушками вместо глаз. – Вот это артефакт правды. На любую ложь он реагирует сменой цвета кристаллов. А шар никогда не ломается, поэтому, если он не принимает вас, значит, не может. Осталось понять только, где вы обманываете нас. Так что с рукой?

Бежать! В голове билась только эта мысль и я начала медленно подниматься.

– Сидеть! – неожиданно рявкнул ректор и я упала обратно на стул. – Письмо настоящее, но вы не можете поступить, так как на вас висит магическое обязательство. Божественная метка или долг перед магом? Что?

Дрожащей рукой начала развязывать узел на повязке, чувствуя, как по щекам потекли слезы. Протянула ладонь, боясь посмотреть на ректора.

– Отбор? – Удивление в голосе было настолько явным, что я даже решилась посмотреть на него. – Зачем скрывать такую ерунду?

– Я второй год пытаюсь поступить в академию. А вот замуж идти не собираюсь.