Проводник. Нулевая симфония Брукнера

Проводник. Нулевая симфония Брукнера
Алексей Викентьевич Войтешик

Вторая книга из серии "Проводник". "Нулевая симфония Брукнера". Группа Игоря Велесова перебирается в Чехию и встречается с Радо…

Содержит нецензурную брань.

Алексей Войтешик

Проводник. Нулевая симфония Брукнера

ОТЪЯВЛЕННАЯ ФАНТАСТИКА!

Уважаемый читатель, в данном произведении автор иногда использует приставку «без» как указание на отсутствие чего-либо, а часть «бес» свидетельствует о присутствии Темных Сил. И еще: не ищите здесь вашей правды…

Проклятие девятой симфонии – суеверие, состоящее в том, что, начиная с Бетховена, всякий композитор, написавший 9-ю симфонию, умирает вскоре после этого…

(Свободная энциклопедия «Википедия»)

Считается, что впервые о Проклятии девятой симфонии заявил Арнольд Шёнберг, приписав изобретение этого предрассудка Густаву Малеру. Согласно Шёнбергу, Малер держал в уме два прецедента: самого Бетховена, умершего во время работы над Десятой симфонией, и Антона Брукнера, в конце жизни работавшего над Девятой (финал которой, по-видимому, так и остался недописанным), однако по сути дела эта симфония тоже была десятой, потому что от одной из своих симфоний Брукнер отказался, поставив на ней вместо номера знак ? (теперь эта симфония известна как Нулевая симфония Брукнера)…

(Свободная энциклопедия «Википедия»)

Часть 1

Глава 1

Карел Брукнер сидел у камина в своем загородном доме и лениво потягивал вино из толстого, стеклянного бокала. Оригинал. Прожив всю жизнь в Чехии, он с детства не любил пиво, впрочем, как и другие шипучие напитки. Обычно вся его семья съезжала из города только в выходные, но сегодня… Сегодня Брукнер был разбалансирован и опустошен, а потому счел за лучшее удрать в Хлистовице, в свой небольшой сельский дом, доставшийся ему в наследство от прадеда.

Деревушка находилась недалеко от знаменитого на весь мир туристического места Кутна Гора. Места живописные. Где, как ни здесь приводить в порядок свои нервы?

Карел сделал еще глоток, поставил бокал на стол, закрыл глаза и откинулся на спинку кресла давая волю невеселым мыслям. «Человек слаб, – горестно думалось ему, – очень слаб! Можно сколько угодно себе внушать, что ты кремень и надежно защищен от какого-либо опасного воздействия, но! Приходит день, приходит час, и вся твоя защита летит к чертовой матери из-за одной песчинки! Порой для этого, как, например, сегодня, достаточно одного неосторожного вопроса…»

Мог ли знать этот молодой журналист из «Top Class», что одним ударом вколотит клин в поросший мхом пень бытия маститого чешского писателя? Вряд ли. Скорее всего, парень просто тщательно готовился к встрече с известным человеком и, чтобы не выглядеть смешным, глубоко прорабатывал вопросы к Брукнеру.

К несчастью Карел, за последние годы убаюканный банальным журналистским гарниром типа: «А как ваши дети относятся к творчеству? А сколько раз читала романы ваша супруга?» в этот раз просто потерял бдительность. Все эти парни и девушки, посланные редакциями или телеканалами для того, чтобы занять газетную колонку или время эфира каким-то малозначительным материалом, как правило, спрашивают однозначные, поверхностные вещи. Оно и понятно. Карел Брукнер – не известный актер, не рок-музыкант, не тренер или футболист. Он не тот, кто ради собственной популярности разоденется для интервью, как базарный петух, и уж точно не тот, кто вынесет на всеобщее обозрение какие-то личные, пикантные вещи. Да, он – человек известный, это безспорно, но его популярность велика только у читателей. А кто сейчас читает книги? Разве многие? Чушь! Желание читать есть только у людей, имеющих фантазию и образность мышления, а эти вещи ныне практически исчезли из стандартного набора человека. Вокруг только повальная лень и политика потребления.

В самом деле, зачем воображать какие-то там события, описанные в романе? Голливуд снимет об этом кино и покажет тебе так, как все это видят его режиссеры! Вот же – раз, и все готово! И людям откровенно плевать, что на этом кино-конвейере все чаще дело доходит до полного абсурда.

Вспоминается, как недавно в репортаже со съемочной площадки какой-то американской кинокомпании показали чернокожего актера, который играет в новом фильме скифского царя! Ярчайший пример безграмотности и просто нонсенс! В своей борьбе за права негров американцы перешли уже все границы! Подумать только – славянский царь и чернокожий…

Конечно, если быть до конца откровенным, было бы неплохо, если бы и по книгам Карела эти толстосумы из США сняли фильм. Брукнер кисло улыбнулся этой мысли, представляя то, как выглядели бы его персонажи в видении американских деятелей киноиндустрии. Исходя из штампов Голливуда, все они были бы евреями, китайцами, неграми, мексиканцами или, что бывает реже, индейцами…

Карел вновь нахмурился. Его закрытые веки дрогнули. А ведь этот парень из журнала «Top Class» как раз после вопроса «а какую из своих книг вы хотели бы экранизировать первой?» и подошел к той теме, что в последствии вышибла Брукнера из мягкого седла его обыденности. Выслушав пространный ответ Карела, журналист коротко глянул в свой опросник и, вначале, спросил вещь совершенно банальную: «А о чем будет ваша девятая книга?» Странно, но услышав этот вполне себе прогнозируемый вопрос, Карел вдруг задумался.

Тема его нового творения пока и для него самого была загадкой. Так…, маячили в голове какие-то неясные видения и образы. Все сошло на поиск интересных материалов и пока не двинулось дальше закладок в браузере.

Брукнер, отвечая журналисту, снова начал «лить воду», рассуждая о том, где кроются корни той вспышки или озарения, что рождают у него ту самую идею зачатия романа, но тут журналист, подводя беседу к финалу, в шутку попросил: «Не интригуйте читателей, Карел. Пишите этот роман скорее. Вы слышали о проклятии девяти симфоний? Кстати, один из авторов этого суеверия ваш однофамилец, композитор Брукнер. Я подумал, – странно улыбнувшись, продолжал шутить журналист, – раз вам так нелегко дается старт написания девятой книги, то полгода – год и в жизнь может воплотиться новая модель людских предрассудков. Ее начнут звать «проклятие девятого романа Брукнера»…

Однофамилец. Сколько их, Брукнеров? Море! Вон, на стене у камина, фотография самого Карела в обнимку с магом чешского футбола и полным его тезкой – Карелом Брукнером. Это они после празднования победы чешской сборной над Болгарией. Прага 2004 год. Их познакомили в ресторане. Оказывается, знаменитый спортсмен читал его книги. Тезки снялись на Полароид, после чего тренер написал снизу на фотографии «Br?eckner & Br?eckner – кouzeln?ci s perem a m?cem[1 - Брюкнер и Брюкнер – волшебники шариковой ручки и мяча.]» и оставил свой автограф.

Они славно посидели тогда, а после приехали в этот дом и до утра трепались о какой-то ерунде. Судя по всему, Брукнер-тренер не имел этого дурацкого давления «проклятия девяти» (в его случае – побед). Сборная Чехии с Карелом творила просто магические вещи и их свершения перевалили за двузначные числа. Что же до австрийского композитора Брукнера, то в памяти Карела-писателя-Брукнера имелись только неясные сполохи воспоминаний о его существовании и не более того.

Карел после ухода журналиста сразу же обратился ко всезнайке-интернету с вопросом о проклятии девятой симфонии. Википедия просто огорошила его целой страницей об этом странном поверье. Мистика! Мистика во всем и ему, как писателю-мистику это не могло быть безынтересным.

Сколькие же из композиторов остановились на пороге в девять симфоний! Некоторые хитрили, пытаясь быстрее написать десятую, но умирали в процессе работы над ней, иные, как его однофамилец Брукнер, присваивали своей первой симфонии номер ?, пытаясь таким образом обмануть судьбу, но и от этого толку было мало. От нее, как известно, не уйдешь.

Карел битый час изучал различные, порой просто безумные материалы по этому поводу и вдруг в его голове произошла та самая вспышка рождения идеи. Он почувствовал, что писать следует именно об этом! О судьбе тех, кто пострадал, находясь в плену то ли фатализма, то ли какого-то чудовищного самовнушения.

Вихрь вдохновения закружил его. Брукнер сразу же, пока еще не придумав названия книге, вбил в создаваемый документ свое обычное клише – три части по девять глав и вдруг понял, что происходит. Черт подери! …Прошел ровно год после написания последней, восьмой книги. А ведь романы для него, все одно, что симфонии для композитора Брукнера. Следующая его книга должна стать девятой! Девятая книга, а в ней, как и в других романах, три части по 9 глав! Это 27. Сводим до натуральных чисел: 2 + 7 снова 9!!! «Что за фокусы? – бахнуло в голове у Карела. – Выходит, это моя последняя книга? Тогда не факт, что я ее закончу…»

Ком подкатил к горлу. Писатель тут же набрал номер жены и сказал, что едет в Хлистовице – начинать работать над новым произведением. Элишка, ничего не заметив странного в настроении мужа, обрадовалась и пожелала ему попутного ветра вдохновения (она всегда так делала, когда благословляла его). Их дети – Мартинка и Войтех уже давно имели свои семьи и жили отдельно, поэтому, когда Карелу или самой Элишке требовалось куда-то уехать – проблем с этим не возникало. По сути, все они сейчас жили каждый сам по себе…

Брукнер открыл глаза. В голове упрямо крутились фатальные цифры. Обычно он пишет по семь страниц в главе. Девять глав по семь страниц – шестьдесят три страницы в каждой части. Шесть плюс три – снова девять! Три части по шестьдесят три страницы – двести семь, опять девять!!! «Нет, – заключил он, делая новый глоток из бокала, – добром мой новый роман не кончится.

Карел поднялся и подошел к окну. Вечер вступал в свои права. Вдалеке, за полоской грядок и цветочных клумб, посаженных его женой Элишкой, раскинулось скошенное поле на краю которого, упираясь острым шпилем в облачное небо, высился костел святого Онжея.

Прадед Брукнера знал, где строиться. Место было очень красивое. К слову сказать, первый дом самого предка был еще цел. Он стоял с западной стороны нового, двухэтажного особняка и сын Карела – Войтех, когда устроился в архитектурный отдел муниципалитета, сделал там ремонт и устроил себе мастерскую. В трех крохотных комнатах этого родового поместья располагались кузня, глиняная мастерская и чертежная с огромным столом, вечно заваленным ватманами…

На краю дивана загудел телефон. Брукнер нехотя подошел и посмотрел на экран. Звонила, его давняя подруга и соседка Анежка. Именно стараниями ее Карел начал печататься. Эта женщина, плотно общаясь с семьей Брукнера, как-то познакомила его со своим братом – Ктибором Клоканом – воротилой фермерского бизнеса. Ктибор, как и его сестра имел непопулярное в его кругах увлечение – он любил читать, поэтому заинтересовался работами молодого (в то время) писателя. В общем, три первых издания Брукнера, сделавших ему имя, спонсировал именно Клокан, поэтому не ответить сейчас на звонок его сестры Анежки Карел просто не мог.

– Ahoj[2 - (Чеш). – Привет.], Анежка, – устало протянул он, – ты уже приехала?

– Dobr? vecer! – радостно ответила женщина. – Проезжала мимо, увидела твою машину. Ты один или с семьей?

– Один, – допивая вино, вздохнул Карел, – мне сегодня хочется одиночества. А ты, я чувствую, хорошо погостила у брата?

– О! – не удержалась от ликующего возгласа Анежка. – Любош выгружает из машины пакеты с едой, поэтому у меня мало времени. Ты же его знаешь, сейчас притащит все и станет бросать в холодильник. Как всегда – что-то помнет и разольет, поэтому я быстро. Не могу не похвастаться новыми знакомствами, Карел. Мы с Любошем просто очарованы! Помнишь, ты говорил, что нас всех ведут по жизни и все, что происходит вокруг, всегда случается неспроста?

– Говорил, – угрюмо ответил писатель, – а сегодня и сам, в который раз, в этом убедился…

– Да? – упорно не принимая подавленного настроения собеседника, продолжала выплескивать эмоции соседка. – Это здорово! А мы, мы просто шикарно провели время.

Знаешь, поехали просто так, решили сделать брату сюрприз. Он сам виноват, всегда говорит, что рад нас видеть…, подожди секундочку… Любош, – сказала она в сторону, – пожалуйста, поставь аккуратно на пол, я сама потом расставлю. Звоню Карелу, хочу ему похвастаться… Ставь к стене. Але, господин писатель, ты еще здесь?

– Здесь, – вздохнул Брукнер, повторно давая понять, что не разделяет настроения собеседницы.

– Так вот, слушай, – не унималась та, – представляешь, мы поперлись к Ктибору, а их нет! Звоню, а он в дороге, где-то на границе. Отругал меня, мол: «я же говорил, что буду через десять дней? Прошло только восемь…» Ну, короче говоря, мы тут же собрались разворачиваться и уезжать, а напротив Ктибора живет…

– Я помню, – сокращая развернутый рассказ соседки, перебил ее Карел, – там поселилась семья из Беларуси. Он доктор. Его зовут Володя. У него очень красивая жена и прелестные дети. Ты же сама меня в прошлом году с ними знакомила.

– Да! – распираемая эмоциями, подтвердила Анежка. – Ты их помнишь, как здорово! И они тебя помнят. Мы о тебе потом говорили, но об этом потом, так вот, мы напросились к ним в гости…

– Постой, – начинал злиться Карел, – что вы им обо мне говорили? Почему? И успокойся, наконец. Ты трещишь так, что я и половины сказанного тобой не могу уловить. При чем тут я и то, что вы напросились в гости к соседям Ктибора? Где тогда была Катержина?

– Так в том то и дело, что она поехала покупать продукты для Оли.

– Жены того белоруса? Доктора? – догадался Карел.

– Да! – снова возопила Анежка. – Она оставила Оле своих детей, …о, что там творилось. Представляешь эту кучу малолетних головорезов?..