Несовершеннолетний век

Несовершеннолетний век
Алексей Владимирович Павлюшин

Несовершеннолетний век – это время, лишенное центра, в призме взгляда на которое, как в телескопе, видятся обрывки устаревших или отторгнутых идей и смыслов, парящих среди пространственной основы. Среди этих обломков сталкивается искусство и политика, религия и наука, образы привычных норм с помыслами к их перемене. Несовершеннолетний век – это вращение разрозненных сегментов общества, которые следуя логике космических тел, недавно обретя орбиту пока только стремятся к слиянию, для будущего формирования ядра, где время потечет прежним линейным маршрутом, чтобы вновь начать претендовать на объективность.

Забытые голоса

Рассеянный упадок средь полей,

Укутан стариною словно шалью,

И корни голые понурых тополей

В снегу стоят, блестя морозной сталью.

Дорога возле леса полосы

Дугою изогнулась у оврага,

На ней теперь лишь беличьи следы,

Она не помнит уж людского шага.

Ряды домов чернеющих стоят,

На журавлях гремит цепная привязь,

Промерзшие до дна, колодцы спят,

И тропы все скрывает снега известь.

У старой церкви, тих и безголос,

С седыми потемневшими крестами

Раскинулся в спокойствии погост,

С табличек, обесцвеченных глазами.

В еловых лапах здесь покой застыл,

Кто с хлеба рос и знаменем гордился,

Потомков их уж город поглотил.

И к пасхе ни один не возвратился.

Деревни брошенной понурые черты

Все гаснут и тускнеют погибая,

И лишь весной горластые дрозды

Напомнят о былом цветенье края.

А к ночи снова выкатит луна,

И ветер запоет в оконных петлях,

И зайчик лунный с битого стекла

Скользнет, пропав в морозных дебрях.

(ноябрь 2016)

Вечерняя заря

Бежит за закатом кудрявая дымка,

Поля на куски рассекают столбы,

И пруд запестрел как цветная косынка,

У старой, подернутой мохом, избы.

Там глиняный яр, возле самой дороги,

Кричит переливом голодных стрижат,

Разбитой телеги гнилые оглобли

Поломанным краем на дерне лежат.

Пустая, забытая всеми, заимка,

Запущенный хмель свои сети плетет,

Висит на заборе пробитая крынка,

И ветер на ней свои песни поет.

И чаща в покое безлюдном прилежна,

И елки прямые глядят в небеса,

И вечер купается в зареве свежем,

И лес дарит ветру свои голоса.

И в голосе том нет ни воя, ни злобы,