Формула

– Ну, и?.. – спросил я, выждав пару минут.

– Нам сделали предложение, – сказала Ритка.

Ага, вам – это значит, тебе, Эдгару и Гольдману. Нашему боевому активу в полном составе, так сказать. С лёгкостью могу предположить, о чём. Насчёт «кто» есть несколько вариантов, но, в сущности, это не имеет никакого значения. Не так много у нас достаточно богатых партий и не так уж сильно они отличаются друг от друга.

– Ты хочешь сказать, вас перекупают, или, не дай Бог, это какой-то силовой вариант?

– Нет-нет, Эдуард Сергеевич, – замахал ладошками Гольдман.– Никакого насилия. Сугубый контракт.

Я докурил сигарету, посматривая на них по очереди. Глаз, вроде бы, никто не прятал, но сами взгляды казались какими-то непривычными. Возможно, спросонья.

– И что?

Я выбрал Эдгара, он заёрзал и подался вперёд.

– Вот, пришли к тебе…

– Кстати, почему ко мне, не к Самсонову?

Эдгар развёл руками.

– Нам показалось, что лучше так. Ладно, к делу. Сам понимаешь, это большие деньги и редкий для провинциала шанс. Но, во-первых, мы понимаем, в связи с чем нам дают этот шанс…

Я кивнул.

– …А во-вторых, нам интересно, как пойдут дела здесь. Я хочу сказать, затевается ли то, что мы думаем – ну, ты понимаешь…

Понимаю, скорее всего. Но вида не покажу. Пусть высказываются. Проведём торг по всем законам жанра. Не то, чтобы я заделался таким уж специалистом в этих самых законах. Однако, проникся достаточно, чтобы не испытывать неприятных ощущений при мысли о предстоящем. Так, лёгкий осадок. Всё верно, всё правильно. Преданности можно ждать от собак или детей – да и то лучше особо губу не раскатывать.

– Затевается – что?

Они переглянулись.

– Эдгар хочет спросить – каковы амбиции нашего шефа? – начал обходной маневр Гольдман. – Не может же он и в самом деле вечно оставаться главой всероссийского, так сказать, общества добрых дел? Имеются у него дальнейшие планы?

Он сделал паузу.

– И, если да, то какое место в этих самых планах отводится нынешним, с позволения сказать, соратникам? Собственно, нам?

Я заметил, что Строева, за исключением вводной части, пока ещё не сказала ни слова. Молодец, Ритуля.

– Предположим, я скажу вам, что планы есть. Предположим, заверю, что соратники внакладе не останутся. Вы что, всерьёз воспримете мои слова, как гарантию? Откажетесь от реального предложения действительно реальных людей?

Ритка кивнула. Эдгар с Гольдманом переглянулись и одновременно пожали плечами.

– Знаете, Эдуард, я человек немолодой, мне не так уж много нужно. Везде скука, всё предсказуемо, а в этой идее была какая-то свежесть. Другое дело, что и она уже слегка начинает теряться. Так что, если вы даёте намек на развитие, я готов погнаться за этим журавлём.

– И вам хватит моего намёка?

– Почему бы и нет? – Матвей Исаакович поднял брови. – Я немного понимаю людей, имел время научиться. Мы все тут по-своему непростые, но вы, Эдуард, особенно непростой. Так что…

– Тем более, что посулы их сладкие могут обернуться чёрт-те чем, – подал голос Эдгар. – Случаи бывали. И вообще, где у тебя тут выпивка?

Радиационный фон упал до естественного.

Не слишком ли проницателен Гольдман?

Возможно, но это вряд ли опасно. Матвей Исаакович – человек практического склада. То, что происходит на самом деле, ему и во сне не приснится.

Чуть не забыл добавить – скорее всего, не приснится…

Я окончательно привык к тому, что принцесса исчезает и появляется по какому-то своему графику; при этом создаётся впечатление, что она всё время находится где-то за углом. (Возьмём, например, это странное ночное дежурство возле нашего офиса. Разумеется, мне и в голову не пришло спрашивать, что она там делала).

В общем, ситуация меня даже устраивала. В конце концов, нам ещё предстоит создавать какую-то малопонятную реальность – уж потом времени насмотреться друг на друга будет предостаточно. Хотя, возможно, я-то как раз в эту реальность не попаду, и, выпотрошенный, буду сброшен на обочину. Или даже в кювет. Любопытно, принцесса будет за мной трогательно ухаживать? Что-то подсказывает мне, что она не из таких.

С другой стороны, я почти твёрдо уверовал в искренность наших отношений. В последнее время мне вообще попадаются исключительно правильные женщины. То есть такие, от которых нет шума и криков, а, напротив, сплошная поддержка и польза. Именно таким женщинам отдаёшь всё лучшее – разумеется, в те дозированные промежутки времени, что вы находитесь вместе.

Думаю, это верный подход. Предоставьте мне время в одиночестве накапливать в себе это самое «лучшее». Предоставьте мне возможность почаще быть самим собой. То, что варится у меня внутри, вам, в сущности, неинтересно. Даже вредно.

Разумеется, я понимаю, что для 99,9% человечества это совершенно несбыточная ситуация, поэтому торжественно беру всё вышесказанное обратно.

Итак, принцесса…

Она появилась сразу же, как только посетители удалились. Возможно, скромно ждала за дверью.

Рассветные часы вообще хороши как для секса, так и для разговоров. Само собой, при том условии, что ты обладаешь способностью сколь угодно долго не испытывать потребности во сне. Или, что ещё лучше, умеешь выпадать из времени и затягивать эти самые часы, пока не надоест.

– В последнее время ты совсем не говоришь со мной о Плане. Что-то изменилось? – спросил я, потягиваясь и прикуривая сигарету.

– Нет… неважно. Всё происходить в предназначенное ему время. Или не происходить совсем.

– Мне казалось, для тебя это важно. Цель жизни и всё такое…

Принцесса посмотрела в окно.

– У жизни не может быть цель. Это видимость. Жизнь – цель сама по себе.

Где-то я нечто подобное я уже, вроде бы, читал. Впрочем, в исполнении Чунь можно и послушать. Вообще, я не разделяю того укоризненного оттенка, который иные высоколобые вкладывают в словосочетание «банальная истина». Замените его на «проверенная временем» и почувствуйте разницу. У вас не может не получиться.

– Значит, всё это для тебя не настолько серьёзно?

Честно говоря, я уже слегка побаивался Проекта – слишком многого он мог мне стоить. По крайней мере, именно сейчас осуществлять его совсем не хотелось. Но, как ни крути, формальное согласие практически было дано, – а, значит, возникшее противоречие нуждалось в каком-никаком разрешении.

– Нет… не очень. Для меня серьёзно то, что происходить с тобой.

– Вот как? И что такого со мной происходит?

У среднестатистических женщин фраза такого рода неизменно ведёт к истерике насчёт возникшего непонимания. Но Чунь Ю не имеет к данной группе населения никакого отношения.