Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований. Книга X

Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований. Книга X
Алексей Ракитин

Десятая книга серии. Сборник очерков, посвященных малоизвестным сюжетам из истории американской преступности разных лет. Помимо необычных и полных драматизма криминальных конфликтов в представленных очерках можно увидеть подлинную картину общественной жизни США XIX – XX веков, специфику правоприменения и особенности работы правоохранительного сообщества той поры.

Американские трагедии

Хроники подлинных уголовных расследований. Книга X

Алексей Ракитин

© Алексей Ракитин, 2024

ISBN 978-5-0064-5571-9 (т. 10)

ISBN 978-5-0053-5460-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Необходимое уточнение

Книга не пропагандирует употребление наркотиков, психотропных веществ или каких бы то ни было других запрещенных веществ. Автор категорически осуждает производство, распространение, употребление, рекламу и пропаганду запрещенных веществ. Автор видит главную цель настоящего сборника в том, чтобы показать негативное влияние запрещенных веществ на человека. Наркотики – это плохо! Наркотики безусловно недопустимы! Наркотики – это зло!

Громкий, но никем не услышанный выстрел

В воскресенье 9 февраля 1941 года на пороге тихой уютной гостинцы «Bellevue hotel» в городе Вашингтоне, столице Соединённых Штатов Америки, появился мужчина средних лет неброской наружности. Судя по состоянию кожи и морщинам, ему было уже за 40, но седых волос в его голове заметно не было – он явно красил волосы. Вместо традиционного для той поры делового костюма на нём были брюки и толстый свитер, а из багажа он имел только небольшую потёртую кожаную сумку. Но не чрезмерно потёртую, а так, не очень сильно – ровно в той степени, чтобы она не выглядела совсем новой.

Такую внешность в те годы мог иметь любой американец, располагавший стабильным заработком, например, слесарь газовой компании, налоговый инспектор или миллионер, старающийся не привлекать к себе лишнего внимания.

«Bellevue hotel» занимал дом №15 по Северо-Западной улице E (Е street N.W.) – это был практически центр Вашингтона, расстояние от гостиницы до Капитолия не превышало 550 метров, а до Белого дома – 2,3 км. Человек прибыл ко входу в отель на такси. Подойдя к стойке администратора, он попросил простой 1-местный номер на сутки. Предварительным бронированием он не озаботился и, вообще, появился в отеле впервые и почти случайно, но номер для него нашёлся. Карточку постояльца мужчина заполнил лично, вписав в соответствующие графы свои имя и фамилию – Уолтер Порэ (Walter Poret) – и заплатив 2,5$ за суточное проживание.

Мужчина занял предпоследний номер в конце коридора 5-го этажа с окнами во двор. Рядом с окном находилась пожарная лестница – сразу подчеркнём, что это была совершеннейшая случайность. Постоялец не просил предоставить ему номер с лестницей возле окна, и на этаже имелись другие свободные номера той же классности без лестницы. Уолтера Порэ вполне могли поселить в таком номере [то есть без лестницы за окном], но выбор сделал портье Джозеф Доннелли (Joseph Donnelly), и выбор этот был совершено произволен. При заселении Порэ сразу попросил бутылку газированной воды «Vichy». Такая вода была нужна для разбавления виски, джина или рома и, судя по заказу, новый постоялец имел намерение скоротать вечерок в приятном уединении с запасённой бутылочкой.

Гостиница «Беллвью» на Северо-Западной улице Е в Вашингтоне (фотография 1972 года).

На следующее утро, в понедельник 10 февраля, ровно в 09:30 горничная Тельма Джексон (Thelma Jackson) коротко постучала в номер мистера Порэ, и поскольку на дверной ручке отсутствовал стикер «не беспокоить», тут же открыла замок своим ключом. Постоялец лежал на кровати в свитере и брюках, но без обуви, голова его была чудовищным образом обезображена. Кровать и предметы окружающей обстановки были забрызганы кровью и мозговым веществом. То, что Уолтер Порэ мёртв, не вызывало ни малейших сомнений. Тут же на кровати лежал большой пистолет.

Так началась одна из самых интригующих криминальных историй, связанных со смертью в гостинице. В отличие от других, например, таинственного исчезновения Элизы Лэм в 2013 году или смерти неизвестной женщины в «Осло-плаза» в мае 1995 года, произошедшее в феврале 1941 года в отеле «Беллвью» известно сейчас куда хуже.

То, что можно отыскать по этому случаю в современной литературе, носит характер очень формального и субъективного пересказа из десятых уст. Авторы ограничиваются одними и теми же затасканными штампами и повторяют одинаковые ошибки, из чего можно сделать вывод, что никто из них не пытался разобраться в подлинной сути инцидента. В зависимости от личных пристрастий рассказчика события той поры трактуются весьма произвольно, и притом в полном отрыве от действительного положения дел. Серьёзного исследования, опиравшегося на объективно зафиксированную расследованием информацию, автор так и не нашёл, честно говоря, у меня сложилось впечатление, что таковых нет вообще. По этой причине обстоятельное изложение случившегося в отеле «Беллвью» и анализ деталей представляются совершенно необходимыми.

Осмотр номера, проведенный сотрудниками столичной полиции, зафиксировал следующие важные для проведения расследования детали.

1) Труп находился в положении «лёжа на спине», левая рука согнута в локте и лежит на груди, правая рука – поверх неё. Кисть правой руки и пальцы сильно запачканы кровью.

2) На кровати справа от трупа лежал пистолет «Colt M1900». Точное количество патронов, оставшихся в магазине, никогда не сообщалось, делались лишь заявления, из которых следовало, что в магазине отсутствовал 1 патрон. Поскольку магазин этого пистолета рассчитан на 7 патронов, можно сделать вывод, что осталось 6. Органы следствия явно не пожелали сообщать лишних деталей об оружии, и этот странный нюанс заслуживает того, чтобы сделать сейчас на нём акцент.

3) Голова оказалась сильно повреждена выстрелом в упор. Входное отверстие пули находилось в правой части головы, выходное – в левой, переходящей в затылочную.

4) Пуля, пройдя голову навылет, попала в стену, пробила кафельную плитку, попала в полость за ней и скользнула вниз.

5) В вещах покойного найдены 3 записки на английском, немецком и русском языках. Записки как будто бы были написаны одной рукой, ни одна из них не имела даты.

6) В вещах покойного был обнаружен канадский паспорт на фамилию «Гинзберг» (Ginsberg). На фотографии в паспорте был запечатлён «Уолтер Порэ».

7) В вещах покойного [как и вообще в номере] не оказалось спиртного, для которого Уолтеру Порэ могла понадобиться газированная вода. Кроме того, ничего не известно о том, находилась ли в комнате бутылка газированной воды, купленная господином Порэ накануне, и если да, то как много жидкости осталось в бутылке.

Все 3 записки были написаны на оборотной стороне листов писчей бумаги, на их лицевой стороне типографским способом было напечатано: «Charlottesville, Va.»

Шарлоттсвиль – это небольшой город в штате Вирджиния на удалении 160 км к юго-западу от Вашингтона, очевидно, что листы писчей бумаги происходили оттуда.

Записка на русском языке гласила: «Дорогие Тоня и Алик! Мне очень тяжело. Я очень хочу жить, но это невозможно. Я люблю вас, мои единственные. Мне трудно писать, но подумайте обо мне, и вы поймёте, что я должен сделать с собой. Тоня, не говори сейчас Алику, что случилось сейчас с его отцом. Так будет лучше для него. Надеюсь, со временем ты откроешь ему правду… Прости, тяжело писать. Береги его, будь хорошей матерью, живите дружно, не ссорьтесь. Добрые люди помогут вам, но только на время.

Моя вина очень велика. Обнимаю вас обоих. Ваш Валя.

Р. S. Я написал это вчера на ферме Добертова. В Нью-Йорке у меня не было сил писать. В Вашингтоне у меня не было никаких дел. Я приехал к Добертову, потому что нигде больше не мог достать оружие».

Записка на английском была лаконичнее: «Дорогой мистер Уолдмен! Моя жена и сын будут нуждаться в Вашей помощи. Пожалуйста, сделайте для них всё, что можете. Ваш Вальтер Кривицкий. Я поехал в Вирджинию, так как знал, что там смогу достать пистолет. Если у моих друзей будут неприятности, помогите им, пожалуйста. Они хорошие люди, и они не знали, почему я забрал пистолет.» (На языке оригинала: «Dear Mr. Waldman. My wife and my boy will need your help. Please do for them what you can. Yours Walter Krivitsky. I went to Virginia because I know that there I can get a gun. If my friends get in trouble please help them. They are gpori people and they didn’t know why I got the gun.»)

Записка на немецком оказалась самой короткой: «Дорогая Сюзанна! Надеюсь, у тебя всё в порядке. Умирая, я надеюсь, что ты поможешь Тоне и моему бедному мальчику. Ты была верным другом. Твой Вальтер. Я также думаю о твоей матери и Дороти.»

Узнав о самоубийстве в отеле и появлении записок с упоминанием фамилий «Кривицкий» и «Уолдмен», в «Беллвью» примчался окружной прокурор Эдвард Карран (Edward M Curran). Вплоть до самого вечера 10 февраля он весьма деятельно руководил расследованием, лично допрашивал свидетелей и сделал несколько заявлений для прессы.

Окружной прокурор Эдвард М. Карран

По распоряжению Каррана, детективы немедленно связались с нью-йоркским адвокатом Луисом Уолдменом (Louis Waldman), поскольку имелись веские основания считать, что именно ему адресована вторая из записок [та, что на английском языке].

Уолдмен являлся хорошо известным в Соединённых Штатах политиком и юристом. Начинал он как деятель профсоюзного движения и уже в 1910 году – в возрасте 18 лет – был внесён в «чёрные списки» работодателей как активист левого движения.

Впоследствии он заинтересовался социалистическими идеями и стал одним из заметных деятелей Социалистической партии. В 1916 году Уолдмен получил диплом инженера-строителя, а в 1918 году стал членом Законодательного собрания штата Нью-Йорк. В 1923 году он получил второе высшее образование [юридическое] и сделался членом адвокатской палаты Нью-Йорка. На протяжении многих лет Уолдмен защищал в судах интересы профсоюзов и Социалистической партии. В 1928 году он возглавил организацию Соцпартии в Нью-Йорке.

В первой половине 1930-х годов Луис принял участие в нескольких крупных избирательных кампаниях – мэра Нью-Йорка, губернатора штата, генерального прокурора штата и прочих – а потому имя его стало широко известно. Однако ещё большую известность Луис Уолдмен приобрёл после того, как в 1936 году он во главе группы единомышленников, так называемой «старой гвардии социалистов», вышел из рядов Социалистической партии и учредил собственную Социал-демократическую федерацию США.

Однако к 1940 году Уолдмен стал терять интерес к политике и практически перестал заниматься какой-либо партийной работой, сосредоточившись всецело на юридической практике. Именно тогда он познакомился с Вальтером Кривицким, который попросил Луиса стать его адвокатом и юридическим консультантом.

Луис Уолдмен (фотография относится к 1920 году, Луису на ней 28 лет).

Карран, услыхав от сержанта полиции Дьюи Геста о записках возле трупа в вашингтонской гостинице, заявил, что немедленно выезжает в столицу. Для опознания трупа он рекомендовал связаться с Джеем Мэттьюсом (J. B. Matthews), следователем «Комиссии Дайса», хорошо знавшим упомянутого Кривицкого при жизни. «Комиссией Дайса» в просторечии именовался Комитет Палаты представителей по антиамериканской деятельности, созданный в 1938 году. В России хорошо знают фамилию Маккарти, возглавлявшего аналогичную Комиссию Сената, а вот Мартин Дайс оказался почему-то незаслуженно забыт, хотя он на поприще борьбы с антиамериканской деятельностью накопытил ничуть не менее именитого сенатора.

Прокурор Карран быстро связался с упомянутым Мэттьюсом, который на удачу оказался как раз в Вашингтоне, и попросил того прибыть в морг, куда было доставлено тело Уолтера Порэ, для опознания тела. Мэттьюс так и сделал. Уже в 2 часа пополудни городской прокурор получил интересовавший его ответ – в человеке, чьё тело было найдено в отеле «Беллвью», был опознан Вальтер Кривицкий.

Тот самый генерал советской военной разведки, что получил неожиданно широкую известность в Соединённых Штатах во второй половине 1939 года. Родился Вальтер Германович Кривицкий в июне 1899 года, и звали его тогда Самуилом Гершевичем Гинзбергом. Таким образом, канадский паспорт оказался выдан на фамилию, полученную его обладателем при рождении. В партию большевиков будущий разведчик вступил в возрасте 20 лет, и его первоначальная партийная работа заключалась в партизанской деятельности в тылу деникинских войск на Украине. В 1920 году он оказался под польской оккупацией, и когда Красная армия погнала «пилсудчиков» с Украины, переместился в Польшу, где продолжил партизанскую работу. После окончания Гражданской войны как перспективный разведчик был направлен на 9-месячное обучение в школе военной разведки. После её успешного окончания был заброшен в Германию, где Коминтерн в ноябре 1923 года готовил социалистическую революцию. Кривицкий действовал в Рурском промышленном бассейне, находившемся тогда под французской оккупацией, и подвергался двоякому риску – с ним могли расправиться как местная полиция, так и оккупационная контрразведка. Хотя с социалистической революцией в Германии дело тогда не выгорело, результаты работы лично Кривицкого были сочтены руководством советской разведки вполне удовлетворительными.

Вернувшись в Москву на «передержку» – восстановление между продолжительными загранкомандировками – обычно продолжавшуюся около 2-х лет, Вальтер занимался подготовкой кадров военной разведки, а также привлекался к аналитической работе в центральном аппарате ГРУ. Одним из слушателей спецшколы, в которой преподавал Вальтер, являлась Антонина Порфильева, сотрудник военной разведки, уже имевшая опыт практической работы на Западе. Родившаяся в 1902 году Антонина, дочь русского рабочего и финки, имела эталонную англо-саксонскую внешность и была очень привлекательна внешне. В 1924—1925 годах она работала под дипломатическим прикрытием в резидентуре ГРУ в посольстве в Вене. По возвращении в Москву была направлена для переподготовки в Высшую разведшколу ГРУ, где у неё приключился пылкий роман с Кривицким. 15 мая 1926 года Вальтер сочетался браком с Антониной, что могло сделать невозможным его использование на нелегальной работе.

Слева: Вальтер Кривицкий стал одним из самых высокопоставленных офицеров советской военной разведки, совершивших предательство до начала Великой Отечественной войны (фотография относится ко второй половине 1939 или к первой половине 1940 года). Справа: Антонина Порфильева, жена Кривицкого, попала в систему советской военной разведки ещё до знакомства с будущим мужем и продолжила службу после бракосочетания. Она решилась на госизмену вместе с ним.

Однако неординарные деловые качества Кривицкого и его талант разведчика оказались очень востребованы, и руководство военной разведки сочло целесообразным продолжить его использование на нелегальной работе. Уже в июне 1926 года Кривицкий отправился в новую длительную командировку в Германию. Его жена продолжала работать под дипломатическим прикрытием и дважды выезжала на Запад с фиктивным мужем. Примерно раз в месяц муж и жена встречались на явочных квартирах, но в конечном итоге руководство Разведупра отказалось от этой практики как слишком рискованной.

В 1929 году молодой Вальтер – ему едва исполнился 31 год! – стал резидентом ГРУ в Голландии. Под его началом оказались десятки людей, огромные материальные средства и ответственнейший участок разведывательной работы буквально в «осином гнезде» международного шпионажа. В тихой и уютной на первый взгляд Голландии орудовали тогда практически все активные разведки мира – даже японская и китайская, и с учётом этого карьера Кривицкого не может не вызывать изумления.