Последний отзыв
отлично написал
По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2025.
✖
Взбаламученное море
Год написания книги
1863
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Через минуту Казимиры не стало.
Бакланов в ужасе убежал опять в свой кабинет и бросился вниз лицом на диван.
Он только всего один раз, и то проходя случайно по зале, увидел Казимиру, с обвалившимся лицом и с закрытыми глазами, лежавшую на столе в белом платье и с цветами на голове. Ему показалось, что она опять насмешливо улыбается, как бы желая тем сказать: «Что, рады? Довели до гроба!».
Все это неигладимо врезалось в его воображении.
Ночи, пока покойница была в доме, он спал не только в жениной комнате, но даже на одной кровати с нею, и даже лежал постоянно к стене, точно прячась за нее.
Через несколько дней он и сам наконец заболел.
Евпраксия просто не помнила себя, однако так же неутомимо, как за Казимирой, ходила и за больным мужем.
11. Собрание обличительных сведений
Виктор Басардин, в своей небольшой квартирке, сидел на диване и разговаривал с Иродиадой, которая тоже сидела около него и даже склонив к нему голосу на плечо.
Девушка эта, придя к нему после описанного нами свидания, без всякой борьбы сделалась его любовницей и теперь каждый вечер бегала к нему.
Не столько связанные любовью, сколько чем-то более серьезным, они все толковали между собою.
– Она при мне-с говорила ему!.. «Что, говорит, что еще мне ему делать!..» – объясняла Иродиада.
– Ну ладно, хорошо!.. хорошо!.. – произнес Виктор, кусая себе ногти.
– Вы, барин, как бы Михайле паспорт, али бы вольную, что ли дали, он все бы вам порассказал.
– Я готов!
– Две тысячи целковых они тогда этому человеку и передали через него.
– Какими, канальи, кушами помахивали!
– Да-с! А что бухгалтер-то, в остроге сидючи, прямо говорил: «я, говорит, все опишу»… Как тоже вот теперь в кабаках, убьют человека, ограбят его, – половину целовальник оставит у себя, а половину в откуп пришлет-с; или теперь вещи какие кто украдет – все туда-с, деньгами чистыми и выдают.
– Чистыми деньгами? – спросил Виктор, не могший, кажется, слышать слово «деньги» без нервного раздражения.
– Известно уж, – отвечала Иродиада: – вещь теперь стоит денег, а за нее дают копейки какие-нибудь. Сам управляющий – чу! – иногда и сортировал. Это, говорит, на пароходе отправить за границу, а это, что подешевле, в степь отправить продавать.
– Ты ведь жила с ним? – спросил Виктор.
Иродиада усмехнулась, а потом прибавила со вздохом:
– Немало тоже, грешница, потерпела из-за этого.
– Отчего же?
– Противен он мне очень был… не русский человек, известно…
И Иродиада при этом обняла и даже поцеловала Виктора.
– Тогда, как наш Александр Николаич принялся было за это дело, что у них переполоху было!
– Переполоху?
– Да-с!.. Михайлу-то они допрежде всего в степь отправили, а тут Мозер сам уж ездил туда, и упросили, чтоб он на Кавказ ехал… Тот мне писал оттуда.
– Писал? – повторил Виктор.
– Да!.. «Что ежели теперича, говорит, они мне тысячи целковых не пришлют, я все дело начальству расскажу». Я говорила тогда Мозеру об этом.
– А письмо это цело у тебя?
– Цело-с!
– Ты мне покажи его.
– Слушаю-с. Чтобы, барин, мне только самой как тут не попасться.
– Вот вздор! Пусти-ка однако!.. – проговорил Виктор, освобождаясь из объятий Иродиады и подходя к письменному столу.
Тут он засветил свечу, развернул свои бумаги и начал писать.
Оставшись одна на диване, Иродиада начала зевать.
– Да подите сюда, что вы тут делаете? – говорила она несколько раз Виктору.
– Отвяжись! – отвечал он ей на это сердито и продолжал заниматься.
Занимался он часов до двух утра. Он тер себе при этом лоб, грыз перо, ногти и вообще, как видно, углублен был в серьезное дело.
12. Провинциальная гласность
На наш город нежданно и негаданно упало невиданное до сего явление.
В одной из издаваемых для умственного бы, кажется, развлечения газеток была напечатана статья:
«В Китае, в городе Дзянь-дзинь-дзю, жил большой господин Захар Эммануилович Лянь-линь-лю. Владел он миллионами бочек настоящей рисовой водки и миллионами рублей чистого золота. Украли у этого господина книгу, а книга была знатная: записывались в ней все имена великие, высокопревосходительные, кому сколько от большого барина Захара Эммануиловича большим барам превосходительным было дано.
Как эту книгу достать?
Достали они злого человека, дали они ему денег тьму-тьмущую и булатный нож, и убил тот человек того волшебника, который книгу ту хранил, среди белого дня, и засыпал большой барин Захар Эммануилович его могилушку деньгами крупными, непроглядными, все бумажками сторублевыми, и никто-то сквозь их стену плотную не видал и не слыхал, только видала все это красна девица, рассказала она ясну соколу, а у сокола глаз зоркий, голосок звонкий, пропел он эту сказку на весь Божий мир и не знает, понравилась ли она жителям города Дзянь-дзинь-дзю, а если не понравилась, так он и другую пропоет».
О статейке этой благообразный правитель канцелярии почему-то счел за нужное доложить начальнику края.
– Ну-с, читайте! – произнес тот на первых порах довольно равнодушно.
Правитель канцелярии начал, но на половине голос ему изменил.
Бакланов в ужасе убежал опять в свой кабинет и бросился вниз лицом на диван.
Он только всего один раз, и то проходя случайно по зале, увидел Казимиру, с обвалившимся лицом и с закрытыми глазами, лежавшую на столе в белом платье и с цветами на голове. Ему показалось, что она опять насмешливо улыбается, как бы желая тем сказать: «Что, рады? Довели до гроба!».
Все это неигладимо врезалось в его воображении.
Ночи, пока покойница была в доме, он спал не только в жениной комнате, но даже на одной кровати с нею, и даже лежал постоянно к стене, точно прячась за нее.
Через несколько дней он и сам наконец заболел.
Евпраксия просто не помнила себя, однако так же неутомимо, как за Казимирой, ходила и за больным мужем.
11. Собрание обличительных сведений
Виктор Басардин, в своей небольшой квартирке, сидел на диване и разговаривал с Иродиадой, которая тоже сидела около него и даже склонив к нему голосу на плечо.
Девушка эта, придя к нему после описанного нами свидания, без всякой борьбы сделалась его любовницей и теперь каждый вечер бегала к нему.
Не столько связанные любовью, сколько чем-то более серьезным, они все толковали между собою.
– Она при мне-с говорила ему!.. «Что, говорит, что еще мне ему делать!..» – объясняла Иродиада.
– Ну ладно, хорошо!.. хорошо!.. – произнес Виктор, кусая себе ногти.
– Вы, барин, как бы Михайле паспорт, али бы вольную, что ли дали, он все бы вам порассказал.
– Я готов!
– Две тысячи целковых они тогда этому человеку и передали через него.
– Какими, канальи, кушами помахивали!
– Да-с! А что бухгалтер-то, в остроге сидючи, прямо говорил: «я, говорит, все опишу»… Как тоже вот теперь в кабаках, убьют человека, ограбят его, – половину целовальник оставит у себя, а половину в откуп пришлет-с; или теперь вещи какие кто украдет – все туда-с, деньгами чистыми и выдают.
– Чистыми деньгами? – спросил Виктор, не могший, кажется, слышать слово «деньги» без нервного раздражения.
– Известно уж, – отвечала Иродиада: – вещь теперь стоит денег, а за нее дают копейки какие-нибудь. Сам управляющий – чу! – иногда и сортировал. Это, говорит, на пароходе отправить за границу, а это, что подешевле, в степь отправить продавать.
– Ты ведь жила с ним? – спросил Виктор.
Иродиада усмехнулась, а потом прибавила со вздохом:
– Немало тоже, грешница, потерпела из-за этого.
– Отчего же?
– Противен он мне очень был… не русский человек, известно…
И Иродиада при этом обняла и даже поцеловала Виктора.
– Тогда, как наш Александр Николаич принялся было за это дело, что у них переполоху было!
– Переполоху?
– Да-с!.. Михайлу-то они допрежде всего в степь отправили, а тут Мозер сам уж ездил туда, и упросили, чтоб он на Кавказ ехал… Тот мне писал оттуда.
– Писал? – повторил Виктор.
– Да!.. «Что ежели теперича, говорит, они мне тысячи целковых не пришлют, я все дело начальству расскажу». Я говорила тогда Мозеру об этом.
– А письмо это цело у тебя?
– Цело-с!
– Ты мне покажи его.
– Слушаю-с. Чтобы, барин, мне только самой как тут не попасться.
– Вот вздор! Пусти-ка однако!.. – проговорил Виктор, освобождаясь из объятий Иродиады и подходя к письменному столу.
Тут он засветил свечу, развернул свои бумаги и начал писать.
Оставшись одна на диване, Иродиада начала зевать.
– Да подите сюда, что вы тут делаете? – говорила она несколько раз Виктору.
– Отвяжись! – отвечал он ей на это сердито и продолжал заниматься.
Занимался он часов до двух утра. Он тер себе при этом лоб, грыз перо, ногти и вообще, как видно, углублен был в серьезное дело.
12. Провинциальная гласность
На наш город нежданно и негаданно упало невиданное до сего явление.
В одной из издаваемых для умственного бы, кажется, развлечения газеток была напечатана статья:
«В Китае, в городе Дзянь-дзинь-дзю, жил большой господин Захар Эммануилович Лянь-линь-лю. Владел он миллионами бочек настоящей рисовой водки и миллионами рублей чистого золота. Украли у этого господина книгу, а книга была знатная: записывались в ней все имена великие, высокопревосходительные, кому сколько от большого барина Захара Эммануиловича большим барам превосходительным было дано.
Как эту книгу достать?
Достали они злого человека, дали они ему денег тьму-тьмущую и булатный нож, и убил тот человек того волшебника, который книгу ту хранил, среди белого дня, и засыпал большой барин Захар Эммануилович его могилушку деньгами крупными, непроглядными, все бумажками сторублевыми, и никто-то сквозь их стену плотную не видал и не слыхал, только видала все это красна девица, рассказала она ясну соколу, а у сокола глаз зоркий, голосок звонкий, пропел он эту сказку на весь Божий мир и не знает, понравилась ли она жителям города Дзянь-дзинь-дзю, а если не понравилась, так он и другую пропоет».
О статейке этой благообразный правитель канцелярии почему-то счел за нужное доложить начальнику края.
– Ну-с, читайте! – произнес тот на первых порах довольно равнодушно.
Правитель канцелярии начал, но на половине голос ему изменил.
Другие электронные книги автора Алексей Феофилактович Писемский
Другие аудиокниги автора Алексей Феофилактович Писемский
Последний отзыв
отлично написал