За любые деньги…

– Кончай придуриваться, Майкл! Кого ты боишься?.. Меня? Но я не Феликс Чалмерс и я никогда не делал подлянки своим ребятам. Яд, донос или пуля в спину – не мои грешки.

Алан почувствовал, что краснеет.

«Не умею хорошо врать, – с горечью подумал он. – А провести такого пройдоху, как Уэсли смог бы только сам сатана».

Вскоре к гостям присоединилась хозяйка заведения. Она весело шутила, часто подносила ко рту рюмку, но мало пила, а еще меньше ела. Весело сверкая влажными, серыми глазами, она без конца обводила томными взглядами лица мужчин. Захмелевший Алан Спенсер видел в этих глазах тяжелую ласку, похожую на глухую, бархатную штору.

«У нее все наоборот почему-то…», – подумал он, но хмель сбил его с мысли и он не до конца понял ее.

Сьюзи засмеялась и обняла Уэсли. Ее рука скользнула по его груди.

– Что ты делаешь сегодня ночью, Ховард? – улыбаясь, спросила она.

– Сплю, – Уэсли усмехнулся. – Сплю с этой… как ее?.. С блондинкой в розовом.

Алану померещилось, что Уэсли показал Сьюзи глазами на Майкла.

– С Элен? – переспросила Сьюзи и перевела спокойный и оценивающий взгляд на жующего Майкла.

«Вот же черт, – подумал Алан, – а случать нас, как собак, зачем?»

Несмотря на хмель, к нему вернулось глухое чувство, нет, не страха, а настороженности.

– С Элен, – подтвердил Уэсли и скользнул быстрым взглядом по помрачневшему лицу Алана. – А кого ты посоветуешь Алану? Парня одолевают мрачные мысли. Наверное, у него и в самом деле побаливает желудок и нужно сделать так, чтобы горячая любовь перевернула ему все кишки.

– Рекомендую ванну и двух мулаток: Марди и Лору. Эти девочки способны оживить даже покойника.

Упоминание покойника, пусть даже с шансами на оживления в ванне, еще больше насторожило Алана. Отвечая отказом, он отделался шуткой и, не выдержав недоумевающего взгляда Сьюзи, опустил глаза.

– С парнем действительно происходит что-то не то, – с явно притворным сожалением вздохнул Уэсли. – Не исключено, что у него заболели мозги, а не желудок.

– С мозгами у нас хорошо стравляется Карина, – живо откликнулась Сьюзи и весело засмеялась. Темная, плюшевая штора в ее глазах колыхнулась, и Алану показалось, что из-за нее вдруг брызнул яркий, ослепляющий свет. – Карина может запросто вылечить любой вывих в извилинах.

«Так я и поверил, что тут у вас лечебница, а не бордель», – подумал Алан.

Сьюзи приблизила свои светящиеся глаза к его лицу.

– Ну, что же ты хмуришься, парень?

Алан видел только эти жадные глаза неземной, чарующей красоты.

«Ведьма, что ли?!..» – удивился он и даже отшатнулся, но в его удивлении было больше восхищения, чем страха.

– Ну-ну, милый, – прошептала Сьюзи и положила ему руку на колено. – Расскажи мне, что с тобой?

Рука женщины была маленькой и теплой. Острое желание с такой силой обожгло Алану низ живота, словно ему опрокинули на колени кипящий чайник. Он бездумно потянулся к стакану виски. Выпив его залпом, Алан сказал громкое «уф!» и засмеялись все, включая Майкла.

«Так легче», – решил Алан. Мысль снова была неопределенной, непонятной, но уже далекой и совсем не страшной…

Проснувшись рано утром в комнате Сьюзи, он не удивился. Только лицо владелицы веселого заведения показалось ему старше и не таким красивым. В нем вдруг снова вспыхнуло желание.

«Значит, Уэсли передумал, – успел решить Алан, вспомнив, что вечером Ховард «рекомендовал» Сьюзи Майкла. – А это значит, что никакого четкого плана в отношении меня и Майкла у него нет».

Алан стащил с женщины одеяло. Сьюзи лежала на спине совсем голая. У нее было тело двадцатилетней девушки. Если бы не постаревшее за ночь лицо, она могла бы показаться совершенством.

– Если у тебя проблемы с желудком, ковбой, – не открывая глаз, и с улыбкой, сказала Сьюзи, – тебе нужно выпить виски.

– Шутишь? – удивился Алан. – С утра?

– Я не шучу. Если у тебя язва, то спиртное хорошенько прижжет ее, прочистит твои кишки, а заодно и голову. Ты очень сильно нервничал вчера.

Алан подумал, что женщина, пожалуй, права. Например, во время вчерашней вечеринки не стоило сводить брови к переносице и всем своим видом выказывать Уэсли некие подозрения.

– Где бутылка? – хрипло спросил Алан.

– Не видишь?.. На столике.

Алан взял бутылку и надолго припал к ее горлышку. Еще через пятнадцать минут он отпал от Сьюзи и уткнулся разгоряченным лицом в подушку.

– Расскажи мне об Уэсли, – попросил он.

Женская рука погладила его по спине. Сьюзи молчала.

– Расскажи! – потребовал Алан.

В его голосе не было угрозы и, даже прозвучав грубо, этот вопрос был, скорее, похож на мальчишеский каприз.

– Ах, ты, дурачок!.. – засмеялась в ответ женщина.

9.

Через четыре дня Ховард Уэсли, Алан и Майкл Спенсеры узнали о суде над Феликсом Чалмерсом и его старым дружком Дьюком Коррисом. Судья Спенсер действительно спешил по своим неотложным делам и без особых формальностей приговорил обоих к повешению. Недостатка в свидетелях не было. Среди горожан нашлось не мало таких, кто был готов выступить в суде и, хотя такие свидетели в подавляющем большинстве случаев говорили не по существу дела, именно они придавали торопливому процессу вид некоей законности. Феликса Чалмерса проклинали не только устно, но и в местной газетке, которая увеличила свой тираж в несколько раз. В конце концов, добровольцев-свидетелей стало так много, что судья Спенсер был вынужден мягко напомнить им о наказании за лжесвидетельство. Но это ни сколько не охладило пыла горожан. Они отлично знали, что Феликса Чалмерса повесят, а возможность поучаствовать в расправе над ним, казалась им слаще виски.

Суд не слушал ни доводов адвоката Чалмерса, ни его самого. Город торжествовал. Еще совсем недавно горожане, казалось бы, довольные тем, что им удалось поставить бывшего бандита на «путь истинный», вдруг возненавидели «спасенного» ими всей душой.

– Какая тонкая игра людских страстей, – уже после процесса иронично, заявил судья Спенсер мэру Эндрю Грею. – Да, конечно, рано или поздно, но Феликс Чалмерс должен был проиграть эту партию, но чтобы с таким грохотом?.. Тут дело даже не в том, что от любви до ненависти всего один шаг, а, пожалуй, и в том, что любить бандита-шерифа в силу необходимости, держа в уме риск потерять на большой дороге свои штаны, это все равно что надевать эти же штаны через голову. Человеческий рассудок рано или поздно побеждает такую любовь, какой бы нравственной она ему не казалась. Иногда мне жаль нашего Господа Бога, Эндрю. Он, всемогущий и добрый, попытался научить терпимости людей к сердцам которых ближе штаны, чем небесная любовь. Кстати, чуть не забыл тебя спросить, Эндрю, что ты собираешься делать с Рыжим Биллом? Если я не повесил парня, за ним должен кто-то присматривать и, ты уж извини, нести ответственность за его будущее.

Эндрю Грей заверил судью, что этот «кто-то» уже есть, поскольку Рыжий Билл женится на его дочке.

Судья Спенсер немного подумал, улыбнулся и спросил:

– Может быть, все-таки гуманнее вздернуть Билла рядом с Чалмерсом, Эндрю?

Мэр принял шутку и улыбнулся, а не обиделся. Процесс переоформления собственности бывшего шерифа (основу которой составлял городской магазин), еще не закончился и Эндрю Грей спешил угодить по ничего не стоящим мелочам всем, кто мог встать на его пути к цели. Дочери мэра попросту неприлично было выходить замуж без хорошего приданого, а деньги, как и скомканные ворованные штаны, о которых упоминал судья Спенсер, могли легко заткнуть глотку любому моралисту, если бы тот вдруг решил вспомнить бурное девичество новобрачной.

Феликса Чалмерса и Дьюка Корриса вздернули на рассвете следующего дня. Толпа горожан, собравшаяся на площади, испуганно ахнула, но уже через минуту стала расходиться, тихо беседуя о своих повседневных делах. Только два человека – мальчишка-газетчик и сумасшедший «старатель» Габриель Нуньяс – пытались расшевелить толпу. Но жителям Стоктона вдруг стала неинтересна местная газетенка, а на всегдашнюю проповедь старика Нуньяса, что, мол, вокруг города стало еще больше скелетов и еще больше золота, никто, как и прежде, не обратил внимания.

– Ну, я же вам говорил, – потирая руки и широко улыбаясь, заявил Алану и Майклу Спенсерам Ховард Уэсли. – Одним сукиным сыном стало меньше. А когда полковник Дикс доберется до Мексиканца Джо и они хорошенько намнут друг другу бока, мы можем забрать свои деньги и убраться подальше.